Отцу разрешили навещать сына, но он строитель — часто работает в других городах и каждый день посещать приют не может. Маленький Роберт же очень скучает по маме, по дому, по 19-летней сестре. От пережитого стресса мальчик начал заикаться.
— Я каждый раз ухожу из приюта с тяжелым сердцем, — говорит отец, Вели-Пекка Рантала, — ребенок бьется в истерике, цепляется за меня, а служащие его отрывают, как фашисты. Но ничего сделать не могу...
Председатель Антифашистского комитета Финляндии, доцент Хельсинкского университета Йохан Бекман сообщил “МК”, что в данном случае нет даже судебного решения, которое можно было бы оспорить. Если супруги Рантала и подадут в суд на действия соцработников, то на победу они могут рассчитывать только года через 2—3. А соцработники настроены решительно — они обнаружили на спине у Роберта синяк и пытаются доказать, что поставила его именно мать.
— Мы готовы были пойти на уступки соцработникам, — вздыхает Инга. — Но умоляли сохранить ему привычный режим: водить на занятия в школу, где он изучает раз в неделю русский язык и основы православия, и в хоккейную секцию — ведь Роберт уже играет в профессиональный хоккей, он вратарь. Его там очень ждут и из-за решения органов опеки вся команда пропускает игры и тренировки.
А началось все с невинных слов Роберта.
— У нас достаточно антирусская атмосфера в обществе, поэтому типично для многих наших школ, что детей, связанных с Россией, часто задевают, обижают, — продолжает доктор Йохан. — Видимо, обидевшись, мальчик как-то выкрикнул, что мама увезет его к бабушке в Россию, где его никто не даст в обиду.
Услышав эти слова, учителя тут же пожаловались в местную опеку. Роберта забрали сразу после уроков, даже не позволив сходить домой, захватить любимые вещи и игрушки. И хотя ребенок имеет двойное гражданство — российское и финское, хотя Инга много раз заявляла, что не собиралась уезжать с ребенком в Россию, что сын был у нее на родине, в Санкт-Петербурге, всего лишь один раз, в годовалом возрасте, Роберт все равно встретил Рождество и Новый год в холодных приютских стенах. После этого его на две недели отпустили домой, а затем снова забрали мальчика в приют — теперь уже до мая.
— Сейчас я уже сам готов просить в России убежища, только чтобы быть вместе со своим ребенком, — с возмущением сказал “МК” Вели-Пекка Рампала.
