Напрасные слова
Яркая, обаятельная, умная — 18-летнюю Светлану трудно было не заметить на мероприятиях в ДК Каширской ГРЭС. Иногда она помогала их организовывать, но чаще вела сама, украшая праздник своим появлением. Неудивительно, что на очаровательную девушку обратил внимание сам директор предприятия, 44-летний Николай Махотин.
Первый букет от “генерального” юная прелестница восприняла как должное: почему бы не подарить цветы ведущей концерта? За ним последовал другой, третий, двадцатый…
— В ту пору у нас дома букеты ставить было некуда, — вспоминает мама Светланы, Валентина Федоровна.
Родители сразу были категорически против отношений их дочери с этим кавалером. Они сами работали на ГРЭС (отец — начальником смены, мать — кассиром), и им было известно, что Махотин женат, имеет двоих детей. Поговаривали, что его брак трещит по швам, они с женой на грани развода, но мало ли чего злые языки наплетут.
У девушки не раз случался неприятный разговор с матерью. Но молодость редко прислушивается к мудрости. С каждым днем роман набирал обороты. Дорогие подарки, красивые комплименты, изысканные манеры — Махотин знал, как подать себя.
— За мной раньше никто так не ухаживал, — задумчиво произносит Светлана, возвращаясь мыслями в прошлое. — Он уверял, что вот-вот разведется и мы поженимся. Уверения в любви и преданности я слышала постоянно. Тогда я не знала, что это просто слова.
С упорством, достойным лучшего применения, Махотин добивался Светлану два года. Согласитесь, достаточный срок, чтобы поверить в серьезность намерений человека.
Дальнейшее развитие событий банально до оскомины. Светлана поняла, что беременна, и сразу сообщила об этом Махотину. Вскоре в известность были поставлены и ее родители.
— На втором месяце беременности мы с отцом пошли к нему и спросили: “Что собираешься делать?” — рассказывает Валентина Федоровна. — Знаете, что он нам ответил? До сих пор помню каждое слово: “Я ни о чем не жалею”.
Если в разговоре с родителями девушки конкретики так и не прозвучало, Светлане наш “донжуан” продолжал давать пустые обещания. Девушка честно ждала. Потому что верила, что настоящий мужчина отвечает за свои слова и поступки, а получилось, что за настоящую монету она приняла дешевую фальшивку.
Они продолжали встречаться. Шел шестой месяц беременности. В одно из таких свиданий Махотин, проводив девушку до подъезда, поднял на третий этаж, поставил около квартиры и сказал: “Все будет хорошо”. Повернулся и ушел. Навсегда.
С прочерком по жизни
Плохо ли, хорошо ли будет, Светлане гадать уже не приходилось. Выбора у нее не осталось. Через три месяца родился здоровый малыш. Мальчика назвали Алексеем.
Родители девушки вновь попытались поговорить с Махотиным, чтобы он признал ребенка. Но тот уже и слышать ничего не хотел. Его влюбленность испарилась, как утренний туман. Светлана получила в ЗАГСе свидетельство о рождении ребенка с длинным прочерком в графе “отец”.
Начиналась новая жизнь. Алексея поднимали всей семьей, привлекая родных, соседей и друзей. Светлана училась на дневном отделении института, родители работали, поэтому сидели с ребенком все по очереди. С деньгами приходилось очень туго. Если бы не родители…
Только дважды, по рассказам Светланы, Махотин ей помог материально. Первый раз, когда родился ребенок, он передал через знакомых конверт с тремя тысячами рублей. Также три тысячи он прислал на прогулочную коляску.
— Еще раз он помог мне, когда сын пошел в садик. Замолвил словечко, чтобы меня взяли на работу в Каширские электросети, — говорит Светлана. — На этом его помощь закончилась.
Когда отступила суматошность первых месяцев ухода за новорожденным, Светлана решила восстановить справедливость.
— Такая обида задушила! Пришла в суд с намерением написать исковое заявление. Меня отослали к адвокатам. Там охотно согласились помочь и озвучили стоимость услуги — 500 рублей. А это была моя месячная стипендия!
Вернуться к этой идее Светлана решилась только через шесть лет. К этому времени она уже наслышалась много душещипательных историй: “соблазнил, нагулялся и бросил”. Финал, как правило, был один — добиться признания отцовства женщинам так и не удалось. Сама она отважилась на судебный процесс только потому, что ей вызвался помочь написать исковое заявление ее коллега, юрист по образованию. 7 февраля 2006 года женщина отнесла исковое заявление в Каширский городской суд. Еще не зная, какой ад ей предстоит пережить.
