Высокие отношения

Анна Чичерова: “Возвращение было рациональным расчетом. Интуиция сработала верно”

Кошмар всех прыгуний в высоту Бланка Власич не скрывает на чемпионате мира в Тэгу, что Анна Чичерова — ее самая опасная соперница. В эти дни они выясняют отношения в секторе.

И уже наша Аня может стать кошмаром для хорватки. “Когда она чувствует себя безоговорочным лидером, она валит всех. Когда кто-то потихонечку наступает ей на хвост, она ломается”, — это Чичерова говорит про Бланку. А ведь на хвост-то Анна наступила не тихонечко — у нее лучший результат сезона в мире: 2,07.

Анна Чичерова: “Возвращение было рациональным расчетом. Интуиция сработала верно”

Сегодня ее все пытают: «Анна, что с вами случилось? Вы же только что родили дочку, как же так? Другие только восстанавливаются месяцами, а вы в марте приступили к тренировкам, а в июле показали оглушительный результат!». Да, вот прыгнешь так высоко, на радость всем, и — оправдывайся.

— Отчитайтесь, Анна, как и почему все произошло?

— Я даже не хочу уже в этом копаться! Может, и сама хотела бы разложить все четко по полочкам, чтобы потом использовать эту модель на будущее. Когда в конце марта я вышла на тренировки — даже мой тренер Евгений Петрович Загорулько был в шоке: «Ань, на тебя высота не давит?». Я уже на второй тренировке взяла 1,90. И сама от себя в легком шоке была. Правда, помню, общее собрание у нас прошло, каждому были обозначены его задачи. «Ну ты будешь по 1,85 прыгать, ничего страшного». Я как-то внутренне опешила: «Куда это я вернулась? Овощем, что ли, таким буду, что не смогу прыгать по 90–95?». И два метра хотелось бы, например, к августу взять. В марте я поехала на сбор с нашей группой. Уже немного что-то начала к тому времени чувствовать, где у меня пресс, спина. Поехала с Никой, мужем, который взял отпуск, Нику я еще кормила.

Высокие отношения

Смотрите видео по теме

— И ничего удивительного: вас поманил пальчиком Лондон, почувствовали зов Олимпийских игр.

— Да, очень близко оказался самый главный старт для любого спортсмена, и с моей стороны возвращение было чисто рациональным расчетом, прагматичным. Интуиция сработала в нужном направлении. И какая-то дикая сила у меня появилась. Раньше сядешь — и стонешь: о боже! А тут все быстро-быстро: ребенка покормить, это сделать, то, и на ерунду не оставалось времени. Все в энтузиазме. Поток энергии, и никаких отрицательных эмоций. На этой ноте позитива и пошла вверх, она меня и тащит. Вернее, тащит меня Ника — я пришла домой — и все забываю. Ну вот, а в мае Загорулько говорит: «Не поехать ли нам на старт в Сочи?». Подумала тогда: «Так, сейчас опять начнется: завели, и давай, вперед!». И — поддалась, потому что и самой хотелось ощущения вспомнить соревновательные.

— Амбиции либо есть, либо их нет — третьего не дано.

— А что любого спортсмена толкает вперед? Амбиции, которые не удовлетворил. Победы, которыми не пресытился. Силы, которые чувствуешь. Другое дело, что в спорте много факторов, которые ломают людей. Особенно если из года в год что-то не получается, и человек вешает на себя ярлык неудачника, а он придавливает. Классно, если рядом оказались люди, которые объяснят, что делать. Конечно, если ты не полный ноль уже. Потому что встречаются и те, кто исчерпал себя, а все никак не могут остановиться и понять: что мог, уже отдал.

— Бывает так, что спортсмену это дают понять, хотя он знает, что готовит взрыв. Так ведь у вас было, например, перед Осакой-2007?

— Да не думаю, что кто-то на меня там ставил. Результаты в предыдущем сезоне не шли, и зима была никакая. Из сборной меня, можно сказать, попросили, с денег сняли. Бывший главный тренер тогда сказал мне, глядя в глаза: «Я не верю, что ты будешь прыгать!». Это, конечно, не очень приятно, может, и зацепило. Внутренне я тогда взъерепенилась: «Как же так? Как не могу? Могу!». «Серебро» тогда завоевала. Но ведь не все получается по твоей воле. Да и нельзя как робот пахать без остановки и идти вперед. Потому что должно новое желание появиться. Чтобы захотелось и работать, и выступать. Организм ведь не глупый и всегда пытается каким-то образом сигнализировать: я больше не могу! И когда случается травма или простуда — а значит, и вынужденный отдых, — может, и есть в этом здравое начало.

