Возрождение по-московски

Без запаса крови столичный мегаполис не может существовать ни одного дня

В декабре прошлого года правительство Москвы приняло городскую целевую программу “Развитие донорства крови и ее компонентов на 2009—2010 гг.”. Каковы результаты? На этот и другие вопросы, связанные с проблемами организации донорства в столице, отвечает руководитель Департамента здравоохранения г. Москвы Андрей СЕЛЬЦОВСКИЙ:
“Можно построить любые станции переливания крови, внедрить самые передовые технологии, но если не будет доноров — не будет и крови”.

— Андрей Петрович, вы назначены “персональным руководителем программы” по развитию донорства крови и ее компонентов на 2009—2010 гг. Программа грандиозная, надо полагать, со временем она даст свои плоды по поддержке донорства. На ваш взгляд, что в ней самое важное?
 

— Для начала хочу подчеркнуть, что программа создавалась не на пустом месте — служба крови в Москве сохранила свой потенциал, заложенный еще со времен 20—30-х годов, когда ее создавали люди высокопрофессиональные, когда велась колоссальная работа, были организации, которые занимались агитационной работой и социальной поддержкой доноров. Многое брал на себя Красный Крест и другие общественные структуры. Сегодня таких организаций нет, и возникла масса проблем с трансфузиологией. Теперь нам приходится восстанавливать этот потенциал службы. Но при этом замечу, что донорская служба в нашем городе не развалилась, она работала и продолжает работать. Без службы крови мегаполис не смог бы существовать ни одного дня. Не надо думать, что вот приняли постановление, утвердили программу — и только тогда все сразу активизировалось.  

А главное в программе — работа с людьми. Можно строить любые станции переливания крови, внедрять новые технологии, но если не будет доноров — не будет и крови.  

— Прошло девять полных месяцев со дня принятия программы. Можно ли говорить о каких-то результатах?  

— Не просто о “каких-то” — за это короткое время проделана колоссальная работа, и мы имеем результаты, о которых не стыдно говорить.  

Во-первых, потребности лечебно-профилактических учреждений Москвы в компонентах крови за счет собственной заготовки стали удовлетворяться с 30% до 60—70%. Соответственно, снизились закупки компонентов крови в других регионах, и мы прогнозируем их дальнейшее сокращение. На нашей главной Станции переливания крови количество доноров увеличилось на 72%, а в отделениях переливания крови лечебно-профилактических учреждений (в административных округах их 16) — на 20%.  

Регулярными стали выезды на предприятия, во время которых за 9 месяцев текущего года мы собрали на 25% крови больше, чем за тот же период прошлого. Раньше на выездах сдавали кровь около 7 тысяч человек, сейчас — более 10 тысяч.  

Во-вторых, к нам вернулись доноры, которые когда-то уже сдавали кровь, а их тоже немало — почти треть от общего числа. Мы благодарны этим людям, которые откликнулись на обращение правительства Москвы.  

А в конце года мы планируем провести в столице всеобщий День донора.  

— Почему тогда именно после принятия постановления правительства Москвы жители столицы стали активнее сдавать кровь? Сподвигли льготы, которые вернули донорам?  

— В том числе. Ведь многое из того, что было положено, особенно кадровым донорам в советское время, в последние годы убрали. Они остались в московских приказах и инструкциях — мы и постарались их включить в программу правительства Москвы. Речь идет в том числе о льготах на проезд в общественном транспорте, по коммунальным платежам, на лечение и др. Программа серьезно подкреплена финансово — на ее поддержку правительство Москвы выделило 3 миллиарда рублей. Все ли мы до конца сделали? Время покажет, но количественные и качественные показатели уже налицо.  

— Во что вылилась студенческая инициатива? Как известно, выездные бригады Станции переливания крови выезжали всегда, в том числе и в вузы.  

