Кто-то рыбу предпочитает ловить на удочку или спиннинг, а вот житель Подольска Александр Андрианов за ней охотится под водой — с настоящим гарпуном. Не сказать, что это его хобби, скорее профессиональное увлечение. Он — водолаз, участвовал во многих международных научных экспедициях и многие экзотические моря обследовал.
Но реки Подмосковья — его слабость. Даже если мороз и солнце, а день чудесный, Андрианов облачается в свою амуницию и ныряет со своим оружием в воду. Ведь охота, т.е. рыбалка — пуще неволи. К сожалению, рыбы в наших речках становится меньше...
— Ну, за четность! — провозгласил Александр первый тост и, обнаружив в наших глазах недоумение, пояснил: “Любимый тост водолазов. Чтоб, значит, количество погружений равнялось количеству всплытий”.
Ну тогда конечно... Вообще-то еще из довлатовского “Компромисса” всем известно, что журналисты на редакционном задании — ни-ни… Но тут дело другое — “для сугреву”, после подводной охоты в десятиградусный мороз. Как говорится, не пьянства ради, а здоровья для. От дружеских приглашений “поплавать” мы перед этим и так уже отказались. Но нельзя же бросить нового знакомца и на завершающем этапе рыбалки. Не по-товарищески это…
…В назначенное место на берегу Пахры Александр Андрианов прибыл на стареньком “бусике” практически в полной боевой готовности — облаченный в гидрокостюм, только что не в ластах. На окончательное довооружение — маска, ласты, подводное ружье, пояс с грузом — уходят считанные минуты, но на ветру в этот один из первых по-настоящему морозных дней нынешней зимы успеваешь слегка задубеть. А каково принимать водные процедуры?
— Ерунда. После погружений на Белом море в 30-градусный мороз здесь я чувствую себя, как на сочинском пляже.
Широкая в этом месте Пахра у берегов покрыта толстым льдом. Александр прощается с нами и, преодолев метров пять по льду на пятой точке, доползает до кромки и уходит под воду. Какое-то время следим за его перемещениями по торчащей над поверхностью трубке, потом уходим в машину — греться. Еженедельная подводная прогулка Александра рассчитана часа на полтора, не меньше.
…В условленное время наш Ихтиандр выходит на берег в километре от места старта. На кукане у пояса — добыча: две щуки и лещ. Александр, однако, недоволен: “Вот такая только что ушла”, — разводит руки на метр. Впрочем, по его словам, это типичная для подводной охоты ситуация — самая большая рыбина всегда уходит. Как бы приглашая охотника вернуться на это место снова.
Дальше обязательным пунктом программы — баня. Благо у старинного друга Валерия в соседней деревне дом. Ну а напоследок, разумеется, застолье, украшенное свежеприготовленной рыбой. Тут-то и появляется возможность расспросить Александра об его экстремальном увлечении.
ДМБ с пролонгацией
Морем он “заболел” во втором классе, когда мама впервые отвезла в летние каникулы из родного Подольска на Черное море. Потом — Жюль Верн со своим капитаном Немо. Так бы книжками все, может, и ограничилось. Во всяком случае, после школы Александр пошел отнюдь не в мореходку, а в строительный техникум, выбрав самую, как известно, мирную профессию. Но, как теперь считает сам Андрианов, что-то его постоянно толкало к морю помимо его воли.
Первым таким толчком стало опоздание на флюорографию в военкомате. В результате призывник Андрианов угодил не в предначертанный ему стройбат, как все одногруппники по техникуму, а в морфлот, на дизельную подводную лодку.
— В коротких паузах между походами на базе в Полярном заниматься было решительно нечем, — вспоминает Александр. — Вот я и прибился к флагманскому водолазу Петровичу. Помогал ему перезаряжать акваланги, а он в качестве вознаграждения разрешал мне спуски. Вообще он научил меня двум вещам — пить спирт и водолазному делу. Сам Петрович, старый морской волк, мог эти два занятия совмещать, а я по молодости все-таки разводил их во времени. Словом, школу прошел хорошую.
