…На моей памяти в Москве всегда много строили — индустриальным методом годами множились жилые дома, школы, детские сады, поликлиники, магазины. Все новые и новые кварталы с типовыми домами заполняли город вдали от центра. Стоит заметить, что после Хрущева, когда началась гонка вооружений, уникальных сооружений, необходимых столице, не строили. Из городского бюджета разрешалось ассигновать деньги разве что на кинотеатры, да и то на типовые, такие как “Минск” и другие ему подобные с названиями столиц союзных республик.
Когда в 1974 году Москву объявили столицей Олимпиады-80, ситуация коренным образом изменилась. Советский Союз был на подъеме, страна могла себе позволить такую роскошь, как Олимпийские игры. У правительства нашлись средства на финансирование уникальных объектов, стадионов, дворцов спорта, гостиниц.
Открывать Игры по традиции предстояло главе государства, Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу. Телекамеры многих стран в Лужниках должны были сфокусироваться на нем. Олимпиада, таким образом, становилась важным политическим актом. Московские строители, создавшие самую высокую в мире Останкинскую башню, крупнейший стадион Европы в Лужниках, Дворец съездов и Новый Арбат, вновь получили возможность проявить себя и украсить город зданиями, которые сегодня известны всем. Хочу напомнить о делах строителей по случаю тридцатилетия Игр, незабываемой церемонии их закрытия, которая состоялась 30 июля.
Как раз в 1974 году меня назначили заместителем начальника Главмосинжстроя, которым являлся крупный московский инженер Анатолий Ефимович Бирюков. Он поручил мне заниматься всеми олимпийскими объектами. Они размещались, как правило, за пределами Садового кольца. Лишь один из них — пресс-центр Олимпиады — запроектировали на Садовом рядом с Провиантскими складами, памятником архитектуры XIX века. После Игр здесь разместилось агентство печати “Новости”, Союз журналистов СССР.
Как руководить таким комплексом, если подавляющее большинство сооружений располагалось вдали от исторического центра: в Битце и Измайлове, Останкине и Химках, на Варшавском шоссе и проспекте Мира, а всего начитывалось 76 объектов! С тех-то пор, чтобы увидеть все своими глазами, помочь отстающим, держать руку на пульсе, я и сегодня провожу по субботним дням оперативные совещания, объезды строек.
Благодаря Играм представилась возможность не только придать ускорение спортивному движению, но и реализовать установки Генерального плана Москвы, создать первоклассные сооружения по всем олимпийским видам спорта, которыми прежде мы не располагали. Нам предстояло модернизировать практически все городское хозяйство, возвести гостиницы, международный аэропорт, международный почтамт...
Чтобы провести крупнейшие в мире состязания, пришлось реконструировать Большую арену в Лужниках. Малую арену перекрыли крышей. Она стала дворцом спорта. На стадионе появился сверху похожий на бетонного краба, вцепившегося щупальцами в землю, универсальный зал.
По сторонам Большой арены над трибунами монтажники подняли четыре стальные башни, каждая на пять метров выше колокольни Ивана Великого. Чтобы церемонию открытия и закрытия Игр, вообще все олимпийские соревнования на экранах телевизоров смогли увидеть миллиарды людей в цвете, зеленое поле, черные гаревые дорожки, все сектора нужно было залить ярким светом прожекторов, поднятых над землей. Специалисты рассчитали, что для этого требовалась высота 86 метров. С одной из башен сигналы поступали в Останкино, где к началу Игр открылся всем известный телерадиокомплекс.
Реконструкция затронула все известные стадионы, такие как “Динамо”, Стадион юных пионеров, спортивный комплекс Центрального спортклуба армии. На Ленинградском проспекте сформировался еще один общегородской центр спорта, как в Лужниках: с легкоатлетическим и футбольным манежами, водным бассейном.
Недостроенный с довоенных лет крупнейший в мире стадион имени Сталина в Измайлове тогда преобразовали в спортивную базу для расположенного рядом Института физкультуры. Студенты получили дворец спорта, здания факультетов со спортивными залами и легкоатлетическим манежем.
Москва впервые по примеру других городов Европы и Америки обзавелась крытым стадионом на 45 тысяч зрителей, размерами и формой напоминающим римский Колизей. Арену разделили подвижной стеной, которая при необходимости превращала единое пространство в два крупных зала. Эта мобильная перегородка играла роль занавеса высотой 24 метра и длиной 158 метров. Стену-занавес раздвигали два мощных крана. Трибуны для зрителей перемещались по залу на воздушных подушках. Все механизмы, занавес, купол из металлических листов, провисающий над ареной, — все было создано на отечественных заводах.
“Олимпийским”, как и крытый стадион, назвали расположенный рядом с ним водный бассейн с трибунами на 12 тысяч зрителей. Таким образом, в северной части города на проспекте Мира появился еще один спортивный центр мирового уровня, как и в Лужниках. Возглавлял этот проект главный архитектор московских Игр Михаил Васильевич Посохин. Удостоенный Ленинской премии, его соавтор, архитектор Борис Иванович Тхор, смог спустя годы разработать еще более грандиозный проект “Москва-Сити”, по его замыслу сооружен мост “Багратион” и первая башня “Миллениум” у Кутузовского проспекта.
Нашим архитекторам представилась возможность после долгого перерыва проявить себя, создать здания, дворцы и гостиницы, которые обогатили Москву, застраивавшуюся до того домами-близнецами.