— Да, выезжали. Но если в последние несколько лет из коллективов в несколько тысяч человек кровь сдавали 30—40 студентов, то теперь — 150—200. И — регулярно. Считаю, в этом немалая заслуга молодых подвижников донорства, в том числе представителей студенческого правительства Москвы, которые стали родоначальниками студенческого движения доноров в городе. Изменилось отношение и у многих ректоров вузов: они стали иначе относиться к донорству крови в своих учебных заведениях. В лидерах я бы назвал МГУ, Московский медико-стоматологический университет (МГМСУ), МГТУ им. Н.Э.Баумана, МАИ, РГМУ. Список можно продолжить. Как показала практика, агитация по привлечению доноров и сегодня срабатывает.  

Говорить, что у нас все очень хорошо, наверное, еще рано. К сожалению, большинство безвозмездных доноров — это родственники. И очень много таких, кто сдает кровь один раз. Между тем крайне важно, чтобы каждый донор пришел хотя бы 2 раза — его кровь должна пройти за это время карантинизацию, потому что сразу после забора крови некоторые инфекции невозможно обнаружить, даже используя самые современные методики и системы. В донорстве есть такое понятие — “серологическое окно” (черное окно). Это те полгода, когда принятая от новичка кровь карантинизирована на предмет выявления возможной инфекции. Поэтому и нужно сдавать кровь повторно. Но приходят далеко не все. И наши службы вынуждены до 50% принятой крови перерабатывать. Эта кровь не предназначена для переливания, а поступает для изготовления препаратов крови, но их количество могло быть значительно больше, если бы кровь прошла повторное исследование.  

— На это жаловались все специалисты, с кем удалось поговорить. Есть ли тут решение проблемы, на ваш взгляд?  

— Мы намерены активнее работать с людьми в коллективах предприятий, в других организациях и учреждениях — разъяснять им, почему так важно сдавать кровь повторно. Например, в Зеленограде — минимальный процент выбраковки крови, так как здесь доноры чаще, чем в других округах столицы, приходят сдавать кровь второй, третий, четвертый раз. Маленький город — легче агитировать.  

— Андрей Петрович, отвечает ли требованиям времени аппаратура для переработки крови, есть ли современные технологии?  

— Мы пока еще не в полной мере оснащены высокотехнологичной аппаратурой, особенно выездные бригады, и это мешает продвижению вперед. Выездные заборы крови в организациях, учреждениях и вузах мы проводим уже почти 10 лет. На выездах количество отводов за последний год — около 11% от пришедших, а в стационарах (в больницах и на самих станциях) — только 7%.  

— Врачи предпочитают лучше перестраховаться?  

— Не допускаются те, у кого есть подозрение на соматические, хронические или инфекционные заболевания. А представителей маргинальных слоев населения не допускают вообще. Заслон ставит и наш Единый донорский центр, где собрана вся информация о сдающих кровь, в том числе — о заболеваниях, несовместимых с донорством. И если человек по какой-то причине отсеялся, второй раз он к нам не попадет, его вычислят. “По блату” кровь сдать невозможно.  

— Что еще препятствует донорству сегодня, на ваш взгляд?  

— Есть несколько проблем, которые важны для всех. Например, мы постоянно сталкиваемся с тем, что на ряде предприятий активность по сдаче крови минимальна. Причина? Пассивность руководителей. А в больших коммерческих структурах сбор крови еще ниже, потому что зачастую руководители против того, чтобы их сотрудники становились донорами, ведь за это надо давать отгулы. Я ездил во многие организации — иные руководители просто не хотят разговаривать на эту тему. Не хотят — и все. Хотя наши службы крови гарантируют приезд в организацию именно в тот день и час, когда это удобно самой организации.  

— Но в вузах, как вы сказали, ситуацию переломили?  

— Да, в вузах процесс пошел. Но только потому, что сами ректоры подают пример студентам, агитируют и доплачивают студентам за сданную кровь. Но и вузовский потенциал используется еще не в полной мере. Представьте: если сотни студентов, сдающих кровь в передовых в этом смысле вузах, умножить на потенциальных доноров во всех 150 вузах Москвы? Можно закрыть все проблемы по сбору донорской крови в столице. Но пока число студентов-доноров не превышает 5% от общего количества доноров в нашем городе. Правда, на выезде — до 30%.  