Когда три года, отводившиеся на срочную службу, истекли, матрос Андрианов написал рапорт на увольнение. Капитан лодки устроил в его присутствии совет со старпомом: мол, срок у парня закончился, отпустим? “Парень хороший, отпустим”, — согласился старпом. Лодка в этот момент находилась на глубине 80 метров в районе Бермудского треугольника… Офицеры посмеялись собственной шутке, а несостоявшийся дембель оттрубил после этого еще почти год, пока не пришли на базу.
Штормовое освобождение
На гражданке Андрианов вернулся к своей самой мирной профессии. Строил себе объекты народного хозяйства, пока вдруг не получил очередной толчок к водной стихии — попал в аварию. Перелом позвоночника, почти год по больницам. Когда подлечили, врач сказал: “Тебя, парень, спасет только вода”.
— Ну, я и пошел в бассейн устраиваться на курсы подводного плавания. Абонемент на 4 месяца стоил 25 рублей, а по окончании выдавали свидетельство — пловец-подводник. Но там посмотрели мою водолазную книжку и говорят: чего ты будешь ходить на курсы, иди к нам тренером-стажером.
Александр продолжал работать на стройке, по выходным вел в бассейне группу, а летом напросился в свою первую экспедицию — на Командорские острова. Институт рыбоводства и океанографии изучал там популяцию каланов. Это морское животное с ценнейшим мехом, из которого шьют манто английским королевам. Андрианов зарекомендовал себя отличным аквалангистом, и уже на следующий год получил приглашения сразу в несколько экспедиций.
— Мне пришлось сделать из своей бригады ударников коммунистического труда, — улыбается Александр. — Когда меня в нее назначили, все сочувствовали: дескать, твои орлы 30 дней в месяц пьют, остальное время работают. За год я вывел всех “запивал” на чистую воду, и бригада стала работать так, что я мог ее спокойно оставлять на все лето. Так как отпуска мне обычно не хватало, то начальник экспедиции посылал на мою работу телеграмму: “Шторм 9 баллов, цунами, выйти невозможно, Андрианов задерживается”. Печать, подпись, все как полагается. Где-то на третий раз мой шеф мне говорит: “Я уже боюсь тебя отпускать. Куда ты ни поедешь, везде начинаются природные катаклизмы”. Но моя бригада план постоянно перевыполняла, поэтому отлучки на 2—3 месяца сходили с рук.
За 15 лет интересных экспедиций набралось немало. На Белом море ихтиологи из МГУ изучали популяцию зубатки. В СССР хотели начать промышленное разведение этой ценной рыбы, но никто никогда не видел кладку ее икры. Задача водолаза Андрианова была найти эту кладку, чтобы можно было изучить условия, при которых размножается зубатка, — температуру воды, глубину, освещенность и т.д. Каждый день приходилось нырять, наблюдать, подкармливать. Та экспедиция запомнилась Андрианову еще и тем, что местные жители чуть не выбрали его… мэром своего острова.
— Вы что, говорю, бабушки, с дуба рухнули? — вспоминает Александр. — А они мне: “Да ты ж не пьешь, касатик”.
Места там красивейшие и богатые — ягода, рыбалка, охота… Но народ, особенно мужское население, действительно спивался.
На Земле Франца-Иосифа искал следы американской полярной экспедиции начала прошлого века. Под Керчью — останки греческих кораблей. На Курилах — сбитый японцами во время войны самолет.
В аквариуме — не охота
Со стройкой Александр окончательно завязал и на хлеб насущный зарабатывает теперь подготовкой аквалангистов, или на современный манер — дайверов. Новомодное увлечение дайвингом — подводным плаваньем — как известно, поголовно овладевает состоятельными согражданами. Плавают все — от Васи Пупкина до Путина. Сейчас все просто: плати деньги — и твоя книжка погружений, которую ведет каждый уважающий себя дайвер, будет испещрена названиями самых экзотических морей. Хочешь — поезжай в Австралию, хочешь — в Африку…
Среди вельможных учеников Андрианова были генерал Казанцев и бывший глава “Газпрома” Вяхирев. А из клиентов попроще Александр набирает группы, проводит с ними занятия в бассейне и на открытой воде, обычно на подмосковных карьерах, потом с желающими отправляется в тур на Красное или Черное море. Хотя что-то интересное, по словам Александра, можно найти в любой луже. Лишь бы вода была прозрачная.
— А в Египте в любое время подводный мир увидишь без пролетов — рыб, кораллы, черепах, камни. Но ехать туда нужно хотя бы с минимальной подготовкой. Новичок видит едва ли десятую часть того, что он должен увидеть. “Чайники” обычно расходуют запас воздуха, рассчитанный на час, за 15 минут, и их приходится отправлять на поверхность, а остальная группа наслаждается красотами все отведенное время, маршрут я рассчитываю по минутам.
А вот охотиться в Красном море — все равно что промышлять в аквариуме. Обилие живности тягу к охоте напрочь отбивает. Поэтому для любимого хобби Андрианову остаются родные просторы. Парадоксально, но факт: хотя грань между основной работой — подготовкой дайверов — и увлечением — подводной охотой — практически смыло, так сказать, морской волной, Александр говорит, что раз в неделю обязательно должен поехать на свою подводную рыбалку. Иначе, дескать, стрессы и никакого отдыха.
— Разделение по интересам у подводников происходит как-то непроизвольно. Сначала все балдеют просто оттого, что можно дышать под водой, — рассуждает Александр. — Потом — рыбы, ихтиология. Красиво, интересно. Дальше идет разделение: одного тянет на фотографию и видеосъемку, другого — на подводную охоту. Третьих интересуют в основном затопленные объекты — рэки, как называют их дайверы. Отдельная разновидность — кладоискатели.
Правда, по словам Александра, единственный его приятель, повернутый на кладах, просиживающий сутками в библиотеках в поисках сведений о затонувших сокровищах, все свои находки в итоге сделал на суше — в основном по старым руслам рек. А сам он этой стороной не очень интересуется.
Теория и практика кайфа
После очередного тоста Александр излагает свою теорию подводной охоты:
— В этом деле существует несколько видов кайфа. Во-первых, подготовка: готовишь снаряжение, точишь наконечники для гарпуна, читаешь свои старые записи, относящиеся к водоему, на который собираешься ехать. В конце концов будущая охота начинает тебе сниться. Следующий кайф — сама охота: заходишь в воду, идет впрыск адреналина, наступает фаза ожидания. Бывает, начинаешь уже замерзать. Но как только замечаешь рыбу — очередная порция адреналина, сразу становится тепло. Даже если выстрел оказывается безрезультатным, все равно получаешь удовольствие. Сегодняшняя картина до сих пор стоит у меня перед глазами: разворот щуки, отблеск чешуи, как она от меня уходит. Получаешь кайф от противоборства с достойным противником. Это ведь совсем не то, что сонных куропаток по веткам щелкать. Ну и, наконец, заключительный аккорд: охотники собираются у костра, варится уха, и начинается обмен впечатлениями. Как же русскому человеку без задушевного разговора? Начинающие получают потом еще один вид кайфа. Когда приходят домой, небрежно вываливают перед женой добычу, а жена начинает охать и причитать: “Ах какая рыба! Ах какой ты у меня молодец!” У меня, к сожалению, уже все наоборот — жена говорит: “Опять эта рыба…”
Впрочем, рыбалка в Подмосковье уже не та: реки и даже водохранилища мелеют и заболачиваются. Раньше Александр с гарантией брал десяток угрей в верховье Москвы-реки. То же самое — в Можайском водохранилище и на Рузе. А теперь можно вернуться и с пустыми руками. Поэтому приходится уезжать километров за 300 от Москвы. Например, в Смоленской области есть уникальный незамерзающий водоем, который зарыблен экзотическими видами — африканской теляпией, канадским сомом и т.д. Туда Александр ездит на так называемую трофейную охоту, за крупными экземплярами. Пока в его послужном списке высшее достижение — сом длиной 2 метра 5 сантиметров…
Уже прощаясь, Александр Андрианов поделился своей сокровенной мечтой:
— Хочу снова поехать на плато Путорана в районе Норильска. Там, в озере Собачьем, есть свое “лохнесское чудовище”! Несколько лет назад я был там, и два местных жителя независимо друг от друга рассказывали, что видели коричневый плавник, который возвышался над водой почти на метр. Пусть даже не чудовище, а гигантская рыба. За встречу с ней я многое бы отдал…