— Разрешите мне оформить опеку над родным братом! — умоляла Света на суде. — Саше семья нужна. За что его в детдом?!
— Вам не положено, — равнодушно отвечали ей и в суде, и в детдоме.
— Я растила его с пяти лет.
— Вам не положено.
— Я двоих детей родила здоровых!
— Вам не положено…
И вот, наконец, кошмар закончился — сестре разрешили оформить опеку над братом! Теперь это беспрецеденное решение может позволить и другим людям с ВИЧ брать под опеку детей.
Они жили всемером в чувашском селе Шемурша — папа, мама и пятеро детей: Света, Надя, Леша, Саша и Андрей Изамбаевы. Светлана была самой старшей. В 17 лет она уехала в Чебоксары учиться и работать. В тот год родился Саша.
Семья начала таять 5 лет назад. Сначала умер отец. “Пил”, — лаконично говорит Света. Сильно стала пить мама, Феодосия Николаевна.
— Это же деревня, подружки, — говорит Света. — Придут — налей. А она у меня была человек слабый, мягкий… Я когда приезжала, видела, что за бардак там происходит. И однажды не выдержала и забрала Сашу с собой. Ему тогда было пять лет, мне — 23…
Они стали жить вдвоем. Вдвоем ходили в университет, вдвоем ездили по клиентам — Света работала парикмахером. Фактически сестра заменила мальчику мать. А тем временем дома стало совсем плохо — Феодосию Николаевну на полгода лишили родительских прав. И тогда Света перевезла всю семью в Чебоксары — под свой присмотр.
— Это было самое счастливое время в нашей жизни. Посмотри на фотографии. Мы все вместе, дети играют. Мама не пила. Мой будущий муж тогда звонил и предлагал переехать к нему в Москву. А я говорила: “Ну как я могу? Мы впервые так счастливы!”. Вот так жить — чтобы все смеялись и ладили друг с другом — это была моя самая горячая мечта с детства. Помню, маленькая была, я просила: “Боже, забери меня, но дай счастья маме и папе, чтобы они хорошо жили!”. Вот так перекрещивала руки — и шла от школы. Приходила, они опять ругаются, а Леша маленький прячется в кровати… Я злилась на них. Злилась за то, что мы — дети алкоголиков. Я таких детей сейчас сразу вижу, я знаю, сколько там комплексов и страхов. …Потом все простила, конечно. Алкоголизм — это болезнь, что тут злиться-то…
А вскоре Светлана совершила неимоверный по тем временам поступок. В Интернете был объявлен конкурс среди девушек с ВИЧ “Мисс Позитив”. Светлана к тому времени жила с ВИЧ уже два года и работала соцработником в СПИД-центре. Она и стала “Мисс Позитив-2005”, открыв свой диагноз — ладно бы всей стране — всему городу Чебоксары. Это было смело. И это была позиция.
Из интервью Светланы Изамбаевой журналу “Шаги”: “Вот сейчас все подходят, говорят: мужественный, героический поступок. Мужественности, героизма… нет во мне этого. Я обыкновенный человек, такой же, как все ВИЧ-инфицированные и не ВИЧ-инфицированные, обыкновенный человек.
Да, понимаю, возможно, будут трудности сейчас. Возможно, будут сложности в моей жизни, но я просто сознаю, что для других людей, для всех — и ВИЧ-положительных, и ВИЧ-отрицательных — это будет великолепной вещью. Для них это будет огромный прорыв, огромный шаг. Они увидят и, может быть, скажут: “Вот здорово, она живет и улыбается, и радуется. И она не боится!!!” Возможно, в моем регионе ко мне очень многие после этого подойдут и просто будут задавать вопросы, просто интересоваться именно этой проблемой. Даже спрашивать: Света, а как мне сейчас жить? А что мне делать?..”
После этого Света уехала в Москву, вышла замуж и родила дочь. Младшие дети — Саша и Андрей — оставались под присмотром мамы и старших — Леши и Нади.
— Надя долго не говорила, что мама опять начала пить, но потом не выдержала, рассказала. Я позвонила главному наркологу Чувашии, и маму положили в больницу. Детей тоже увезли — Андрея в неврологическую больницу (у него ДЦП), а Сашу — в ребцентр. Выбора не было — Надя и Леша работали на рынке с утра до ночи. С детьми оставаться было некому. Так и пошло. Мама возвращалась из больницы, потом опять запивала, ее увозили. И однажды ее полностью лишили родительских прав. И Саша так и остался в ребцентре, а Андрей — в больнице…
Это был 2007 год. Надя приходила к Саше в ребцентр каждые выходные. Но однажды в мае, когда кончились занятия в школе, она пришла и увидела пустую кровать с матрасом. Не было ни брата, ни его вещей. Мальчик пропал, и никто из персонала не мог ничего внятно объяснить. Она к директору — директор уже в отпуске.
Света из Москвы стала звонить по всем адресам: в опеки Чебоксар и Шемурши, в ребцентр, искала директора.
— Я еле пережила эту неделю, уже хотела обращаться в милицию, — вспоминает Светлана. — Только через 7 дней дозвонилась до директора. “Не переживайте, он в семье”. Оказывается, не поставив нас в известность — ни мать, ни сестер! — не взяв у нас отказа от опекунства, его отдали в чужую семью, в чужое село. Без нашего согласия опекуном Саши неожиданно стала совершенно не знакомая нам женщина Альбина Николаева…
Надя с Феодосией Николаевной поехали к мальчику в это село. Сразу стало понятно, что Саша попал как кур в ощип.