Крупные арены потребовали от инженеров современных смелых решений. И они создали уникальные проекты, рассчитав все до миллиметра. Если бы крыша крытого стадиона была хотя бы на один миллиметр толще, она потяжелела бы на сотни тонн. В результате арена крытого стадиона площадью 32 тысячи квадратных метров перекрыта тонким стальным листом без единой опоры! Самое тонкое мембранное покрытие толщиной всего в 2 миллиметра из нержавеющей стали — над залом дворца спорта “Измайлово”.
После гостиницы “Россия” отели в столице не строили — не было средств, все деньги расходовались на жилье, неотложные нужды. А перед Олимпиадой Москва получила возможность запроектировать крупнейший в мире гостиничный комплекс “Измайлово” на 10 000 мест. Они размещались в пяти стометровых башнях, каждая высотой с гостиницу “Украина”. Рядом с ними бронзовый барельеф опоясывал клубное здание. Во время очередного субботнего объезда работой скульптора заинтересовались Виктор Васильевич Гришин, возглавлявший МГК партии, и Сергей Михайлович Коломин, первый заместитель председателя исполкома Моссовета. Они попросили автора спуститься с лесов на землю. Им был Зураб Церетели, с которым я тогда и познакомился. Мы разговорились. Он, кстати, работал, намного опережая по срокам других монументалистов. После той встречи Церетели был назначен главным художником московской Олимпиады, ему поручили оформить двенадцать олимпийских объектов, включая ипподром — с тех пор здание украшают скачущие кони в бронзе. В Битце возникла конноспортивная база, еще один крупный объект Главмосинжстроя. Для соревнований по конному кроссу проложили трассу в 32 километра.
Крупнейшая в мире гостиница в Измайлове была туристического класса. Она сооружалась на средства профсоюзов. Еще одна профсоюзная гостиница “Салют” — высотой в 22 этажа — появилась на развилке Ленинского проспекта и проспекта Вернадского. Профсоюзный Дом туриста в 35 этажей стал самым высоким зданием на юго-западе. Кроме государства и профсоюзов в СССР имел право заниматься туризмом и комсомол. На средства ВЛКСМ возникла на Дмитровском шоссе высотная гостиница “Молодежная”.
“Интурист” получил первоклассную гостиницу “Космос” на проспекте Мира, гостиницу “Севастополь” в районе Волхонки — ЗИЛ. Над Пресней вырос Центр международной торговли и научно-технических связей с зарубежными странами, коротко говоря, “Хаммер-центр”. Он сооружался при финансовом содействии Арманда Хаммера, американского миллиардера, имевшего деловые связи с нашей страной со времен Ленина. В комплекс входит отель международного класса и отель квартирного типа, конгресс-зал на 2000 человек, концертный и кинозалы.
Москва буквально обросла большими спорткомплексами со всех сторон, причем там, где прежде люди и не мечтали попасть на международные соревнования. Дворец “Сокольники” на семь тысяч зрителей возник у старого московского парка, где началась история московского футбола.
Впервые у нас появился гребной канал. Это большое инженерное сооружение, практически рукотворная река с двумя руслами шириной 125 и 75 метров. Не было у нас и необходимых для олимпийских состязаний кольцевой велосипедной трассы длиной 13 километров, крытого велотрека с дорожкой длиной 350 метров, полей для стрельбы из лука. Все это построили Главмосинжстрой с другими мощными строительными главками — Главмосстроем и Главмоспромстроем — в живописном Крылатском.
После строительства Нового Арбата представилась возможность проложить давно запроектированный “северный луч”, получивший название Олимпийский проспект. Магистраль ведет от Самотечной площади к крытому стадиону и водному бассейну на проспекте Мира.
Мы расширили Садовое кольцо в районе Садовой-Каретной и Каляевской улиц. Реконструировали Ярославское шоссе и Ленинградский проспект, основные олимпийские трассы. По ним перемещались спортсмены к аренам и дворцам спорта.
Городу представилась возможность на Крымской набережной завершить долгострой времен Хрущева — Центральный дом художника и новые залы Третьяковской галереи под одной крышей.
Традиционная олимпийская деревня возникла на Мичуринском проспекте. Ее проектировали с таким расчетом, чтобы после Игр она могла послужить москвичам. Так появился фактически жилой район на юго-западе. Культурный центр превращался после Игр в театрально-концертный зал. Здесь же — кинозалы, танцзал, первый в Москве зал игровых автоматов. Впервые у нас в советской столице появились помещения для свершения религиозных обрядов.
Международный почтамт открылся на Варшавском шоссе. Москва впервые получила международный аэровокзал “Шереметьево”...
Все здания проектировались московскими архитекторами, возводились из отечественных материалов, руками советских строителей, в основном московских. Роль верховного главнокомандующего на олимпийском строительном фронте играл Виктор Васильевич Гришин. Для меня он был большой авторитет. Я считал его умелым руководителем, который глубоко вникал в проблемы. Работоспособностью и преданностью делу вдохновлял всех нас. Внешне первый секретарь МГК казался угрюмым и неприветливым, не улыбался перед объективами фото- и кинокамер. Но он был хороший, душевный человек, хотя и строгий, принципиальный руководитель. Гришин старался помочь всем, кто к нему попадал на прием. Москву в высших инстанциях всегда защищал, жил ее интересами. Он возглавлял имевшую все полномочия комиссию горкома по подготовке Олимпиады-80. Эта комиссия решала все стратегические вопросы.
Тактическими оперативными вопросами занимался общегородской штаб, его начальником был секретарь горкома партии Игорь Николаевич Пономарев. Спустя годы он же возглавил управление по подготовке празднования 850-летия Москвы и успешно справился с этой задачей.
…В течение шести лет до начала Игр мы вкалывали не покладая рук. А последние работы по благоустройству заканчивали уже в ночь перед открытием уникальной московской Олимпиады-80.
