В то же время шли письма и звонки от простых граждан, где меня благодарили за объективное изложение ситуации. Вплоть до того, что люди были готовы приехать и дать показания в мою защиту на возможном судебном процессе.
Хочу заметить, что простые труженики несказанно способствовали моей работе: помогали найти нужных людей, давали свои уазики, чтобы проехать по горящему лесу, кормили и предоставляли ночлег. За это я им сердечно благодарен.
В то же время от официальных структур толку было крайне мало. Кроме того, что “ситуация была под контролем” и “мы делаем все возможное”, я ничего не услышал. Впрочем, делали еще кое-что: максимально препятствовали получению информации и вообще передвижению по району. Ссылались на то, что многочисленные журналисты наносят психологическую травму погорельцам.
Сейчас эмоции уже улеглись, и настало время объективно взглянуть на произошедшее.
Говорят, что огонь очищает. Хочется надеяться, что в огне сгорело все плохое, что мешало людям нормально жить и трудиться. Поэтому моя нынешняя командировка в Выксунский район была попыткой узнать, что изменилось после пожаров.
Кому компенсацию… на пропой?
Сразу замечу, что отношение простых людей к прессе резко изменилось. Когда бушевал огонь, для брошенных людей журналисты подчас были единственной надеждой, что их услышат. Тогда они “били в колокола” и не стеснялись своих эмоций. Сейчас люди стали настороженнее, ведь речь идет о получении компенсаций и новых жилищ.
Люди теперь предпочитают ругать власть в своем тесном кругу. В том же лагере “Лазурный”, куда поселили большинство погорельцев, подобные дискуссии сочетались с обильными возлияниями далеко за полночь.
Директор лагеря Александр Вздышкин прокомментировал это просто: “Вы можете понять людей, когда на их глазах заживо сгорели их близкие? Многие пытались неделями заливать пережитое! Не стоит их за это порицать, поставьте себя на их место!”.
И если здесь селян понять действительно можно, то другой бытовой фактор показался мне загадочным. Небольшой опрос о расходе полученных от государства компенсаций поставил меня в тупик. Из трех десятков опрошенных погорельцев только один собирался приобрести недорогой автомобиль, несколько мужиков сразу же купили полный комплект инструмента взамен утраченного, а большинство поступило более чем необдуманно.
Получив деньги, селяне накупили дорогих сотовых телефонов, ноутбуков и прочих приятных цацек. Мало того, в это жаркое лето в Выксе вовсю продавались шубы и дубленки, которые до сих пор представляют нехилую ценность в их глазах.
– А что ты хочешь? – удивился хозяйственный погорелец из Гибловки Михаил Чалышев, который и консультировался у меня по поводу покупки авто. – У нас многие копейки всю жизнь получали, теперь до больших денег дорвались и накупили всякой мишуры.
Бог с ними! Обидно другое: нормальных людей к пьяницам приравняли. Компенсации-то одинаковые. У кого-то машина и скотина сгорели, а у кого-то, кроме еще не пропитых штанов, ничего за душой не было!
У меня, например, стройматериалы у дома несколько лет копились – жалко их… Да и дома новые неизвестно, выдержат ли нашу зиму? Больно уж хрупкие на вид…
Народная стройка
Последним замечанием давно озаботился руководитель Общественной приемной Владимира Путина в Нижегородской области Александр Сериков, который заявил, что погорельцев не устраивает тот тип домов, который им предлагают. В частности, дома должны быть обложены кирпичом, а подвалы углублены для хранения припасов.
Большинство домов строятся из газобетонных блоков или бетонной опалубки. Министр строительства области Владимир Челомин заявил, что эти технологии хорошо зарекомендовали себя при строительстве домов для молодых специалистов.
Видимо, министр не читал наших публикаций о том, что эти самые дома как раз и не выдержали проверки на морозы. Но не будем, как писали нам чиновники, нагнетать панику – весной мы обязательно проверим, как новомодные дома выдержали первую зиму. Тем временем строительство этих самых домов идет полным ходом.
Глядя на масштабы мероприятия, поневоле хочется откинуть горестные мысли и восхититься работой строителей. Это поистине народная стройка, которую теперь можно увидеть только в старых кинофильмах. Джамшуты и равшаны из Ферганы трудятся рядом с Ванями и Димами из Владимира и Оганесами и Арменами из Еревана.
– Мне сразу СССР вспоминается, – улыбается бригадир Оганес, который сам себя называет коммунистом и от скромности отказывается фотографироваться, – так же в Спитаке я работал вместе с русскими на восстановлении домов после землетрясения. Я уверен, что сейчас, как и тогда, мы делаем святое дело: помогаем людям, которые в одночасье лишились всего. И тогда, и сейчас нет и не может быть никаких национальных различий – ведь когда-то мы были единой дружной семьей!
Когда я посетил Верхнюю Верею, то искренне порадовался за будущих жителей. Увиденное сильно отличалось от дымящихся развалин наутро после пожара, опустошившего село. Залиты фундаменты для будущих домов, а многие уже почти достроены. Постепенно из руин появляются очертания будущих кварталов. Жилье возводится по типовым проектам: монолитный фундамент, металлический каркас, утеплитель и гипсокартон.
