Кто презирает свой народ?

В защиту «креативного класса»

В защиту «креативного класса»

Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл в одной из своих декабрьских проповедей обратился к пастве со словами осуждения так называемого «креативного класса», который, якобы, с презрением относится к народу и считает его (народ) неспособным заниматься творческой деятельностью. Таков, кажется, был посыл Патриарха. Я на этой службе не был, лично пассажей предстоятеля РПЦ не слышал, но выступавшего цитировали уважаемые средства массовой информации, в частности, агентство «Интерфакс», не доверять которым — все равно, что отрицать существование снега зимой (и даже если нынешней зимой нет снега, «Интерфакс» вряд ли будет бессовестно врать про слова Патриарха). А если Патриарх действительно так сказал, то это не просто жаль. На мой взгляд, это трагедия. Прежде всего, трагедия церкви — и как института, и как символа и главного атрибута веры. А также трагедия государства. И трагедия народа.

Но давайте сначала разберемся с классами.

Один хороший друг пригласил меня в последних числах декабря в баню. И не куда-нибудь, а в Сандуны. Сколько-то лет назад был в моей жизни период, когда я туда частенько захаживал. Период был недолгий, может, полгода, может, и того меньше, но все-таки был. Я вообще по жизни человек "банный". Куда ни приеду в отпуск или в командировку — сразу вечером ищу баню. Но только баню настоящую: с хорошим крепким паром и нормальными земными мужиками. Именно такое отношение к банному процессу заставило меня, едва попробовав когда-то Сандуны, от них отказаться. Парок там для меня слабоват, а публика — слишком высокого полета. Как полюбуешься фотографиями уважаемых гостей на стенах, так уже и париться не хочется, думаешь: куда мне, простому смертному? Да и цены, прямо скажем, в Сандунах не для простых смертных.

Но тут дело другое. Пригласил друг, с которым не виделись долго: то он в отъезде, то меня нет. Короче, я согласился. Подъехал, как было условлено, к десяти утра. Припарковал свой рыдван на ставшей недавно платной стоянке в переулке, оплатил три часа, двинулся ко входу... И наблюдаю "картину маслом". Вдоль дороги, у обочины, на размеченных краской парковочных местах стоит весь люкс мирового автопрома: от "кайенов" и "брабусов" до "бентли". Кажется, даже "майбах" один затесался. Во многих машинах — персональные водители посапывают, дорогих хозяев ждут, чистых и одухотворенных после баньки. Пригляделся я к одному чуду автотехники, а на заднем номерке тряпочка висит, буковки закрывает. На другую машину взгляд перевел —,бумажка стыдливо на циферки свесилась. И так — поголовно. Не было ни одной машины в то утро у Сандунов, номер которой не был бы прикрыт от камер, снимающих нарушения правил парковки. Кроме моей. В том переулке, кстати, час стоянки стоит 80 рублей. Нетрудно подсчитать, сколько нужно заплатить за три-четыре часа (а в бане дольше, как правило, делать нечего, даже если ведешь тяжелые переговоры с иностранными партнерами). То есть у небожителей, чьи фотографии висят на стенах Сандунов, есть немалые деньги на баню, но нет трехсот рублей на стоянку. Полагаю, что подавляющее большинство посетителей знаменитого помывочного заведения к «креативному классу» не относятся, поскольку в этот относительно новый термин вложен вполне определенный смысл. Но — пойдем далее.

Через день я оказался в Санкт-Петербурге. Пытаясь заехать на официальную платную парковку перед зданием Московского вокзала, натолкнулся на закрытый шлагбаум, хотя свободных мест насчитал не меньше десятка. Таких жаждущих пристроить на полчаса машину было много, все сигналили, торопились на вокзал, очередь выстроилась. Выхожу, спрашиваю товарища в желтой жилетке, почему не пускают машины на свободные места. Он отвечает, даже не поднимая головы: «Места зарезервированы для машин городской и областной администраций» Без запиночки, вызубрил фразу намертво. Инспектор ДПС, разгонявший машины с площади перед парковкой, на мое обращение не отреагировал вообще никак. И это был обычный день, один из трехсот шестидесяти пяти в году: никаких делегаций, никаких встреч и проводов на высшем уровней. Просто десяток мест зарезервирован. И все. Мне почему-то кажется, что к этим свободным, но занятым кем-то местам «креативный класс» тоже отношения не имеет.

В этих двух скромных эпизодах с парковками речь идет о другом классе, который прекрасно существует в России, ежедневно и ежечасно демонстрируя презрение не только к народу, но и к законам, и к стране в целом. Чиновники, коммерсанты и жулики разных мастей — вот этот класс. Его трудно охарактеризовать так же емко, как назвали передовых представителей интеллигенции мастера придумывать ярлыки.

Я сознательно привел два таких ничтожных примера. Чтобы было ясно, что даже в таких мелочах, как место на парковке, представители этого класса отделяют себя от народа на расстояние Вселенной. Мы все внизу — пыль человеческая. А они — сверху, там же, где, по идее, и прямой начальник Патриарха. Мы должны платить за парковку. Потому что есть закон (неважно — плох он, или хорош) и есть совесть. Они — не должны. Потому что они выше совести, закона и народа. Мы стоим и ждем, когда откроют шлагбаум, чтобы проехать на стоянку. Потому что есть очередь и правила поведения и взаимоуважения. Они проезжают с мигалкой без очереди, как герои войны, и не замечают нас. Я пишу «нас», потому что ни единым помыслом не отделяю себя от народа.

Ваше Святейшество!

Я отношу себя к так называемому «креативному классу». И очень люблю свой народ. В последние двадцать лет я проехал Россию-матушку вдоль и поперек много раз. Я спускался со своим народом в шахты, я поднимался со своим народом в горы и разделял там с ним скудную пищу. Выходил в море, гнил в окопах. Я посвящал и посвящаю своему народу стихи и песни. Их можно прочесть и услышать. И я верю в глубинное творческое начало народа. Я сам из этих глубин. Так почему же Вы утверждаете, что я презираю народ? Почему даете мне как части «креативного класса» такую унижающую оценку? Почему делаете то, чего Христос заповедовал не делать? Почему судите, да еще и прилюдно, во весь свой патриарший голос? По моему скромному разумению человека слабого, греховного, Церковь должна объединять людей, а не вносить в общество разлад, раскол и смятение. Объединяют ли общество слова о том, что одна часть народа презирает другую? Вряд ли. Особенно, если народ знает, кто его презирает на самом деле.

На днях я поеду в Свято-Тихонову пустынь под Калугой. Я делаю это несколько раз в год. В любую погоду, в жару и мороз, я омываюсь в святом источнике и трижды целую икону, молюсь в храме за здравие живых, за упокой усопших и за процветание моей России. А потом иду в настоящую баню с крепким паром и земными мужиками.

Среди них — слепой майор Климов, герой чеченской войны; бывший магаданский мент Керимов, этнический азербайджанец; рабочий одного из калужских предприятий Василий; водитель Дима, таджик, кстати. Вот он, мой народ, который я люблю и без которого не мыслю жизни. А эти, за которыми всегда закреплены места у Московского вокзала и которые тряпочками прикрывают номера, чтобы не платить триста рублей у Сандуновских бань, — да пусть живут, как хотят. Да, я их осуждаю, но ведь я и не претендую на святость. А вообще, конечно, Бог им судья.

И Вам тоже.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру