Михаил Борзин: Патрон для русскои рулетки

Сейчас Михаил Борзин — главный продюсер утреннего канала “Настроение” на ТВЦ. Но далеко не всегда он был таким милым интеллигентом и большим начальником. Раньше Борзин на ТВ все больше хулиганил: прикольный “Хит-конвейер” и еще более отвязная “Экспресс-камера” тому свидетели. Кажется, те времена исчезли раз и навсегда, но, несмотря на нынешнюю солидность, наш герой страницы прошлых лет вычеркивать не собирается.

— Вы один из немногих, кто остался после прихода новой команды на ТВЦ. Насколько сейчас прочно ваше положение здесь?

— Вопрос не ко мне. Я уже прошел все телевизионные круги ада, поэтому с любым руководством достаточно жестко отстаиваю свою точку зрения. Я работаю на дело. Если программа классная и с точки зрения ТВ правильная, то вопросов не может быть ни у кого.

— Но это вы так считаете. Вам же приходится иметь дело с людьми, не всегда являющимися телепрофессионалами, у которых может быть другая точка зрения. И за ними останется последнее слово.

— У меня нет рецепта, как обходить эти сложные моменты. Единственное — я работаю и вижу себя только в этой профессии.

— Вы легко можете стукнуть кулаком по столу, из принципа развернуться и уйти, бросив начатое дело, или подобные моменты переживаются тяжело?

— По-разному. За свою жизнь сам я никуда не просился — делали предложения мне. Может быть, это связано с тем, что я всегда был активен по жизни. Параллельно работаю всегда с десятью проектами. Сейчас же почти все время, свободное от сна, уделяю утренней программе. Конечно, я живой человек, и мне обидно непонимание. Но есть еще ответственность за команду. За мной 70 человек, и такая вещь, как удар по столу, — это и удар по людям тоже. ТВ — штука корпоративная, и если ты в нужный момент быстро не сможешь собрать единомышленников, то из себя ничего не представляешь. В любом случае здесь очень важно отстаивать интересы команды.

— Уже все основные каналы имеют свои утренние блоки. В чем ваша фишка?

— Наши основные конкуренты — ОРТ и НТВ. ОРТ — это утреннее шоу, развлечение, легкий уход от сложных тем.

— Ясно, почему они это делают: зачем с утра нагружать человека...

— Зато НТВ действует по другим принципам — жесткие информационные блоки каждые полчаса. Сейчас НТВ зримо поджимает ОРТ. Это говорит о том, что в утреннем эфире информация всегда будет побеждать. И в мировом вещании устраивать себе утренние шоу позволяют только небогатые городские каналы. А компании, претендующие на национальное вещание, в первую очередь занимаются информацией. Я понимаю, что выиграть в этом у НТВ невозможно, но выстроить некую сквозную тему, дать экспертную оценку того, что происходило накануне, мы можем. Что же касается попытки настроить зрителя на новый день... Глупо пытаться рассмешить человека, если у него что-то болит — зуб, например. Это может вызвать непредвиденную реакцию. Мы же хотим помочь советами. Отсюда прямой эфир — на это мы делаем ставку.

— Вы спокойно спите и не вскакиваете с постели спозаранку, чтобы включить телевизор и проконтролировать процесс?

— Я доверяю своим людям, поэтому просыпаюсь, когда это необходимо. Журналисты по натуре совы, но тем, кто работает с утра, уже в 11 вечера пора на боковую, потому что, если не выспаться, включиться в эфир будет жутко тяжело. Сам я веду утреннюю программу по четвергам и приезжаю в студию к половине шестого.

— Значит, и вы сова. Стало быть, ломать себя приходится?

— Ну как ломать. Когда я учился в школе, университете, меня же не ломало вставать в семь утра. Я добирался с "Бабушкинской" до университета на "Юго-Западной" за час десять. У нас очень много людей, которые живут в Подмосковье и встают в пять. Все зависит от того, как организовать свой день.

— Богема укладывается в два, три, четыре или вообще утром, после бурной ночи. Не обидно ложиться в такое детское время, ведь все самое интересное в жизни происходит после полуночи?

— Но я же не богема.

— После "Хит-конвейера" у вас остались связи с музыкантами?

— Да. Например, с Сережей Галаниным мы не просто близкие друзья, но и родственники: я крестный его сына. Дружу с Женей Фридляндом, с Сашей Ивановым из "Рондо", Артуром Пелявиным из "Квартала"... Всех и не вспомнишь, с кем с удовольствием можно пообщаться. Кроме того, старые связи помогают в работе. Вот сейчас необходимо сделать музыкальное оформление, и я сразу позвонил Володе Матецкому. Но я их воспринимаю как людей, а не музыкантов.

— Когда вы стали ведущим "Утра" на Первом канале, поначалу это выглядело странным. "Хит-конвейерщик", "экспресс-камерник" — и ведет светские беседы о политике. Стало быть, ваши интересы не замыкались на музыке и подначках?

— Дело в том, что я тоже расту, меняются мои приоритеты. Когда я учился в школе, много занимался спортом. Потом серьезно начал увлекаться музыкой, играл в ансамбле. Потом учился в авиационном институте, служил в армии, в погранвойсках. После опять учился в Университете имени Лумумбы, на факультете международной журналистики. Дальше радио, ТВ. Я всегда делал то, что мне нравится. А сейчас мне интересно наблюдать за политической жизнью.