— Вместе с Сашей у Альбины Павловны жили еще двое приемных детей, которых она взяла для работы на огороде, — рассказывает Света. — И когда я туда однажды приехала и увидела, как он живет — квартира холодная, носки дырявые, дети зимой бегают без варежек, по полсосиски на тарелку кладут, — я стала срочно собирать документы на опеку. Я знала, что в России людям с ВИЧ не разрешают усыновлять детей. Но тут речь шла о родном брате, и юрист в СПИД-центре сказала, что у нее уже были случаи, когда людям с ВИЧ разрешали оформить опеку. Я надеялась, что у меня получится. Ведь всем известно, что ВИЧ не передается в быту. Мне же моих двоих детей никто не запрещает растить?..
Светлана переехала в Казань, поближе к семье, которую опять надо было спасать. С помощью друзей она нашла для Феодосии Николаевны хороший реабилитационный центр в Санкт-Петербурге. Оттуда та вернулась воодушевленная и Новый год отметила с семьей. А в феврале поехала по делам домой в Шемуршу и там умерла в больнице.
— На похоронах Саша не был. Но потом его привезли на кладбище, и он долго сидел на могиле и плакал. Я думала, что вот сейчас соберу все документы, заберу Сашу, и мы сможем наконец жить все вместе. Когда мы Сашу к себе привозили, то планировали, в какие секции он будет ходить, в бассейн запишем. Он так радовался. Но та женщина больше ни разу не отпустила его от себя. Запретила ему ездить к родной сестре! И все лето Саша провел на ее огороде безвыездно. Альбина сказала ему, что если он поедет к сестре, то заразится СПИДом и потом всех в деревне заразит… Хорошо, он у меня мальчик умненький. Ей я так ничего объяснить не смогла…
Света собрала необходимые для опеки документы и — проиграла сначала первый суд, а потом второй. Ответ чиновников был категоричным: “несовершеннолетний Александр Изамбаев уже проживает в приемной семье и не нуждается в дальнейшем жизнеустройстве… Ваше заболевание является инфекционным, а пациенты с таким диагнозом находятся на диспансерном наблюдении пожизненно”.
А потом все стало еще хуже.
— Та женщина сказала: “Мне надоели ваши проблемы” — и отказалась от опеки. Сашу отправили прямиком в детский дом…
Света, беременная вторым ребенком, с удвоенной силой стала заново собирать документы — справки действительны только 3 месяца. Но 4 декабря ей отказали в опеке над родным братом в третий раз.
— В суде орали все. И опека, и мой юрист… Сотрудница опеки в конце концов сказала: “Оформляйте на соседей по лестничной клетке. На подругу!”. Оказалось, что так делают. У меня в соседнем подъезде живет женщина, она хотела оформить опеку над своей внучкой. Но 54-летней женщине отказали, потому что она — вдова! И она оформила документы на соседку по лестничной клетке и теперь растит внучку. Почти законно…
В детдоме Саше нравится больше, чем у Альбины. Говорит, кормят лучше. Но — украли мобильный телефон, куда-то пропадает одежда, переданная Светой из дома, дети не моются, у них вши. “Швы завелись…” — жаловался Саша.
— Да даже не в этом дело, — говорит Светлана. — А в том, что это немыслимо: держать ребенка в детдоме — вдумайтесь, в детдоме! — когда у него есть родные. Ребенка отобрали на основании того, что у меня ВИЧ-инфекция. Но разве Саше стало лучше?..
И вот спустя столько времени четвертый по счету суд постановил — Светлана может забрать своего брата из детдома и оформить опеку. Почему так произошло она не поняла до сих пор. Но чтобы такая ситуация не повторилась, Светлана намерена подавать жалобу в Конституционный Суд и добиваться изменения в Постановление Правительства, которое чуть было не сломало жизнь ее брату.
СПРАВКА "МК"
В России существует перечень заболеваний, при наличии которых человек не может усыновить ребенка, принять его под опеку (попечительство), взять в приемную семью. В нем значатся и “инфекционные заболевания до снятия с диспансерного учета”. То есть - и ВИЧ-инфекция.
Ситуацию комментирует Павел ЧИКОВ, председатель межрегиональной правозащитной ассоциации “АГОРА”:
— В России есть постановление правительства, которое запрещает опекунство людям, больным инфекционными заболеваниями, до снятия их с диспансерного учета. Но этот документ был принят 13 лет назад и на сегодняшний день морально устарел.
Во-первых, это заболевание пожизненное, ВИЧ-положительные люди не могут сняться с учета. Во-вторых, по признанию Всемирной организации здравоохранения, ВИЧ-инфекция теперь считается не опасным, а контролируемым заболеванием и оно не передается бытовым путем.
В России людям, живущим с ВИЧ, не запрещено растить собственных детей. А усыновление — это просто иной способ реализации родительских прав. И в данной ситуации при рассмотрении вопроса об опеке соцработники должны были в первую очередь выбирать лучшие условия для проживания и обучения ребенка.