Исходя из пожеланий будущих хозяев, у некоторых фундамент домов сильно поднят для вместительного подвала.
По заявлению главы региона, должно быть построено 498 домов. Из них 365 в счет сгоревших и еще 133 для тех, кто согласился переехать в Верхнюю Верею из других поселков, пострадавших от пожара.
Заложен новый храм Сергия Радонежского взамен сгоревшего. Развешаны плакаты со схемами будущей инфраструктуры поселка. Закладываются коммуникации – электроснабжения и водопровода. Ведутся работы по прокладке газопровода.
Посреди будущего поселка демонстрационный дом, внутри напоминающий магазины IКЕA. Здесь погорельцы могут прикинуть и заказать будущий интерьер жилищ.
На мебели, посуде и постельных принадлежностях висят ценники. За всем этим великолепием следят веб-камеры, через которые власть контролирует строительство. Благодаря им и простые смертные могут наблюдать процесс на сайте областной администрации.
Передача кадров замедлена, звука нет, но масштаб проделанной работы виден. Рабочие к камерам съемки привыкли. Их не любят только связисты-верхолазы: за ними нужно постоянно следить и очищать от строительной пыли. Это сильно отвлекает от выполнения прямых обязанностей.
Одни в чистом поле
Видимо, выксунские чиновники и депутаты земского собрания получили своеобразную разнарядку все валить на стихию, раз первый встреченный мною представитель власти сразу об этом заговорил.
Мой визит в деревню Шернавку совпал с появлением там депутата земского собрания, директора рыбхоза “Полдеревский” Николая Ивановича Подуруева. Тот с ходу заявил жителям, что “ничего не попишешь – стихия”, и рассказал об ужасах этого катаклизма, которые он наблюдал во время борьбы с огнем. Те в ответ недоумевали, для чего депутат к ним прибыл, и попросили рыбы. Тот обещал выполнить наказ.
Примечательно, что местные жители сего субъекта во время пожаров не видели, зато моментально вспомнили, как тот поскупился для них со спиртным во время своей избирательной кампании. Даже вспомнили прозвище депутата – Налим. Рыба, говорят, хитрая и скользкая.
О жителях Шернавки стоит сказать особо. Огонь за считанные минуты снес это маленькое лесное поселение. Поначалу пламя собирались тушить, но оказалось, что пруд спустили еще два года назад из-за того, что у него прогнили сдерживающие воду ставни. Слишком поздно поняли, что тушить невозможно, и побежали километр до трассы.
А когда вернулись, то нимало удивились, что самый крайний дом уцелел. В нем сейчас обитает поистине интернациональное поселение. Раньше жило 11 человек, сейчас меня встретило пятеро: беженцы из Молдавии пенсионерка Антонина Александровна Дербенева с онкобольным мужем, человек без паспорта Виктор Трусилин, его документы сгорели в огне, и корейцы Владимир Тян и Арамиля Цай.
Всех их привели сюда нелегкие жизненные коллизии. Дербеневы бежали от национальных конфликтов. Корейцы прибыли из Узбекистана. Раньше в доме жили еще и супруги Шакутины из Мордовии, которые прибыли в Шернавку заниматься фермерством. До пожара у них было около тысячи свиней. Ферма сгорела вместе с обитателями, только одна телка и поросенок из всей деревни прорвались сквозь огонь и выжили.
Пожар фермеров не сломил. И они на полученную компенсацию собираются восстанавливать свое хозяйство в Воронежской области: Шернавка оказалась бесперспективной и восстанавливать ее не собираются.
Во время пожара сгорела подстанция. Жителям выделили бензогенератор и обещали переселить в Верхнюю Верею. Пока им привозят бензин и воду, но вечно так продолжаться не может.
После пожара жителей Шернавки ждали “сюрпризы”. Человек без паспорта Виктор Трусилин не может получить компенсацию, а Эмилии Шакутиной пришло письмо из местной администрации с требованием вернуть 200 тысяч рублей компенсации, выданных на старшего сына Владимира. Это несмотря на то, что он является одним из собственников сгоревшего дома. Восстанавливать справедливость пришлось через суд. А вот хозяйка уцелевшего дома, приютившая людей, Ирина Вантух под программу помощи не попала!
Сама она с сыном на заработках в Нижнем, муж в Москве. Но как они будут впоследствии жить в заброшенной лесной деревне без воды и электричества – непонятно.
Права на жилье и компенсацию приходится доказывать в суде. Глава района обещал помочь, но денег на руки не выделяет: ищите жилье, мол, мы оплатим его покупку.
– Я сразу от временного жилья отказалась – куда я отсюда с больным мужем денусь! – удивляется Антонина Александровна. – Вот ждем, когда дома в Гибловке (Верхняя Верея в народе. – Ред.) нам построят. Тогда мы поселимся одним порядком и переименуем улицу в Шернавку! Что бы чиновники нам ни говорили!
В чем все-таки причина масштабного ЧП и чем поселок Красный Бакен лучше других выксунских деревень, читайте в следующем номере “МК в Нижнем Новгороде”.
