Вот, к примеру, ветеран Великой Отечественной и самый старый лесник Выксунского района Сергей Максимович Спирин из поселка Мотмос точно знает, почему летние лесные пожары принесли столько бед. Он уверен, что если бы была сохранена советская система лесного хозяйства, то трагедии можно было бы избежать. Но кто же станет слушать старика…
Хочешь жить – иди в лес
Когда началась война, Сергей Спирин работал на заводе дробильно-размольного оборудования. После обучения на военных курсах в Москве в январе 1943 года его вместе с тремя земляками направили на фронт. Парень попал в 94-й отдельный саперный батальон 3-го Белорусского фронта. Сергей был дважды ранен. Первый раз в Витебской области, когда пуля попала ему в ногу. Второй раз в январе 1945 года в Восточной Пруссии.
Осколок гранаты изуродовал все тело. В госпиталях медики удалили одно ребро и выдали ему справку, где было записано: “многоиссеченное ранение живота и нижних конечностей”.
Два осколка под сердцем ветеран носит и поныне. Двадцатилетним парнем он вернулся домой со второй группой инвалидности, с медалью “За отвагу”, орденами Красной Звезды и Отечественной войны первой и второй степеней. Перед ним стоял главный вопрос: как жить дальше?
Ответ он получил из уст знаменитого выксунского хирурга Алексея Ратюка, который трижды оперировал его (сейчас именем Ратюка в Выксе названа улица). Врач сказал ему такие слова: “Если хочешь жить, иди работать лесником. Пойдешь на завод, тебя хватит на один ружейный выстрел”.
И фронтовик всю жизнь проработал в лесном хозяйстве. О чем ни капли не жалеет. По самым скромным подсчетам, он провел в лесу 38 лет. Свежий воздух и физический труд помогли забыть о ранении. И стать немного философом:
– Лес – это не только деревья. Это многогранный и прекрасный живой мир флоры и фауны. Это богатство наше. Он дает нам пищу, энергию, чистую экологическую среду. Это великий дар природы. В лесу я чувствую каждое деревце, понимаю, как ему живется. Рад всегда встречам с бегающими, прыгающими и летающими обитателями лесов. Это прекрасный дикий мир. Но общаться с ним надо бережно. Мощная зеленая энергетика держит под своим прессом патогенную микрофлору, не давая подниматься микробам и вирусам. Лес лечит. Есть у него великая сила – помогать здоровью человека.
На пенсию Спирин ушел лучшим лесником Горьковской области, получив из рук министра лесного хозяйства Знак “За сбережение и приумножение лесных богатств РСФСР”, который занимает почетное место рядом с боевыми наградами.
Сейчас Сергею Максимовичу 86 лет. И ему есть что сказать о ситуации, сложившейся вокруг выксунских пожаров:
– Таких пожаров не было с 1972 года. Но тогда не сгорело ни одного дома, а тем более деревни. А все потому, что проводилась грамотная работа с лесным фондом. Лес тогда не только брали, но и умело восстанавливали. И он был в крепких государственных руках. А сейчас для частника главное – вырубить и продать все побыстрее! На одного лесника приходилось 12 кварталов. Это 1200 гектаров. Мы берегли лес от самовольных порубок, от пожаров. Такая была у нас ежедневная кропотливая работа.
Все дороги ведут на кордон
Главной тогдашней “лесной единицей” был кордон, на котором обитал лесник со своей семьей и всем хозяйством. Даже в тяжелые послевоенные годы каждый кордон был оборудован телефоном. Мало того, телефоны были установлены и на противопожарных вышках в лесу. И никто с них не воровал кабель как цветной металл. Сразу вспоминаются сетования нынешних огнеборцев на то, что между группами тушителей не было связи.
– В 1972 году я был на пожаре у Велетьмы в районе уваровских болот, – вспоминает ветеран. – Помню, мы очень оперативно среагировали. С вышек заметили пожар – и мы уже тут как тут. Тогда сняли лесничего только за то, что он болел и не мог прибыть на пожар. Вот какая дисциплина была, зато леса так не горели!
Мало того, все лесные тропинки проходили через кордон. То есть лесник и его домочадцы могли контролировать всех посетителей леса. Ночью за них это делал сторожевой пес.
– Был приказ министерства лесного хозяйства, по которому лесники были обязаны жить непосредственно на месте работы, – говорит Сергей Максимович. – А в конце 50-х годов появился другой приказ: лесники должны жить ближе к людям, дескать, детям в школу далеко ходить. Именно с этого и начался бардак в лесной сфере, когда лесник живет подчас за десятки километров от места работы. Как он может оперативно прореагировать даже на небольшое возгорание?
Я считаю, что это неправильно – лесник должен жить на своем рабочем месте. И нечего сюда детей приплетать. Сейчас же лесник живет вообще в городе, и ему просто лень в лес ездить!
Заготовка древесины в былые годы велась планомерно. В питомниках подрастали саженцы, которые высаживали на свободных территориях взамен вырубленных деревьев. Были сушилки для шишек, из которых потом высаживали молодняк деревьев. Этим процессом увлеченно занимались дети. Они же зачастую помогали лесникам в расчистке леса от захламления. Тем самым у них вырабатывалась экологическая культура, о которой сейчас так много говорится.
– Люди в советское время были духовно чище, ответственнее, – уверен ветеран. – Оставить в лесу непотушенный костер, бросить горящую спичку или окурок было вопиющим поступком.