— Какие воспоминания остались от армии?

— Хорошие. Там человек взрослеет, переосмысливает какие-то ценности. Я совсем не жалею, что служил в армии.

— Дедовщину прошли?

— Есть такое понятие — традиции. Они везде разные. Погранвойска всегда считались элитными. Конечно, в любом мужском коллективе не бывает все безоблачно. Все зависит от того, как себя поставить.

— Армия — несвобода, муштра, всех стригут под одну гребенку. Как вам все это давалось?

— Тяжело, конечно. Если честно, я никогда не думал, что буду служить. Я по натуре индивидуалист. Сержантам в учебке со мной было тяжело, да и офицерам, и прапорщикам в части. Есть целая схема, как сломать личность: спать не дают, гоняют. Все это было по полной программе. В учебке я потерял 13 килограммов. Было 70, стало 57. Все прошел. Там меня так серьезно воспитывали, что все оставшееся время я отходил.

— И не было желания отомстить тем, кто придет после?

— Все так устроены. Но я быстро находил со всеми общий язык.

— Умели за себя постоять?

— Но я же серьезно занимался спортом. Были стычки, но они быстро заканчивались.

— А когда салаг избивали и вы не могли заступиться... Как себя чувствовали?

— У нас такого не было. За это легко в дисбат отправляли. Один на один драки были, а других не припомню.

— Но вот вы отслужили свой срок и вышли на свободу...

— В армии я был свободен. Совсем неожиданно там я начал писать заметки в газеты, никто меня не просил. Сначала в "Дальневосточный пограничник", потом в молодежку местную. Публиковался, стал получать гонорары, которые в несколько раз превышали солдатскую зарплату.

— Как находили время для заметок?

— Находил. Кто-то дембельский альбом ковал, а мне это было без надобности.

— Сколько раз вы были женаты?

— Два раза. Первый раз — в 25 лет. Сначала это были дружеские отношения, потом переросли в официальные. Через полтора года мы расстались.

— А сейчас как?

— Сейчас с новой своей женой я живу более пяти лет и вполне счастлив.

— Это видно. Как с детьми?

— Детей заводить нужно. Надо об этом подумать.

— Кто жена?

— Она тоже работает на ТВ. У нас все отлично.

— Вы говорите, что ваша жизнь — это работа и сон. Как со свободным временем?

— Я очень люблю подводную охоту. Если удается, с женой отправляемся в деревню, под Вышний Волочек. Этим летом был в Крыму, в районе Фороса. Объездил все побережье, нырял с аквалангом. Прошлый сезон откатал на горных лыжах. Правда, упал неудачно — порвал связку. Теперь нужно найти время, чтобы лечь на операцию.

— Времена "Хит-конвейера" как сейчас вспоминаются?

— Как веселые. Особенно когда мы разрабатывали операции, которые серьезно влияли на жизнь нашей эстрады.

— То есть?

— Однажды мы сняли выпуск, в котором показали, как Преснякова забирают в армию. Договорились с оркестром. Все как положено — проводы, друзья приехали, Сережа Крылов, "Рондо", еще кто-то. Думали, все поймут. И комментарий дали: впервые в истории Вооруженных Сил был подписан контракт с призывником Пресняковым, по которому ему разрешалось носить длинные волосы. Ну и сказали, чтобы поклонницы, мол, особо не доставали, служить Вова будет на подводной лодке. И все поверили. Последние гастроли Пресного должны были состояться в Одессе, и люди пошли сдавать билеты. Пришлось его директору опубликовать заметку в газете, что Черноморский флот дал Преснякову трехнедельный отпуск... И был аншлаг — ведь последний концерт Вовы перед армией! Еще сделали сюжет, будто бы у Фила Коллинза русские корни и предки его родились в каком-то нашем Крыжополе. Я снимал "Коллинза", как он в "членовоз" садится. И люди всерьез гордились, что он наш соплеменник. Пришлось их разочаровать.

— И тогда вы поняли, что такое ТВ, зомбирование, PR, и как легко манипулировать общественным мнением?

— Неправда, нелегко. Но можно. То же, что происходит сейчас, — игра с атомной бомбой. Все это бумерангом вернется к тем, кто заварил кашу.

— Что вы имеете в виду?

— Нынешние информационные войны — игра в русскую рулетку. Щелкая с канала на канал, мы нажимаем на курок пистолета. И неизвестно, кого уничтожат на этот раз — очередного политика или нас с вами.

— То есть наши черные технологии рассчитаны на один день? Но сегодня на них всерьез строится политика.

— Это так. А должен быть принцип — не навреди, не сделай хуже твоей стране. Мы можем так заиграться в эту информационную гражданскую войну, что она наступит на самом деле.

— Для одних политика — театр, для других — грязь, третьи исходят из своих гражданских позиций. Чем для вас интересна политика?

— Поверьте, в шоу-бизнесе грязи не меньше. На самом деле политика очень серьезно влияет на нашу жизнь. А я просто хочу жить в этой стране.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру