Сейчас Алексей Федорченко завершает работу над полнометражным фильмом «Небесные жены луговых мари», где сплелись мифология и современность марийского народа. Скорее всего именно она и будет представлять Россию в конкурсе Венецианского фестиваля в сентябре.
— Трудно было снимать для альманаха «Четвертое измерение», получив странную установку от идеологов проекта?
— У меня был рассказ «Машинка времени». Продюсеры его одобрили, после чего уже появился сценарий. Заявленная тема — четвертое измерение. Мой герой хочет обрести свободу, цепляется за прошлое, в то время, как будущее уже на пороге. Требовалось, чтобы один из персонажей именовался Мики Хаусом, второй носил ботинки для степа, третий — не имел зубов. Это подстегивало воображение. Дальше уже никто не вмешивался в мою работу. Я ничего не знал о том, что снимают мои коллеги из США и Польши.
Справка "МК"
<p>В профессию Алексей пришел не сразу. Закончив Уральский политех, поступил на сценарный факультет ВГИКа, в мастерскую Валентина Черныха. Работал на Студии хроникально-документальных фильмов «Надежда» в Екатеринбурге. В 2004 году дебютировал в игровом кино «Первыми на Луне», сделанными в жанре мокьюментари (имитация под документ). Картина получила главную награду второго по значимости конкурса Венецианского кинофестиваля и была воспринята жюри как документальная. В </p> <p><nobr>2010-м</nobr> его «Овсянки» были отмечены призами жюри международной кинопрессы ФИПРЕССИ и экуменического жюри опять-таки в Венеции, а оператор Михаил Кричман награжден там же премией «Озелла». Любое прозаическое событие Алексей воспринимает на уровне мифа. Ему близок жанр художественной мистификации. Свою короткометражку «Хроноглаз», снятую для «Четвертого измерения», он представлял уже на <nobr>55-ом</nobr> Международном кинофестивале в Сан-Франциско и <nobr>11-ом</nobr> фестивале в Трайбеке (США).</p>— «Небесные жены луговых мари», над которыми вы продолжаете работать, не менее своеобразная картина...
— Это 23 новеллы о марийских женщинах, имена которых, почти забытые в наши дни, начинаются с буквы «о». Мы снимаем на марийском языке, а он очень сложный.
— А смысл в чем?
— Смысла никакого нет нигде.
— Но что-то объединяет новеллы помимо языка?
— Я снимал марийский «Декамерон», фильм-календарь, охватывающий все времена года. Можно сказать, что это своего рода орнамент, повествующий о разных этапах в жизни женщины.
— Как уживаются марийские традиции и современность на экране и в жизни?
— Фильм основан на традициях, которые все больше уходят в прошлое. Мы исходим из реалий, но делаем их немного сказочными. Марийцы, расставшиеся в массе своей с язычеством еще 500 лет назад, все же сохраняют свои старинные праздники, несмотря на то, что приняли православие. В основном мы снимали в Свердловской области и Башкирии, на тех территориях, куда бежали когда-то восточные марийцы от новой веры. К этой тему я подошел еще в 2005 году, снимая документальную сказку «Шошо». В переводе с марийского это означает «весна». Тогда уже мы изучали мифологию народности луговых мари. А главными героями у нас стали жрецы марийского языческого культа. Они совершали в нашей картине забытые обряды.
— Ваш уникальный сценарист Денис Осокин, с которым вы работали еще на «Овсянках», владеет марийским языком? Как он писал сценарий?
— Денис Осокин владеет коми и немножко знает марийский. Он писал сценарий на русском языке, а потом текст переводили. Русские мари — это его тема. Мы столкнулись с тем, что язык этого малого народа вымирает, словарный запас очень сужается. Многие марийцы не знали тех слов, которые мы просили их произнести. Так что у нас был преподаватель не только для русских актеров, но и для марийцев тоже.
О работе с Алексеем Федорченко нам рассказали и исполнительницы ролей марийских женщин.
Яна Есипович:
— Каковы ваши ощущения от работы в «Небесных женах...»?
— Я пока еще не видела всей картины, но на уровне сценария все было уникально. Это марийские языческие притчи, этнические сказки. Мы играли на марийском языке, но специально его не учили. У нас был помощник, который курировал нашу речь. У каждой из марийских девушек — своя неповторимая история. Несмотря на то, что все происходит в наши дни, многое вполне соотносится с поверьями этого народа. Современные герои сохраняют языческие обряды. Интерес к теме, как мне кажется, идет от сценариста Дениса Осокина.
— А как работает Федорченко с актерами? Есть у него особый подход?
— Расскажу лишь об одном эпизоде, случившемся, когда мы работали в снегах на Урале. Съемочная группа залегла в сугробах. Никого не видно. Но режиссер-то все равно должен смотреть в монитор. Я бегу, за мной движется камера. Вдруг вижу — лежит на снегу Алексей Федоренко и смотрит в небо. Я его спрашиваю: «Ну, что? Было?». А он в ответ: «Ну, что? Было?». Какое доверие артисту! Не актер спрашивает режиссера о том, возникло ли нужное ощущение в кадре, а режиссер артиста. Мы снимали в деревне под Екатеринбургом, и местные жители принимали участие, добавляя достоверности происходящему. Такие люди не врут на экране.
— Но зато актер на их фоне может еще как наврать...
— В этом-то и заключается азарт. У всех героинь — достаточно короткая история, так что у нас не было глубинного погружения в деревенскую жизнь. Мы не работали так, как когда-то Лев Додин с участниками спектакля «Братья и сестры», уезжавшими в деревню на несколько месяцев изучать нравы местных жителей.
Яна Троянова.
— Алексей Федорченко подарил вам сразу две роли...
— Да, я участвовала в альманахе «Четвертое измерение», все новеллы которого объединяют лишь детали, причем, не смысловые даже. Каждый мог вкладывать в них свое толкование. Главное, чтобы один из героев был лысым, другой — тоже как-то отвечал чисто формальным условиям. По таким странным деталькам каждый из участников проекта, создавал свою историю. Не буду раньше времени раскрывать секретов, поскольку с американцами все слишком серьезно. В «Небесных женах луговых мари» одна из небесных жен у меня. Есть там женственные героини, но моя — боевая баба.
— Вы учили марийский язык?
— Учила не язык, а свой текст. Сам марийский учить неинтересно, все равно потом негде применить.
— Этнография не задавила?
— Сложно говорить, не увидев готовый фильм. Пока я все воспринимаю изнутри. Но, думаю, все получится, тем более, что с нами работал прекрасный оператор Шандор Беркеши.