Из России за любовью
Московская Надя Бенаисса — обычная школьница с совсем необычной судьбой. В свои пятнадцать она исколесила полмира, свободно говорит на четырех языках и имеет друзей в нескольких странах. Мама Нади, Вера Михайловна Бенаисса (в девичестве Переяславец), уехала из Москвы в 1996 году. 23-летняя пианистка — выпускница Гнесинки — с детства мечтала посетить солнечную Италию. Поэтому, когда в России грянул кризис и музыканты на родине оказались не нужны, она решилась на переезд в страну грез. Там, в университете для иностранцев города Перуджи, познакомилась с таким же искателем приключений — красавцем арабом из Алжира Лахоуари Бенаисса.
— Все у нас как-то быстро закрутилось, — вспоминает Вера. — Почти сразу поняли, что любим друг друга, и поселились вместе. Через два года родилась Надя…
Муж попался россиянке серьезный и работящий.
— Жили дружно, почти не ссорились. Лахоуари много трудился, чтобы обеспечить нас с дочкой, — механиком, рабочим на заводе, — рассказывает москвичка. — Наверное, мы бы и остались в Перудже, но после терактов 11 сентября 2001-го в Италии начались гонения на арабов. Случалось, зайдем в кафе, а нас не обслуживают, игнорируют нарочно…
Супруги переехали в Испанию, где Бенаисса открыл свой бар. Но доходов на нормальную жизнь не хватало, а Вера по специальности работу не нашла. Так, в 2009 году семейство вернулось в Россию.
Но наладить жизнь в родной стране с супругом-африканцем тоже оказалось непросто. В московской квартире Веры Бенаиссы могли жить только она с дочкой. Лахоуари появлялся наездами, максимум на три месяца (таков срок деловой визы), — в жизни Нади это было лучшее время. С папой, на которого она очень похожа, они гуляли по столице, много болтали, девочка учила его русскому. Сама Надя язык знает в совершенстве, читает и пишет без ошибок.
— Мама с пеленок со мной общалась на русском. Занималась письмом, произношением, — объясняет Надя.
Грустные дни у ребенка наступали, когда отец уезжал, — школьница запиралась в комнате, подолгу ни с кем не разговаривала. Отвлечься от тоски помогали новые друзья — ими Надя обзавелась сразу же по приезде в Москву, которую считает родиной.
Промучившись так больше года, чета Бенаисса решила сделать главе семейства российское гражданство. Тут-то и начались настоящие трудности.
Чиновники против семьи
О трагической судьбе семьи Бенаисса мы узнали после решения Тверского суда Москвы. На днях там был удовлетворен иск Веры Михайловны, которая судилась с Роспотребнадзором из-за запрета на въезд мужа в Россию.
Как выяснилось, права пребывания в нашей стране Лахоуари лишили в октябре 2012 года — после того, как из-за перенесенного в юности заболевания 46-летнему алжирцу отказали в виде на жительство. Дело в том, что, согласно существующей процедуре, прежде чем получить этот документ, иностранец должен пройти медкомиссию — нарколог, венеролог, фтизиатр и прочее. Обнаружили в крови ВИЧ, сифилис или туберкулез — вон из России. Сразу оговоримся: у африканца ничего такого не нашли — все анализы отрицательны. Зато на флюорографии в тубдиспансере заметили крошечный шрам от перенесенного больше двадцати лет назад туберкулеза: совсем юный Лахоуари подхватил заразу во время путешествия по Франции. Чахотку благополучно вылечили, но рубец остался на всю жизнь.
— Он ведет здоровый образ жизни, не пьет и не курит совсем, спортом занимается, — отзывается о муже Вера Бенаисса.
Что двигало московскими врачами, когда они, несмотря на отрицательные анализы крови и мокроты, выписали Бенаисса очень тяжелое и токсичное лечение (при туберкулезе назначают химиотерапию) — доподлинно неизвестно.
— Доктора нам объяснили, что по закону, если они подозревают туберкулез, то пациента изолируют, лечат, а потом дают справку о том, что он здоров, — рассказывает супруга «больного». По словам Веры, они с мужем просто очень боялись вступить в противодействие с системой, опасаясь получить жесткий отказ в гражданстве. В итоге семь месяцев Лахоуари принимал сильнодействующие препараты.
— В какой-то момент у него начала отказывать печень, появились признаки интоксикации, — говорит Вера. — Но он все равно пил пилюли, так как нужно было регулярно сдавать тестовый анализ на содержание лекарств в крови.