Больше всего собранной на выезде крови — до 70% — мы получаем на предприятиях, причем четверть нам дает Центральный округ столицы. Хотя, казалось бы, ЦАО — самый малонаселенный округ. А секрет прост: вместо разрушенной службы Красного Креста в Центральном округе создали Службу милосердия. И это сработало. Так что вопрос организации принципиально важен для воссоздания донорства.  

— Насколько безопасна сегодня донорская кровь? Какие современные технологии используются для этого?

— Мы потому и приглашаем доноров второй раз на обследование, чтобы обеспечить безопасность крови для тех, кому она будет потом перелита. Если противопоказаний к даче крови нет, она принимается. Затем кровь всегда проверяется на возбудителей ВИЧ-инфекции, сифилиса, гепатитов С, В — используем самые новые технологии. Наиболее современный алгоритм тестирования донорской крови мы внедрили в 2008 году. Это позволяет ставить надежную преграду для проникновения в лечебные учреждения некачественной крови.  

Замечу, что у кадровых доноров, в том числе и тех, кто во время перестройки перестал сдавать кровь, а теперь вернулся, инфекционных заболеваний почти не выявляется, потому что кадровые доноры систематически проходят обследования и ведут здоровый образ жизни.  

Огромное количество плазмы крови — до 30 тонн! — сейчас невостребовано только потому, что доноры не приходят второй раз. Речь идет в том числе и о редких группах крови, которые подчас бывают очень нужны.  

— Андрей Петрович, в программе правительства Москвы ставится задача за 2 года в 3 раза увеличить объем заготовки донорской крови. Насколько это реально?

— Важно удержать темп, который наметился. Если мы этот темп удержим, то получим запланированное увеличение — в два раза минимум. Думаю, что очень важно во всех округах Москвы создать свои Службы милосердия, как это сделали в Центральном округе, решив таким образом проблему организации сдачи крови. Пользуясь случаем, обращаюсь ко всем префектам столицы с просьбой создать у себя подобные службы.  

— Почему программа рассчитана только на 2 года? Цель — всколыхнуть общество, призвать к донорству?

— Это — первый, стартовый этап. Нужно было вывести донорство из спячки. Задача реализуемой сейчас программы правительства Москвы — поднять систему заготовки крови на качественно другой уровень, решить социальные вопросы самих доноров. А дальше будет другая программа, которая затронет вопросы, связанные с техническим переоснащением службы крови в Москве. Очень поможет нам в этом строящийся в Царицыне большой донорский комплекс. Через два года, я надеюсь, он войдет в строй и будет перерабатывать до 100 тонн плазмы в год, как запланировано. Там будут совершенно другие технические возможности обработки-переработки крови на компоненты и препараты с учетом самых высоких требований безопасности.  

— Что самое трудное сейчас в донорстве, на ваш взгляд?  

— Привлечение донора. Технически мы можем прибавить сколько угодно: есть аппаратура, транспорт, станции. А вот самого донора сагитировать сложнее. Тем более внушить ему, что обязательно надо прийти второй, третий и последующий раз, чтобы компоненты его крови можно было использовать по назначению.  

— Большая часть эффективных препаратов крови сегодня закупается за границей, причем за огромные деньги. Есть ли перспектива такие препараты производить в Москве?  

— Некоторые из них мы уже производим. Например, очень ценный альбумин. Думаю, в перспективе, года через два, мы сможем создавать и другие эффективные препараты. Если будут доноры, то и препараты крови у нас будут.  

— Идеальное донорство, на ваш взгляд, какое?

— Не может быть донорство или только безвозмездным, или только платным. В любом случае это подвижничество. Когда я был курсантом в Военной академии в Санкт-Петербурге, у нас не было человека, кто бы отказался сдавать кровь. Это поощрялось и самим командованием. Сам я не один раз сдавал кровь, причем безвозмездно. Тогда переливалась цельная кровь, и в случае необходимости наш товарищ ложился рядом с больным, которому ее и переливали. И никто не считал это геройством.  

