— Игорь Викторович, от велоспорта на протяжении всей жизни вам далеко уйти так и не удалось. Но серьезной заявкой на решительное возвращение стало создание “Катюши”. Команда выступает в гонках серии Pro-Tour второй сезон, и ее успехи очевидны. Для вас это — повод для гордости?
— Да, прогресс налицо. Выросли результаты в личном и командном зачетах. Но, подчеркну сразу, это не мой частный проект. Я горжусь, что заняться им меня попросил Владимир Путин, в силу определенных причин велосипедный спорт, как и многие другие, находится в ситуации, когда нужно восстанавливать систему. И я сторонник того, что ее надо не только восстановить, но и улучшить. Мои амбиции здесь — они же и общие амбиции, потому что уже накопились в стране. Жалко, когда мальчики, девочки сидят без дела по дворам. И я в 12 лет не знал, куда пойти. Хорошо, что в Ашхабаде оказалась детско-юношеская спортивная школа, на месте которой сейчас, кстати, стоит дворец президента Туркмении. Я записался, мне дали велосипед, тренировался, многие годы выступал за сборную… Вот, если у наших мальчишек и девчонок будет такая возможность — не только про велосипедный спорт говорю, — мы уже, как нация, начнем потихонечку двигаться вперед. Нельзя ждать, как в сказках, — появится кто-то, принесет что-то…
— Ну вы вроде и не ждали ничего — помогали все время. Зачем вам теперь вполне конкретная головная боль в кресле президента федерации, за последнее время ставшей просто “никудышной”? Анальгином запаслись?
— Знаете, десять лет мы помогали материально велосипедному спорту. Куда идут средства, проконтролировать было сложно. Встречаю тренеров, а они говорят: “Мы шьем с женой велосипедные носки и продаем их — для того чтобы наших спортсменов вывезти на сбор”. Это вызывало и недоумение, и обиду, и желание как-то повернуть ситуацию. Поэтому хотелось бы разобраться внутри федерации — что, куда и как? Потому что у нас сегодня — не то что сказка, а суперсказка о том, как лебедь, рак и щука тянут в разные стороны. У каждого из специалистов вроде как своя правота, но каждый при этом, отсиживаясь в своем болоте, не делает ничего для велосипедного спорта. А так как меня не связывают какие-то финансовые узы, то меня и не могут обвинить, что я заинтересован вот в этом человеке или том, потому что он дает столько-то денег. Я могу и хочу быть независимой фигурой, чтобы действительно помочь виду спорта, в котором разыгрывается восемнадцать олимпийских медалей.
Система спорта ничем не отличается от системы бизнеса. Все должно оцениваться по результатам. Если качество спортивной страны оценивается по медалям, то качество труда специалистов оценивается по медалям на чемпионатах мира, Олимпийских играх. А трезвая оценка качества труда дает результат в дальнейшем.
— Вы говорите, что хотите два-три года потратить на выстраивание системы. Но до Игр в Лондоне — только два года, и качество вашего труда тоже будут оценивать по медалям. Как показал опыт Ванкувера, президент федерации “получает”, если что не так, первым…
— Меня могут, конечно, называть камикадзе, но я взвесил все: есть краткосрочная программа, среднесрочная и долгосрочная. Некоторые тренеры считают: раз они что-то сделали при советском времени, то это яблочко и дальше катиться должно. А оно не катится! А они продолжают выискивать: виноват кто-то — слева, справа. Можно от всего сейчас отпихиваться и говорить: это должен сделать этот, этот… Но я считаю, что, даже если в 2012 году не получится выступить так хорошо, как бы хотелось, мы хотя бы соберемся вместе и выстроим систему, которая через несколько лет все равно заработает. А мы будем работать над ней.