Дали бы алжирцу все-таки вид на жительство после «выздоровления» или нет, мы так никогда и не узнаем. До окончания лечения оставался всего месяц, когда пришло письмо от Роспотребнадзора. В нем сообщалось о нежелательности пребывания Бенаисса-старшего на территории РФ и настоятельно рекомендовалось самостоятельно покинуть страну, не дожидаясь принудительной депортации. Вместе с предписанием Вера поспешила в тубдиспансер — там развели руками: дескать, мы ни при чем, сами не понимаем, зачем мы вас тогда лечили, раз все равно выгоняют…
Мужчина собрал вещи и улетел, а Вера подала иск в суд с просьбой отменить предписание. Пока шел процесс, у Нади на нервной почве появилась экзема. Мать, глядя, как страдает ребенок, тоже тяжело заболела. В зале заседания обе женщины — взрослая и маленькая — рыдали перед судьей, доказывая свою правоту. В это время юрист Роспотребнадзора сухо отстаивала правоту учреждения.
«Заразен, опасен, эпидемия», — звучало в ответ. Доводы о том, что Лахоуари давно как переболел и анализы — чистые, будто шарики для пинг-понга, отлетали от поверенного.
Наконец, не выдержал судья:
— Да как они посмели! — воскликнул он и отменил документ.
Мучение, а не лечение
В конце хотелось бы написать, что семья воссоединилась, все счастливы и здоровы. Но в реальности пока все не так. Лахоуари еще не приехал в Россию — опасается, что на границе его развернут назад.
— Что надо делать — не понимаем. Решение есть на руках, но вдруг он до сих пор в «черных списках»? — беспокоится Вера Бенаисса.
Билет на самолет из Алжира обойдется африканцу минимум в 60–70 тыс. рублей — сумма немалая, чтобы запросто рисковать. Женщина даже звонила в пограничную службу — там ответили, что заглянуть в «списки» можно будет только при въезде.
Правда, как пояснил «МК» специалист по правам мигрантов, член Общественного совета при УФМС России и экспертного совета Комитета Госдумы по охране здоровья адвокат Бахром Исмаилов, попасть в список нежеланных гостей России не так-то просто. Для этого нужны гораздо более серьезные основания, нежели предписание Роспотребнадзора. Если бы Лахоуари отказался покидать страну и его бы выдворили принудительно — другое дело. Ограничение на въезд в таких случаях — до пяти лет. Но уехал он сам, а не под конвоем, поэтому в базу нарушителей его не занесли. Вместо суда, убежден адвокат, можно было бы просто обжаловать все бюрократические проволочки: сначала — диагноз (правомерен ли он был — большой вопрос), потом — назначение лечения, следом — бумагу от Роспотребнадзора. Можно сказать, семья Бенаисса, с одной стороны, пострадала от чрезмерной законопослушности и веры в справедливость действий государства. А с другой — от правовой неграмотности: прав своих не знали, не защищали, а кинулись слепо исполнять резолюции чиновников.
— Бенаисса нужно было еще при отказе в выдаче медсправки обратиться к юристу, — считает Бахром Исмаилов. — Защитник скорее всего посоветовал бы отправиться мужчине на повторный анализ, и, если бы и тот не показал, что туберкулез находится в активной стадии, диспансеру ничего бы не оставалось, кроме как выдать справку.
Аналогичную точку зрения высказали также в лаборатории по изучению туберкулеза ФГУН ЦНИИЭ Роспотребнадзора. По словам научного сотрудника учреждения Руслана Луданного, у переболевших людей туберкулезная палочка есть, но неактивна. Поэтому его коллеги напрасно обошлись так с человеком.
— Если он вылечился — значит, вылечился, — недоумевает ученый. — Тот факт, что он когда-то болел, не означает, будто бы он опасен для окружающих сейчас. Тубдиспансер, где гражданину Алжира отказали, — только первая ступень. Ему стоило обратиться, к примеру, в Институт туберкулеза. Тамошние медики сделали бы тесты — квантифероновый и диоксин-тест. Их показания достигают стопроцентной достоверности. И только если бы один из них выявил болезнь, тогда уже необходимо было бы проходить лечение.
— Самое обидное для нас то, что в Москву ежедневно приезжают толпы мигрантов из безвизовых стран, живут в подвалах с крысами и разносят заразу по столице. Почему их не проверяют и не выгоняют? А моего законопослушного мужа вынудили бросить семью, — вздыхает Вера.
Надя тем временем пишет на арабском эсэмэски отцу:
«Скучаю, пап, приезжай скорей...»