Все должны понимать, что сдавать кровь — это норма поведения порядочного гражданина. Поэтому когда мне говорят, что должно быть столько-то бесплатных и столько-то платных доноров, я не принимаю эти советы. Те, кто так говорит, не понимают сути донорства. Я вовсе не против платного донорства. Когда-то за сданную кровь платили 25 рублей, это имело значение. Теперь донор-платник получает 1600 рублей за сдачу плазмы, а безвозмездный донор 500 рублей “на питание” — это, к примеру, для студента тоже имеет немалое значение. К тому же платные доноры — это наш резерв, позволяющий обеспечивать больных, особенно с редкими группами крови.  

— Андрей Петрович, статистика 2005—2006 гг. говорит о том, что Московский филиал Красного Креста не заготовил ни одного литра крови. В 2007-м “сподвиг” на это всего 12 человек, а когда-то брали на себя 60% заготовленной крови.  

— Действительно, раньше Всероссийский Красный Крест и его филиал в Москве выступали “пусковым механизмом”, пропагандистом донорства, подвижниками. Именно представители Красного Креста когда-то ходили на предприятия и агитировали людей сдавать кровь. Сейчас этих агитаторов нет. Слава богу, появились подвижники-студенты и Служба милосердия. Возродить организации Красного Креста, наверное, вряд ли возможно. А вот службы милосердия по типу созданной в Центральном округе столицы — вполне.  

— Почему все же перестал работать Московский Красный Крест? В чем проблема?

— Виновата неразбериха во времена так называемой перестройки. Служители этой некогда благородной общественной организации сегодня больше озабочены дележом имущества, помещений, увязли в судах. Им не до доноров. Проданы даже принадлежащие в свое время Красному Кресту госпитали за границей (в Алжире, в Иране и др.), а они строились и оснащались за счет государства.  

— Может ли человек заготовить “именную кровь” лично для себя по примеру хранения пуповинной крови и в случае необходимости сразу получить ее, не тратя время на индивидуальный подбор? Реально ли это сделать в Москве и нужно ли?

— Думаю, что не нужно. Совсем недавно много говорили о пуповинной крови (кто-то ее уже заготовил впрок, платит большие деньги за хранение). Но сегодня даже те, кто ратовал за идею хранения пуповинной крови, пришли к выводу, что скорее это на руку коммерсантам. Никакой пользы для самого человека здесь нет. Там, где сегодня агитируют беременных женщин сдавать кровь “для себя”, просто лукавят. Эта кровь, как правило, не бывает востребована. Беременные женщины просто попадаются “на удочку”, а через год-полтора понимают бесполезность сделанного.  

То же самое и с заготовкой “именной крови”. Дело в том, что кровь имеет ограниченные сроки хранения, и ее надо сдавать постоянно, если думать о своей безопасности. Мое мнение: важнее развивать родственное донорство, когда близкие люди в случае необходимости сдают кровь в пользу потерпевшего. Что широко и используется сегодня в клиниках. Или использовать аутологичное донорство перед определенной плановой операцией, если позволяет состояние здоровья пациента.  

— В программе планируются изменения в Закон о донорстве. Какие, на ваш взгляд, нужны поправки?

— Насколько я знаю, Закон о донорстве с новыми поправками находится сейчас в стадии подготовки. На мой взгляд, там должна быть прописана финансовая ответственность государства и социальная защита самих доноров. Человек, сдающий кровь в пользу потерпевших, должен быть поддержан государством, в том числе финансами, и социально защищен. Важны и свободные дни, и дополнительные отпуска, и льготы.  

Вообще фигура донора должна быть поднята на иную высоту, уважаема хотя бы потому, что кровь сдает лишь один человек из нескольких сотен. Донор — это не просто более здоровый, а в первую очередь более сознательный гражданин, который добровольно делится своей кровью с теми, кому она необходима. Убежден: такие люди в обществе должны занимать одно из самых почетных мест.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру