Граждане, прежде употреблявшие слово «разминаться», имея в виду пивко перед водочкой, купят лыжи себе, жене, детям и станут дружно кататься у себя во дворах между хрущобами.
Городские власти, увидев такое рвение, прекратят застраивать всякий свободный метр коммерческими площадями и станут открывать на этих метрах спортивные парки общего пользования с лыжными трассами, катками и горками. Бесплатными, разумеется, а не так, как сейчас: час покататься – пятьсот рублей.
Система детского и юношеского спорта будет полностью переформатирована. Дети смогут заниматься тем видом спорта, каким захотят, независимо от возможностей их родителей.
Захотят, например, москвичи заниматься биатлоном – пожалуйста. Городские власти построят для них биатлонный стадион. Сейчас-то ни одного нет ни в Москве, ни в области. Хотя красивый вид спорта, популярный и привлекательный. Кого ни спроси, все мечтали бы им заниматься – и мальчики, и девочки. Но как, когда тиры и стрельбища – коммерческие и дорогие? Какие родители потянут три тысячи за тренировку?
Теперь, после бледного выступления наших биатлонистов на Олимпиаде, положение изменится. Не может не измениться. Понятно же, что в такой огромной стране, как наша, не может не быть таких же талантов как Домрачева и Фуркад.
Назначенный ответственным за биатлон олигарх Прохоров за шесть лет ситуацию не улучшил. К счастью, он обещал оставить пост председателя Союза биатлонистов, если в Сочи у наших будет меньше двух золотых металей. Поэтому после Олимпиады он, вероятно, уйдет, а Путин назначит кого-то, кто сможет реально заняться работой. Никаких подвигов здесь не требуется: надо просто строить в регионах биатлонные центры, набирать детей, тренировать и через пять-шесть лет таланты проявятся.
Тренировать правда некому, что тоже проблема. Тренеры у нас, в основном, с советских времен, и не в курсе новейших подходов. Но после Олимпиады здесь все тоже изменится. Потому что будут созданы новые университеты спортивных специальностей. Они будут готовить тренеров по новейшим программам. Тренеры будут знать физиологию, психологию, спортивную медицину и смогут тренировать спортсменов по современным, научно обоснованным методикам, а не потому, что слышали звон, да не знают где он.
Еще после Олимпиады изменится система отбора спортсменов в национальную сборную. Она станет прозрачной, формализованной и всем понятной. И не будет случаться таких мутных историй, как с Плющенко, который то ли сам всех подставил, то ли его все подставили.
Болельщики наши тоже немножко должны измениться. Войти в курс дела. А то они частенько болеют невпопад. Кричат «Россия» не тому, кому надо, и выражают восторг, когда наши отстают, и надо бы, наоборот, расстраиваться.
Вообще во всем, что касается спорта, после Олимпиады станет меньше показухи, паразитирующих чиновников и присваивания чужих заслуг. Спорт будет больше похож на то, чем он является – захватывающим публичным состязанием в скорости, ловкости, силе.
А люди, которые в этих состязаниях не участвуют, не будут использовать их в политических целях и через спорт нападать на идейных противников.
И тогда, как у Маяковского, «наступит на земле мир. Во человецех благоволение».
Вот как хорошо я все придумала.
Но очень удивлюсь, если хоть сотая доля осуществится.
