Дочки-папочки

Отношения с Алиной, которой сейчас 26, всегда были сложными, изломанными и обрывочными. А около года назад они прекратились вовсе — по воле отца. Дочь никак не может понять: почему? Ответить на этот болезненный вопрос в эксклюзивном интервью “МК” попыталась ее мама Нина Спада.

С Ниной и Алиной мы познакомились шесть лет назад, когда я готовила материал о никому неизвестной дочери композитора. В то время Алина была обычной русской парижанкой (в возрасте 3 лет мать увезла ее во Францию), ничем, кроме родства, не примечательной. За это время многое изменилось. Сегодня 26-летняя Алина — успешный и перспективный музыкант. Она пишет песни — музыку и тексты, является солисткой созданной ею же рок-группы, много гастролирует по Франции и Европе. Иными словами, стала продолжательницей знаменитой династии. Папа, по идее, должен быть счастлив и горд…  

— Алин, это действительно так? — спросила я ее, позвонив в Париж.  

Она задержалась с ответом. Потом неожиданно отрезала:  

— Я не могу говорить об отце. Простите. Это слишком тяжело…  

Мои расспросы ни к чему не привели. Алина сообщила лишь, что папа исчез из ее жизни. Не отвечает на ее письма и эсэмэски, не снимает трубку, когда она звонит. А если снимает и слышит ее голос, то отключает телефон...  

Почему? Что случилось?  

— Если хотите, можете спросить об этом мою маму. Она все знает о наших отношениях с отцом. Может, она найдет этому разрыву какое-то объяснение. А я — нет, совсем ничего не понимаю. Почему?


Этот вопрос — почему? — мучил Алину всю жизнь, сколько она себя помнит. Впервые — еще в двухлетнем возрасте: куда пропал папа?  

— Наш роман с Дунаевским длился два с половиной года, — рассказывает Нина. — Максим ухаживал красиво и интеллигентно, посвятил мне песню “Позвони мне, позвони!”. Потом случился разрыв — он внезапно исчез, а мне гордость мешала звонить самой, хотя я очень любила его. Месяцев через восемь Максим объявился вновь, просил прощения — и я простила, и мы снова начали встречаться.  

Отношения закончились, как в банальном телемыле: когда оказалось, что Нина ждет ребенка. Узнав об этом, будущий отец совсем не обрадовался.  

— Максим признался, что за то время, что мы не общались, он успел жениться (на Наталье Андрейченко, в 4-й раз), и совсем недавно у него родился сын… После этого разговора он снова исчез.

 
В августе 83-го года родилась Алина. Но отец увидел ее лишь в возрасте полутора лет — в тот момент он разводился с Андрейченко, пребывал в растрепанных чувствах и вспомнил о никогда не виденной дочери.  

— Максим беспрерывно целовал ее, чуть не плакал, — вспоминает Нина. — Стал приезжать к нам каждую субботу, привозил фрукты, подарки, гулял с девочкой. Такая любовь, такая нежность!.. А через полгода опять пропал. Как и прежде — без предупреждения, без объяснения причин. Только теперь мне было гораздо труднее это пережить: Алина по десять раз на дню спрашивала: где папа, почему не приходит?  

А еще через год Нина — она работала переводчиком в “Интуристе” — познакомилась с французом по имени Мишель. Внешне он очень напоминал Дунаевского в те годы, и когда Алина впервые увидела его, то закричала: “Папа пришел!” Этот крик разрешил все Нинины сомнения. В 86-м году она вышла за Мишеля замуж и уехала с ним и 3-летней дочкой в Париж. Дунаевский на связь так и не вышел и даже не попрощался с ними.


“Почему папа не любит меня?” Этот вопрос Алина стала задавать матери уже в Париже. Совсем кроха, она считала отцом Мишеля. Мишель же крепко выпивал и часто бил девочку. Разумеется, Нина терпеть этого не стала. Вскоре они развелись.  

— Но и после развода дочь переживала, почему папа (то есть Мишель) так плохо относился к ней. И я рассказала ей о настоящем отце. Алина страстно захотела его увидеть, и я, поддавшись на ее уговоры, позвонила в Москву. Максим неожиданно обрадовался, сказал, что сам давно хотел восстановить отношения с дочкой. В 94-м году он приехал в Париж — снова слезы, поцелуи. Они ходили по театрам, ездили в Диснейленд… Алина была совершенно счастлива.  

Мама тоже радовалась за дочь, а вот старшего брата композитора, Евгения, относившегося к Нине с теплотой и нежностью, мучили сомнения. По возвращении Дунаевского в Москву он написал ей: “Дорогая Ниночка, Максим в восторге от девочки. Я очень рад, но зная легковесность взглядов моего брата и изменчивость его поступков, к этому отношусь осторожно и не делаю преждевременных выводов”. И ведь как в воду глядел!  

В течение нескольких лет Дунаевский регулярно звонил, навещал дочь в Париже, брал ее с собой в Лос-Анджелес, где часто работал. В 97-м пригласил их вместе с Ниной в Москву — отмечать 14-летие Алины.  

— Алина много говорила мне о том, что наконец-то почувствовала себя любимой дочерью, членом семьи отца, что это — настоящее счастье… Но после празднования дня рождения снова — уже в который раз — перестал писать и звонить. Дочь звонила сама — его седьмая жена сухо отвечала, что Максима Исааковича нет дома. Алина оставляла сообщения на автоответчике, просила перезвонить — все без толку. Однажды, когда она в очередной раз набрала номер, Дунаевский сам снял трубку…

Потом Алина в слезах рассказывала мне, что папа говорил недовольным тоном, сказал, что занят, и тут же попрощался.


Вопрос — почему? — стал для девочки навязчивой идеей. У нее началась депрессия, позже на нервной почве развилась тяжелая анорексия. Год шел за годом, Алина взрослела, но ей не становилось яснее, почему папа, некогда такой любящий, писавший ей такие нежные письма, больше не желает знать ее.
У всех ее друзей-подруг были отцы.  

— Во Франции от отцовства отказываться не принято, — объясняет Нина. — Да, там тоже есть и разводы, и внебрачные дети. Но французы всегда навещают своих детей, помогают, всячески участвуют в их жизни. И Алина винила во всем себя. “Я пустая, глупая, неинтересная, я не нужна ему, потому что ему скучно со мной!” — сделала она такой вывод. Я таскала ее по врачам, уговаривала, убеждала. Звонила Максиму, умоляла поговорить с дочерью, но безуспешно. Это были очень тяжелые годы. Понимаете, даже с любовницами обычно объясняются, прежде чем бросить их. А тут — дочь…  

За семь с лишним лет — ни звонка, ни письма. За это время Алина повзрослела, из ребенка превратилась в девушку, настоящую красавицу. А еще — начала заниматься музыкой. Страстно, не жалея сил, с какой-то одержимостью она изучала нотную грамоту, сама ставила свой вокал (на профессиональное обучение не было денег), сочиняла слова и мелодии песен. Вместе со своим тогдашним другом Давидом организовала рок-группу, которую назвала MARKIZE. Репетировать приходилось ночами — днем надо было зарабатывать на жизнь.  

— Конечно, ее любовь к музыке заложена генетически, — говорит Нина, — но так же таким путем она пыталась заслужить любовь отца, доказать, что она — достойная его дочь. В одном из интервью он упомянул, что не видит в ней ничего своего, кроме внешности. Алину это очень задело — и, мне кажется, она решила доказать, что у них много общего. Свою самую первую песню — “Пардон муа” (“Прости меня”) — она посвятила папе…  

Еще одной песней, записанной на первом диске “Маркизы”, стал сиквел той самой “Позвони мне, позвони!”. Алина аранжировала ее в стиле своей группы. Через музыку ей удавалось соприкасаться с отцом — пусть таким эфемерным, незримым образом. Она по-прежнему ждала его звонка — несмотря ни на что.


И дождалась: когда ей исполнился 21 год, папа наконец объявился. И даже пригласил приехать к нему в гости, в Москву. Да вдобавок вместе с Давидом, ее другом — музыкантом “Маркизы”.  

— Видели бы вы, что творилось тогда с Алиной! Она воспряла духом, как на крыльях летала, мечтала о том, как покажет отцу собственные песни, тексты и аранжировки, советовалась со мной, какие подарки привезти ему, его жене, их дочке, а также старшей дочке жены...  

Вернувшись из этой поездки, она рассказала маме, что папа сожалеет об их долгой разлуке, но у него был трудный период, а теперь все будет по-другому, они станут видеться очень часто. Он говорил ей, что любит и гордится ею, высоко оценил ее музыку. Алина говорила маме, что не ей судить отца, что в жизни всякое бывает, что она ни в чем не винит его. Но Нине показалось, что дочь немного озадачена. Причину этого мать узнала значительно позже…  

С тех пор Алина гостила у отца в Москве четырежды.  

— Я радовалась за нее, хотя видела, что инициатором их отношений является именно Алина. Максим почти никогда не звонил сам, тогда как она пыталась дозваниваться до него каждую неделю — просто узнать, как дела. Но удавалось ей это не часто — обычно жена Максима отвечала, что его нет дома, Алина просила перезвонить, но он никогда не перезванивал. Перед каждой поездкой к отцу она подолгу уговаривала его, говорила, что соскучилась. О том, как проходили их встречи, дочь говорила мне очень мало, но всегда в положительном ключе. В какой-то момент Дунаевский решил признать ее официально, через суд, и даже сделал анализ ДНК, который, естественно, подтвердился. Но потом потерял к этому интерес. О неприятных подробностях своих визитов Алина рассказала мне только недавно.  

В самый первый приезд Максим предложил Алине с Давидом съездить на пару дней в Санкт-Петербург. Его жена, Марина, вызвалась поехать с ними. Возвращаясь оттуда ночным поездом, они зашли в вагон-ресторан. Там Марина выпила графинчик водки и принялась подтрунивать над Алиной. Но дочь только улыбалась, не обращая внимания на “наезды”. Наверное, это взбесило Марину, и, когда они все трое вернулись в купе, она набросилась на Алину. “Я знаю, — кричала она, — ради чего ты приехала сюда! Ради денег и наследства! Но имей в виду: ты ничего не получишь, все достанется нашей дочери!” Алина в ответ лишь разрыдалась, а Давид был так ошарашен, что записал эту сцену на мобильник, который был у него в руках в тот момент…  

Малышка Полина изначально была настроена враждебно. Однажды, когда Алина смотрела в гостиной телевизор, она попыталась его выключить. Алина сделала ей замечание, на что девочка закричала: “Уезжай в свой Париж! Ты нам здесь не нужна!” Что ж, 5-летний ребенок всегда повторяет то, что слышит от взрослых.  

Мне стало понятно, что Марина воспринимает Алину исключительно как своего конкурента. Видимо, ей трудно понять, что человека можно любить не ради денег, а просто так. И она постаралась убедить в этом Максима…


Кстати, о низменном материальном.  

— Я никогда не просила у Максима денег — даже в самые трудные времена, когда мы жили практически в нищете, — утверждает Нина. — И сейчас, когда Алина стала взрослой, его материальные затраты на нее ограничивались лишь небольшими подарками.  

Но именно денежный вопрос поставил окончательную точку в их отношениях.  

Год назад, когда Алине исполнилось 25, отец предложил подарить ей профессиональный микрофон и компьютер для работы над музыкой, и даже дал задаток, который фирма требовала для оформления заказа. Основную сумму пообещал прислать, как только придет заказ.  

— Через полтора месяца микрофон пришел, она позвонила Максиму и сказала, что фирма просит ее расплатиться и забрать заказ. Он ответил, что все отменяется — и микрофон, и компьютер, т.к. в России кризис, а ему нужно кормить свою семью... Посоветовал Алине отказаться от заказа. Она так и сделала, но фирма отказалась вернуть задаток. Когда Алина написала об этом отцу, он ответил, что пусть ей это будет уроком, что она эгоистка и думает только о себе…  

С тех пор Алина отправила отцу множество электронных писем — ни на одно из них он не ответил. Много раз пыталась дозвониться — однажды ей это удалось. “Папа, здравствуй, это я, Алина!” — закричала она. В ответ раздались длинные гудки. Перезванивала снова и снова — трубку никто не снимал.  

Помнится, героиня фильма “Москва слезам не верит” говорила, что каждый рад получить уже взрослую дочь, когда не надо ни пеленки стирать, ни по ночам вскакивать. Жизнь сложнее кино: оказывается, даже взрослая, самостоятельная, добившаяся успеха дочь может быть тоже не нужна своему отцу…
Почему?  

Алина со своей группой MARKIZE уже получила признание во Франции и в Европе, она участвовала в престижных фестивалях вместе со звездами мирового рока. В ноябре ее пригласили на большой музыкальный фестиваль в Англии. Скоро выходит музыкальный клип ее группы, созданный при поддержке первого канала французского телевидения. Зимой у нее выйдет второй альбом — первый был недавно переиздан в России. С особым волнением она готовится к российским гастролям в будущем году…  

Алину, как и любого человека, тянет к своим корням. Ведь наши истоки — это наша главная жизненная опора, и вовсе не в материальном смысле…  

Сам Максим Исаакович говорит о дочери скупо и сдержанно: все нормально, поддерживаем отношения, видимся, к сожалению, редко — оба заняты. И на вопрос, терзающий Алину, не отвечает…

Комментарий психолога Олега ШЕВЧЕНКО:

“К сожалению, редкий мужчина может испытывать полноценную родительскую любовь к ребенку, которого не растил и видел нечасто. В таком случае на первый план обычно выходит чувство ответственности, долга, понимание, что дочь или сын — твое продолжение. Но здесь все эти чувства слабо развиты. Отец непостоянен в своих эмоциях: то ему хочется поиграть в дочки-папочки, то это желание пропадает, и он бросает “игрушку”, совершенно не задумываясь, что при этом испытывает дочь.  

Но самое главное, на мой взгляд, — это влияние жены. Мужчины подобного типа очень поддаются давлению со стороны женщины — не случайно Дунаевский был женат семь раз! И если жена такого человека захочет вытеснить из его жизни ребенка от прежнего брака, будьте уверены: ей это удастся. Вспомните народные сказки, где злые мачехи заставляли вроде бы добрых отцов выгонять дочек из дома…”.