Полеты в пропасть
Как и следовало ожидать, суд первым делом назначил молекулярно-генетическую экспертизу.
Поскольку об установлении отцовства ходатайствовала Светлана, то ей предоставили возможность самой выбрать учреждение, где ее будут проводить.
— Я нашла Центр молекулярной генетики. Съездила, взяла у них копию лицензии, показала судье. Ответ последовал: “Делайте”.
Уведомлением всех троих (мать, сына и предполагаемого отца) вызвали в центр для забора крови.
Вскоре приходит результат — отцовство Махотина по отношению к Алексею подтверждается “с вероятностью 99,997%; возможность происхождения ребенка от другого отца практически исключена”.
На адвокатов Махотин денег не жалел. И, судя по всему, не напрасно. На заседании суда его адвокат выразил сомнение, что оборудование и маркеры (реагенты, с помощью которых делается экспертиза) сертифицированы в Российской Федерации, поэтому следует считать, что экспертиза недействительна. Причем свои сомнения он выдавал партиями, от заседания к заседанию. Тогда Светлана еще не знала, что этот маневр не более чем намеренное затягивание процесса. Знать бы, где соломки подстелить… Если бы у нее самой был опытный адвокат, этот финт ушами не вышел бы с такой легкостью, ведь с документами все было в порядке.
Судья вызывает экспертов Центра для пояснения результатов экспертизы. Долгожданное для Светланы заседание должно было состояться 13 июля 2006 года. Женщина пришла пораньше и стала ждать начала. Проходившие по коридору судьи посмотрели на нее с удивлением:
— Вы что, не слышали новость? Ваш эксперт не приедет. Она сегодня ночью погибла в автокатастрофе.
Судья выносит решение о назначении еще одной генетической экспертизы. Адвокат Махотина ходатайствует, чтобы она проводилась в Бюро судебно-медицинской экспертизы Московской области.
Договор об оказании услуг в Бюро СМЭ с ними заключал лично заведующий молекулярно-генетической лабораторией Анатолий Смирнов. При первой встрече с ним Светлану очень удивило, почему он так подробно расспрашивает, что они за люди, где работают, в чем суть разбирательства. Со временем у женщины появилось еще больше вопросов к деятельности Смирнова, но к этой теме мы еще вернемся.
На этот раз результатов экспертизы пришлось ждать гораздо дольше. Они пришли в суд только через полтора месяца. “Отцовство исключается”, — гласил вердикт областных экспертов.
— Такого не может быть! И снова летишь в пропасть, снова земля уходит из-под ног, — вспоминает Светлана свое беспредельное отчаяние. — Мне стоило огромного труда добиться в суде назначения третьей генетической экспертизы.
Махотин ходатайствовал, чтобы она вновь проводилась в Бюро СМЭ МО, но у Светланы уже были все основания бояться этого учреждения. Суд удовлетворил ее ходатайство о проведении экспертизы в Российском центре судебно-медицинской экспертизы Росздрава. Но так как это был ее выбор, оплачивать процедуру должна была сама женщина. По крохам она наскребала необходимые 26 тысяч рублей. Работала как ломовая лошадь, без выходных и праздников, но нужную сумму набрала. Те, кто при небольшой зарплате растил ребенка в одиночку, понимают, чего ей это стоило.
В январе 2009-го они снова втроем приехали на забор крови. Результат исследования показал — отцовство Махотина подтверждается на 99, 9997%.
После запятой появилась еще одна утверждающая правоту женщины девятка. Казалось бы, истина восторжествовала. Но в дело Светланы снова вмешались малоприятные обстоятельства. Дело передали другому судье.
Мы не можем судить, руководствовался ли он личными соображениями или юридическими нормами, но результат 99,9997% судью не удовлетворил. Он заявил, что видел экспертизы, подтверждающие отцовство на 100%. А посему назначил проведение акушерско-гинекологической экспертизы. Это означает, что посредством запросов будут подняты карта в женской консультации, в роддоме и прочие медицинские документы. Специалистам поручат посчитать период зачатия ребенка. А дальше — только ловкость рук и никакого мошенничества. Все, что потребуется Махотину, это предоставить справку о том, что в этот период времени его не было в Кашире.
Проверка на точность
Больше всего вопросов в этом деле возникает даже не к решениям суда, а к результатам экспертизы в областном бюро судебно-медицинской экспертизы, за которые отвечал Смирнов. Чтобы получить ответы хотя бы на часть из них, я направилась к его непосредственному начальнику, заведующей судебно-биологическим отделом ГУЗ МО Бюро СМЭ Людмиле Александровне Кузьминой.
— Действительно ли возможен 100%-ный результат подтверждения отцовства? — в первую очередь спросила я у нее.
— Нет, это исключено. Если говорить простым языком, не вдаваясь в медицинскую терминологию, ребенок берет что-то от мамы и что-то от папы. И что-то у него появляется свое в результате скрещивания, смешивания, называйте как хотите. Поэтому и появляется результат с несколькими девятками после запятой. На моей памяти 100%-ного результата в подобных экспертизах не было ни разу. А я работаю 22 года.
— Насколько точно устанавливает отцовство молекулярно-генетическая экспертиза? Можно ли верить ее результатам?
— На сегодняшний день нет такого метода исследования, который подтверждал бы большую вероятность отцовства, чем генетическая экспертиза. Точнее не бывает. Кроме того, благодаря ей отцовство исключается тоже сразу. Без каких-либо процентов вероятности. У ребенка “всплывает” хромосома, которой нет у папы.
— А что вы можете сказать о точности акушерско-гинекологической экспертизы?
— Она дает очень приблизительные результаты.
— Как вы думаете, насколько вероятна ошибка экспертов Бюро СМЭ, работавших по делу Светланы О.?
— Все мы люди, и каждый из нас может ошибиться. На этот случай предусмотрена возможность проведения дополнительной экспертизы.
— У вас вызывала нарекания экспертная деятельность Смирнова?
— В прошлом году ему был вынесен выговор за то, что он вопреки определению суда помимо молекулярно-генетической экспертизы проводил биологическую. За это брал дополнительные деньги. В настоящее время я сама заключаю договоры по экспертизам на установление отцовства и контролирую подобного рода дела.
Выговор Смирнову действительно объявляли. Внеплановая проверка лаборатории показала, что подобные нарушения он допустил в более чем 20 случаях. Общая сумма, полученная от граждан с нарушением закона “О защите прав потребителей”, составила более 76 тысяч рублей!
Установлено, что ту же самую ошибку Смирнов допустил и в экспертизе по установлению отцовства в случае с Алексеем. Свои претензии по поводу правильности экспертизы Светлана выразила в заявлении в бюро. Руководитель ГУЗ МО Бюро СМЭ Михаил Ривенсон в свою очередь обратился в следственный отдел по городу Кашире при областной прокуратуре с просьбой провести проверку заключения его экспертов. Проверку провели, однако причин для возбуждения уголовного дела следователи не нашли.
Мое общение со специалистами областного бюро показало, что они сами встревожены тенью, упавшей на репутацию их учреждения. В ответ на отказ в возбуждении уголовного дела в следственное управление при Прокуратуре РФ по МО было направлено письмо за подписью Ривенсона о том, что бюро готово бесплатно провести четвертую экспертизу всех образцов крови предыдущих трех экспертиз. Они хранятся на марле в конвертах, вшитых в судебное дело. Если результат опять покажет, что во втором варианте отцовство не подтверждается, вывод напрашивается один: там не кровь Махотина.
Кстати, сомнение в том, что исследуемый в бюро образец крови принадлежит Махотину, выразил и директор Центра молекулярной генетики, ученый с мировым именем Александр Поляков. В своем официальном письме в Каширский суд он пишет, что “генотипы предполагаемого отца Махотина, выявленные в Центре и в Бюро СМЭ, не совпадают по всем четырем локусам (звенья хромосом цепочки ДНК. — Прим. авт.). Таким образом, образцы, исследованные как “образец предполагаемого отца” в двух экспертных учреждениях, принадлежат разным людям”.
— Во время повторного исследования можно установить и пол, группу крови, и другие составляющие, указывающие, принадлежит ли эта кровь Махотину. Можно также привлечь к работе экспертов, не участвовавших в предыдущей экспертизе, — говорит Кузьмина. — Установление отцовства — достаточно простая экспертиза, мы проводим и гораздо более сложные — по уголовным делам. Приходят затертые, застиранные, гнилые фрагменты материала для исследования, и то оттуда удается извлечь образцы ДНК. А здесь живая чистенькая кровь. Кроме того, мы сами очень заинтересованы в установлении истины.
…Алексею в ноябре исполнится 10 лет. Улыбчивый, светловолосый, общительный — загляденье, а не ребенок. Николай Махотин живет в соседнем доме.
Далеко не каждому мужчине в 46 лет судьба делает щедрый подарок в виде сына. Екает ли что-то в его сердце? Скорее нет. Какой уж там отцовский инстинкт…