Краткосрочная программа как раз и заключается в том, чтобы собрать все силы, какие у нас есть, всех профессионалов, которые раскиданы нынче по иностранным клубам — молодых, в возрасте, — всех собрать и сказать: давайте, все, что можем, делаем для 2012 года! Но параллельно восстанавливаем детские спортивные школы, олимпийские центры, выстраиваем внутренний календарь соревнований… Да, пусть от каждого поступит любая помощь, пусть мы соберем с миру по нитке, соединим их, а дальше в Лондоне — уж как повезет, и как русская сила и душа сыграют. Но после Лондона уже сама система заработает. Мы договорились и с президентом ОКР Александром Жуковым, и с министром спорта Виталием Мутко, и с Администрацией Президента: программу выхода из сегодняшней ситуации и дальнейшего развития велоспорта мы обязательно выстроим. Я постараюсь доказать свою программу, сдать этот экзамен. Не надо, чтобы мне верили на слово, я хочу ее доказать. И буду следовать этой программе и, конечно же, каждые полгода корректировать ее, потому что жизнь вносит изменения. Глубоко убежден, что эта программа обязательно при поддержке государства — потому что она не может строиться только на частной инициативе — обязательно даст результат.
— Человек так устроен — к чему-то душа все равно лежит больше. И еще есть законы не человеческого фактора или души, а просто бизнеса. Вы — бизнес-профи и профессиональный спортсмен, не боитесь, что придется бороться и с собой? Начнется раздвоение личности, интересов…
— А чем велосипедный бизнес отличается от газового, например? Да ничем. Везде должны быть прежде всего талантливые люди и основа: как до-ре-ми-фа-соль-ля-си. Выстроил базу — шагай дальше. Что касается людей — многие хотят посвятить себя, например, тренерской работе. Но нужно создавать школу образования. Нужно не стесняться учиться у иностранцев. Почему в “Катюше” 70 процентов русских гонщиков, а тридцать иностранцев? Потому что я верю в то, что интернациональная система даст больший толчок в развитии, и быстрее. Помните, Лэнс Армстронг, победив на Елисейских Полях в седьмой раз, сказал знаменитую фразу: “Если бы не было Вячеслава Екимова, я бы никогда не добился на Тур де Франс таких результатов!”. Да, наш парень работал грегари. То есть он работал трудящимся или помощником Армстронга — “возил” его, подвозил, толкал в гору… Сегодня в “Катюше” мы уже сместили акценты: наших гонщиков больше, но оказалось, что многие все еще не тянут, надо, чтобы они набирали силу, опыт.
— То есть “Катюша” — это школа с заведомо созданной конкуренцией для наших гонщиков?
— “Катюша” — это верхушка громадного айсберга. В России никогда прежде не было команды высшего дивизиона. Так что теперь мы получили базу, где наши гонщики смогут расти в условиях здоровой конкуренции с сильными иностранными велосипедистами. И теперь нужно, чтобы такая же качественная работа, как в “Катюше”, началась в нашем велоспорте на всех уровнях. Почему в других странах идет обмен — медицинский, тренерский, научный? Почему мы не можем влиться в эту мировую систему? Лишь потому, что некоторые старожилы, которые опираются на прошлые достижения, говорят: а это нельзя, это плохо?
А почему “плохо” — не объясняют, просто пугалки используют. У нас огромный людской потенциал, нужны знания, нужно помочь их получить — это же тоже важно: помочь. Да, начинать нужно было еще вчера. Но теперь все будем делать параллельно, выхода нам ситуация другого не оставила. А конкретно сегодня — для подготовки к Лондону — мы будем вынуждены выбирать все лучшее из лучшего.
— Я так поняла, что вы — оптимист?
— А вы верите, что завтра солнце взойдет? Если на “хорошо” десять раз сказать “плохо” — оно и станет плохо. Нельзя так. Надо просто начинать делать дело. Когда в бизнесе мне предлагают проекты с разовой прибылью, я их не рассматриваю. Как спортсмен я прекрасно понимаю, что за один год чемпиона не подготовить. Для этого необходимы и качественное техническое сопровождение, и организационная работа, и тренерский профессионализм, и, естественно, системное финансирование.