— Аня, а сколько вы сейчас весите?

— До беременности я была 60, сейчас 54,5 кг. Когда я забеременела, маму спросила: и какие у меня перспективы, что у тебя с весом было? Она «порадовала»: на 30 кг поправилась. Вот этого боялась больше всего. А получилось, что за всю беременность поправилась на 6,5 кг, плюс кормила и рацион продуктов ограничивала, чтобы аллергии у дочки не было. Перестала Нику кормить и еще похудела. Но сколько было молока, столько и кормила. Не собиралась жертвовать здоровьем ребенка, чтобы начать пораньше тренироваться. Я жила в Домодедове, и даже если бы мне приспичило тренироваться — а в манеж вышла, когда Нике 4 месяца было, хотела понять, что я собой представляю, — то это было бы невозможно. Полтора-два часа в один конец. Дочку с собой таскать — абсурд. Только когда мама приехала, я начала пресс качать. И спать начала. Мама вообще оградила меня от сложностей. Ночами к Нике вставала. Девчонкам, которые без такой помощи возвращаются в спорт, той же Соболевой, надо памятники ставить.

Знаете, я Нике набрала много всяких книжек — математика с пеленок, развитие... Им интересно, и они занимаются тем, что им интересно. Только не надо их перекармливать информацией, потому что, когда они получают больше, в следующий раз сделают от противного. Надо недодавать. Им интересно: а что еще? У меня такой же эффект: а что еще? Я сейчас смотрю по тестам бега — никогда не была в такой форме. Откуда? Я ходила беременная и думала: кто это придумал, что происходит обновление организма! Это ведь такой стресс — организм работает на двоих, потом роды.

фото: ИТАР-ТАСС

— Но, не зная, как все будет, вы, видимо, считали, что Берлин-2009 (серебряная медаль) — ваш последний старт в жизни?

— Кто и что мог сказать? В Берлине, кстати, у меня были такие классные попытки, такой нереальный запас. А потом — то ли расслабилась, то ли не додержала до конца это ощущение: что могу стать первой. А в Бланке Власич ведь столько амбиций и самолюбия, что она треснет, чтобы не проиграть. Перед чемпионатом тогда у меня была операция на ногах, но до конца проблему не решили. Левая, толчковая, нога постоянно беспокоила — отекала. Сижу после чемпионата, ноги на стол, все раздуло, заходит тренер, и я ему с ходу: «Больше не могу, надоели противовоспалительные таблетки, достало уже и через себя переступать. Попадаю на финал Гран-при, это будет моим последним стартом!». Загорулько так на меня смотрит и говорит: в сезоне?

— Мудрый тренер, он вас вычислил...

— Я, конечно, за время отсутствия отдохнула и головой и действительно соскучилась. Дома сидела, мне вообще ничего не хотелось. Я не Таня Лебедева, которая до последнего дня перед родами в манеже скакала. Я прекрасно себя ощущала в роли зрителя, прыгала в кровати, когда смотрела чемпионат Европы, а на стадион вообще не хотелось. Ника родилась, все стало труднее. Забыла, что такое сон, и ходила как зомби. Ни о каких тренировках речь не шла. В недосыпе на стадион идти — нонсенс.

— Вам не впервой идти на новые высоты. Так было и давным-давно, когда вы перешли тренироваться к Евгению Загорулько.

