Можайск в отличие от Наро-Фоминска и Волоколамска не носит звания города воинской славы. “Несправедливо”, — обижаются жители села Мокрое, где на каждом шагу памятник или обелиск, а под ногами уже под слоем пыли десятилетий лежат тонны костей. Здесь продолжался один кровопролитный бой, разделенный лишь ночными передышками на сотни мелких наступлений и атак.
Если за день удавалось оттеснить противника на километр, это была маленькая победа, но на следующие сутки, как правило, немец возвращал себе прежние позиции. Сюда, как в мясорубку, снова и снова бросали едва обученных бойцов. Ведь основные силы военачальники сосредоточили тогда на Курской дуге. Профессионалы были там, здесь оставалось брать количеством. “Все, кто здесь погиб, были мальчишками. Кому 18, кому 20. 30-летних среди опознанных практически не найти”, — рассказывает глава сельского поселения Замошинское Лидия Афанасьева.
По самым скромным подсчетам, здесь полегло 17 тысяч солдат. А по самым смелым — и эти данные принято называть последними, — 50 тысяч.
Поисковые отряды работают здесь уже не один десяток лет, и конца их работы не видно. В целом найдено и похоронено 1700 останков солдат, чьи имена удалось установить. И увековечить. Остальные лежат в братских могилах безымянными.
Те из участников событий 67-летней давности, кому довелось дожить до наших дней, стараются не вспоминать о войне. Ведь каждая их история — это трагедия.
Недалеко от Мокрого была деревня Рогозино. Сейчас это просто поле с памятником посередине. В 42-м она была занята немцами. Однажды в деревню пробрался раненый советский офицер. Его надежно спрятали, лечили и кормили. Но фашисты почуяли неладное. В ночь, когда они запланировали облаву, староста предупредил об этом односельчан — и офицера перепрятали в лесу. По легенде, немцы все же нашли окровавленные бинты, согнали все 11 семей в один сарай и подожгли. Одна мать успела вырыть яму под сараем и вытолкнула наружу своего 9-летнего сына. Но куда было деться несмышленому пацану? Его поймали и в насмешку за то, что остался жив, оскопили. Александр Андреевич Виноградов дожил до пенсионного возраста, умер от старости 10 лет назад, не заведя, разумеется, семьи и больше всего на свете боясь людей в белых халатах.
Мария Иосифовна Терещенкова вспоминает, как ходила в лес “по грибы”. В 42-м ей было 12. Утром мать заплетала ей косу и отправляла в лес. На условленном месте ее встречал партизан, отдавал корзину, уже наполненную грибами, и выплетал из косы надежно спрятанные военные донесения.
К 65-летию Победы село Мокрое начало готовиться 2 года назад. Здесь решили открыть мемориал. Обращались к спонсорам, выгадывали, выкраивали деньги из бюджета сельского поселения и насобирали-таки на 13-метровую каменную стелу. Теперь это еще одна страница истории, куда местные жители вписывали имена героев маркерами, дабы они выделялись на фоне вмонтированных в стелу табличек.
6 мая здесь состоится торжественное открытие мемориала. Приедут гости из регионов России и стран СНГ, и как раз в первые майские дни начнут распускаться тысячи тюльпанов, посаженных здесь прошлой осенью. Они пестрым саваном укроют землю, на которой до самого конца 50-х стоял такой смрад от разлагавшихся тел, что крестьяне, переезжая поля, закрывали лошадям морды телогрейками, чтобы они не чувствовали запаха и шли дальше.
Видимо, село Мокрое недаром так зовется. Оно вымокло до нитки от крови солдат и от слез матерей. Осушить это море могут только горящие в храмах свечи, поставленные на помин души, и горячие сердца людей, которые уже 60 лет разыскивают по земле своих погибших отцов, дедов и прадедов, все еще не отчаиваясь их найти.
