— Марина Филипповна, как выглядит Михаил Борисович?
— Неплохо.
— Какое у него настроение?
— Настроение у него всегда боевое. Он настроен бороться до конца. Хотя прекрасно понимает, что сюжет уже написан.
— А у вас какое настроение?
— Он у нас один. А нам по 75 лет. Если ему добавят срок, мы его уже не увидим. Но мы тоже боевые старики. Чтоб с ним встретиться, мы в четверг уехали из дома в 6 утра. Пока доехали, пока получили все разрешения... Только около пяти наконец с ним встретились. Обратно ехали через пробки, домой попали только к 10 вечера.
— Михаил Борисович просил что-нибудь — еду, книги, лекарства?
— Он приехал практически без вещей. Ему же главное — свои книги забрать. Книги он привез, а куртку не взял. Так что мы ему передали одежду, еду, бумагу, ручки, точилку для карандашей… Он все время пишет — тем более сейчас, когда готовится к суду.
— Вы знаете, в чем его обвиняют?
— В присвоении всей нефти, добытой ЮКОСом. Он сам у себя украл нефть, которую добыл, 350 млн. тонн. Обвинение нелепое. Каждому человеку понятно, что украсть столько нефти нельзя. В ЮКОСе трудились тысячи людей. Им платили зарплаты, строились города, нефтепроводы… На какие деньги? Невозможно было бы все это делать, если бы хозяин крал всю добытую нефть.
— Три дня назад Мещанский суд отклонил иск заключенного Кучмы, который жаловался на сексуальные домогательства со стороны Ходорковского. Вы спрашивали Михаила Борисовича, в чем там было дело?
— Ему хотели испортить репутацию перед вторым судом. Во время свидания я спрашивала у него, зачем это было сделано. Мишка хохочет. Представь, говорит, уровень людей, которые ведут мое дело. Они ничего приличного придумать не могут.
— Вы будете ходить на заседания суда?
— Конечно. Я и во время первого суда на все заседания ходила. У меня хорошая память, я все помню — кто что говорил, какие доказательства предъявлялись. Обвинение утверждает, что у них сейчас сотни свидетелей, так что процесс, наверно, будет долгим.
— Вы уже были в том зале суда, где будут идти заседания?
— Да, я туда заходила. Зал небольшой, скамеек мало. Журналистам выделили отдельную комнату, они смогут наблюдать за процессом по телевизору. Надеюсь, аппаратура не будет ломаться. …Клетку застеклили тонированным стеклом. Она очень тесная и узкая. Когда были решетки, они через них вытягивали ноги, а теперь уже ноги не вытянешь. Я не понимаю, зачем это надо было — застеклять? Он что, бандит? Драться будет?