— Ой, мне все тогда говорили: «Не переживай, но первый год прыгать не будешь». — «Почему?» — «Ты что: новая техника, новые условия, пока к тебе приглядятся, пока ты...». А я все никак не могла в толк взять: почему у меня не должно получиться? Я верю тренеру, стараюсь, на тренировках прыгаю — почему на соревнованиях-то не смогу? И я с этой верой и пошла прыгать. Конечно, никто не ждал от меня, что я тринадцать стартов подряд буду прыгать на два метра и около двух. А я тогда поверила, что все в жизни возможно, особенно если себя убедить в этом. Но вот когда начались неудачи, стереотип этот разрушился: ты тренируешься, все делаешь, веришь. Почему не получается, кто объяснит? И отпускай, не отпускай ситуацию, как советуют психологи, выходишь и боишься ошибиться. Когда веришь — в голове четкая картинка: выходишь и прыгаешь. А когда где-то что-то болит или ты в чем-то засомневался — в тестах чего-то не получилось, не те секунды пробежал, — то на соревнования выходишь уже немного рассеянный. Ты должен думать о том, как вылезти из кожи вон, чтобы преодолеть планку! А выходишь с мыслью: вдруг сейчас что-то не получится? И эта мысль оказывается доминирующей.

— Тут и включается характер?

— Его приобрести невозможно. С характером человек на свет является. Я не упертая, но если меня сильно обидеть... Были ситуации, конечно, разные. Перед Играми в Афинах столько было работы проделано, видимо, перетрудились, и — травма! Ничего не могу. Подошел тренер и сказал: «Езжай отсюда куда-нибудь. А то мы с тобой будем перестукиваться по трубе, бесконечно обсуждая ситуацию, как в дурдоме». Я действительно смотрела на всех, как Серая Шейка, — это ведь очень трудно наблюдать, как люди вокруг двигаются, все при деле, в предвкушении важнейших соревнований, а ты ничего не можешь. Помню, как, улетев из Подольска в Адлер, каждое утро вставала, пыталась побежать. Острая боль била по ногам, а выливалась слезами. Рядом мама, сама бывшая спортсменка, она выступала за баскетбольную сборную Армении, со мной страдала: ты больше не пойдешь на этот стадион, хватит, сколько можно! А я себе говорила: нет, есть возможность, надо карабкаться, пытаться вылезти из этой ситуации. Это было перед Играми, в июле. И спасла меня тогда Джуна.

— Вы были с ней знакомы?

— Нет. Меня привел тренер, причем я очень удивилась — Загорулько, пока не потрогает что-то сам руками, никогда не скажет: вот, это есть. А тут способности, в которые можно только верить. Может, это и глупо, но сейчас я даже благодарна судьбе, что травмировалась. Иначе Джуну никогда бы не узнала. За десять сеансов она меня вытащила, и я выиграла чемпионат страны и поехала на Игры. Пусть на Играх мне не удалось подобраться к призовым местам, но я там была. А к Джуне могла и потом прийти со своими проблемами. Мы как-то сблизились: у меня, например, с общежитием были какие-то сложности, так она разрешила мне даже жить у нее в квартире. Так что выручила она меня и тогда. Много раз потом говорила: приходи. Только... Там очень много людей, ждущих своего часа. И она сутки на ногах стоит. Когда с одним человеком долго говоришь — устаешь, а когда толпа такая циркулирующая вокруг? Как беспокоить?

Спорт для многих — способ идти в жизни. А то, что случаются неприятности, — у всех бывает. Бывает, люди и от жизни устают. Жить без спорта? У меня есть возможность наблюдать со стороны, как это происходит у бывших спортсменов.

— Как я понимаю, не выходя из дома.

— Да, мой муж Геннадий Черновол бегал раньше за Казахстан, быстро бегал, но так случилось, получил травму, три неудачные операции... Все. Когда он смотрит соревнования, по нему видно, сколько желания в нем осталось. Я раньше иногда приходила домой, стонать начинала: «Ой, я больше не могу, я так устала...». А он: «Ну как же так! Я бы сейчас пошел — столько отбегал!». А сегодня просто не замечаю некоторых вещей, на которые растрачивала силы. Все лишнее отброшено. Все по-другому происходит. Может, это какой-то божий дар? Дана новая возможность идти вперед, и все под это сегодня подстраивается.

...Мой тренер говорит, что у меня не было детства. Ну в какой-то степени действительно не было, я на стадионе выросла. Есть фотографии, как я года в два с половиной уже прыгаю в сандальках в песок, кувырки какие-то на резинках делаю. То есть больше двадцати лет уже прыгаю. Спрашивают все: откуда силы берутся? Да в тебе просто сидит это! Но не надо считать, что мы прыгаем — и все, обречены, больше ничего в жизни нет. Спорт — это большая часть жизни, но не вся.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру