Легендарной лыжнице Галине Кулаковой приписывали недюжинную силу и называли богатыркой. Говорили, что одной рукой она останавливала разъяренного быка, одним ударом топора разрубала дубовую колоду. О ее выносливости ходили легенды. В одинаково высоком темпе она могла пройти дистанцию 5 километров, 15 и 45… За почти двадцатилетнюю спортивную карьеру она четырежды становилась олимпийской чемпионкой, девять раз завоевывала высшие награды на чемпионатах мира, тридцать девять раз (!) выигрывала всесоюзные соревнования. Ныне Галине Алексеевне 61 год. Она пенсионерка, живет с подругой под Ижевском в большом деревенском доме, в хозяйстве — кот, кошка, собака, десяток кур… В гостях у именитой спортсменки в поселке Италмас побывала репортер “МК” и узнала многие ранее неизвестные факты ее биографии.
На десятом километре Воткинского тракта стоит указатель: “Музей-квартира Галины Кулаковой”. В поселке нам тут же показывают на дальний изгиб леса и объясняют: “Дом Галины Алексеевны самый крайний, она простор любит, когда строилась, хотела, чтобы прямо от крыльца — поле колосилось…”
— Кулакова — могучая женщина! — говорит с восхищением водитель такси, пока мы петляем по деревенским улочкам. — Однажды в пансионате во время игры в домино она босса моего за жульничество одним движением бедра скинула со скамейки… Силы в ней — немерено.
Когда дверь нам открыла невысокая миловидная женщина с котом на руках — я опешила… Какая-такая великанша-богатырка?..
— Про меня много всяких легенд-баек ходит, — говорит, улыбаясь, знаменитая лыжница. — А я и не обижаюсь.
С дороги, с мороза, хозяйка торопится нас накормить. К дымящейся картошке она выставляет на стол соленые грибы, помидорчики, квашеную капусту — все собственного изготовления.
— Живу в основном натуральным хозяйством, — говорит на ходу Галина Алексеевна. — Я к излишествам с детства не привыкла, и сейчас мне много не надо…
Глядя на опушку березовой рощи за окном, я интересуюсь, почему для постоянного места жительства хозяйка выбрала именно этот поселок.
— Сначала купила в Италмасе сад — 4 сотки. А позже, заехав к директору местного совхоза “Восточный” за мясом на свадьбу Тамары Тихоновой, я заодно поинтересовалась, нельзя ли получить у них землю под строительство дома. Он посоветовал решить вопрос через правительство республики. Вскоре в совхоз пришла бумага, и мне помогли построить типовой — как у многих работников совхоза — коттедж.
Рассказывая нам о житье-бытье, Галина Алексеевна то и дело кашляет. Похоже, на “садящийся” при разговоре голос хозяйка не привыкла обращать внимания. Махнув рукой, она коротко объясняет:
— У меня хронический бронхит. Сколько за свою жизнь холодного воздуха похлебала — и представить трудно… Теперь стоит поговорить час–другой, и вообще голос теряю. Что об этом говорить! У меня и руки болят, потому что не раз на трассах я их обмораживала. И плечо ноет в непогоду, потому что было на тренировке выбито. И шишка на бедре уже много лет не рассасывается, потому что падала на него несчетное количество раз... Пойдемте лучше в музей — я вам уголок родного дома покажу.
“Мама называла меня “прощальный поцелуй”Поднимаемся из коридора по витой деревянной лестнице на второй этаж. Полтора года назад — к 60-летию титулованной спортсменки — правительство Удмуртии помогло оборудовать музей имени Галины Кулаковой. На стендах под стеклом хранится около сотни медалей и орденов, среди которых — орденский знак “Надежда нации”. Такой в России имеют всего 19 человек. Отдельно стоят ценные призы: шкатулки, вазы, кубки. А слева при входе — воссозданный уголок дома, где росла чемпионка: стол с самоваром, лавка, покрытая домотканой дорожкой, вышитые занавески на окне...
— Иной раз поднимусь на второй этаж, присяду на сундучок, что мне мама для приданого подарила, — и уходить не хочется… Чем больше времени утекает, тем чаще детство вспоминаю… Наша деревня Логачи после возведения Воткинской ГЭС ушла под воду. А дом, где я родилась, еще долго стоял на небольшом островке посреди водохранилища. Мне он часто потом на спортивных сборах виделся во сне… Ссуду на новый сруб дали совсем небольшую, так что строились мы своими силами, сосны из соседнего леса с братом и сестрой таскали волоком. Помню, сосед все кричал мне: “Галя, осторожно, надорвешься!” Я ведь в семье самая младшая была, одиннадцатая по счету. Старшая сестра и брат умерли в младенчестве, и мы росли вдевятером. Отец — школьный учитель — ушел на фронт в 41-м, а вскоре в село пришла первая похоронка — в наш дом… Погиб отец, да так и не узнал, что у него родился последыш — дочка Галя… Мама называла меня “прощальный поцелуй”.
— Говорят, ваши первые лыжи были сделаны из обыкновенных досок?
— Да бочку старую с братом разобрали, ремешок к гладким брусьям гвоздиками прибили — и готовы лыжи. И еще как бегали на них! Умудрялись каждый день в школу в соседнее село и обратно отмахивать по десять километров. А горки крутые были! Потом я сама из осины выстругала лыжи, причем с загибом, обработала стамеской, придумала нехитрое крепление. Я и сейчас нередко с удовольствием столярничаю и слесарничаю. Недавно сделала черенок для лопаты, сбила табуретку, замок новый врезала.
— Правда, что пятнадцатилетней девчонкой вы стали передовой телятницей в республике?
— После 7-го класса я пошла работать. Мама у нас сильно болела: сказались тяжелые военные годы. В первую зиму я на лошадях сено возила. Сельским мужикам нравилось со мной работать: я умела огромный воз в 4 центнера уложить-утоптать на санях так, что по дороге мы не теряли ни одного стебелька. А весной мне маленьких телят дали. На все лето я отправилась в “лагерь” — на острова посреди Камы — пасти подросших телят. Сколько клубники там росло! Целыми днями мы с подругами без устали бродили пастухами по заливным лугам. В первый же год работы я стала передовой телятницей в Удмуртии: за день мои бычки прибавляли в весе больше килограмма.
— Ваша лыжная карьера началась под именем Лиды Кулаковой?
— Приехала я как-то в Воткинск в гости к старшей сестре, и Лида уговорила меня выступить на лыжном первенстве района вместо нее. Я согласилась — и неожиданно, не тренируясь, заняла второе место. И вскоре за мной в Степаново приехал тренер Петр Наймушин. Он как раз готовил команду Воткинска к городским соревнованиям. На тренировки в город я стала ездить на лошади… Через год на первенстве “Труда” я выиграла гонки на пять и десять километров, а в 67-м — пришли победы и на всесоюзных соревнованиях.
“Слез от меня не дождетесь”— А давайте за целебной водой к роднику сбегаем! — говорит мне хозяйка, мигом поднимаясь с места.
С полки она достает расшитые валенки и объясняет: “Пимы эти мне Раиса Сметанина с Коми привезла. Не забыла подруга-спортсменка, как у нас мерзли ноги на многокилометровых дистанциях…”
— Говорят, за вами на тренировках не успевали даже мужчины-лыжники?
— Но это смотря какие мужчины… — говорит, смеясь, Галина Алексеевна. — А тренировки были действительно напряженные. Летом в Эстонии на старых лыжероллерах с надувными колесами, каждый из которых весил килограммов по пять, мы с подругами за день проходили больше ста километров. А зимой на сборах, после завтрака, я пробегала на лыжах 30 километров, переодевалась, обедала и отмахивала еще одну тридцатку, потом после короткого перерыва успевала дотемна пройти еще километров 25. А весила я тогда 55 кг, ни жиринки на теле не было — сплошные мышцы…
— Влюбляться-то успевали?
— Да как-то без любви жили… — говорит, заливисто смеясь, именитая спортсменка и ускоряет шаг.
По узкой тропинке мы спускаемся вниз по склону к роднику. От заходящего солнца по поляне скачут розовые блики. Вдохнув с шумом морозный воздух и зачерпнув рукой горсть снега, Галина Алексеевна продолжает:
— Я с детства зиму люблю, обожаю запах снега. Мне ведь еще в 65-м году предлагали остаться в Москве, квартиру давали в Измайлове. Только я отказалась. Я человек деревенский, мне снег нужен чистый и лес настоящий...
Набрав воды, присаживаемся на скамью, обитую войлоком. Так не хочется нарушать звенящую тишину, но я спрашиваю:
— Спортивные комментаторы называли вас “девушкой без нервов”. За долгие годы соревнований случались и неудачи. Неужели ни разу не всплакнули?
— Однажды проплакала целый день. Перед Олимпийскими играми в Инсбруке я сильно простудилась, не могла дышать — не то что бежать. Врач команды посоветовал мне закапать в нос галазолин, в состав которого входил эфедрин. На следующий день, завоевав медаль, я стала проходить допинг-контроль, и он неожиданно дал положительный результат… Оказывается, эфедрин входил в список запрещенных препаратов. Обиды было… А вообще-то слез от меня не дождетесь.
— Подруги по команде рассказывали, что перед этими стартами вам приснился бык, которого вы считали предвестником неудач.
— Не сказать, чтобы я была суеверной. Но так уж получалось: если за мной во сне гонялся бык, случалось что-то неприятное.
— Перед первенством мира 1970 года в Татрах вам заранее отдавали все мировое “золото”, но случилось непредвиденное. Прямо с трассы вас увезли в одну из свердловских клиник, где сделали операцию. Ни в одном интервью вы не рассказываете, что на самом деле с вами тогда стряслось.
— Это была полостная гинекологическая операция. Мне в срочном порядке удалили кисту. Три недели врачи опасались за мою жизнь. Да что там вспоминать, тяжело было, — говорит Галина Алексеевна, растирая в ладонях снег. — Пришлось заново учиться ходить… О лыжных гонках в ближайшие полгода и речи не шло, а я через несколько недель потихонечку встала на лыжи… И вскоре выиграла свои пять километров на первенстве мира в Чехословакии. Никто и не догадывался, чего мне стоила эта победа.
— На Олимпиаде-72 в японском Саппоро вы повторили достижение Клавдии Боярских: победили в обеих индивидуальных гонках и вместе с подругами выиграли эстафету. А вскоре вышли замуж. Я просмотрела все ваши интервью, перелистала многие страницы вашей биографии — и нигде о вашем муже ни слова…
— Володя Володченко был у нас в команде массажистом. Мы все смеялись, шутили… Так, шутя, я и вышла замуж. Сразу после Олимпиады на призовые деньги мы поехали в Горький и прямо на заводе купили “Волгу”. На сборы в Эстонию прикатили уже на машине. Четыре года я числилась Володиной женой… А вместе так и не пожили. Сначала договорились, что поедем ко мне на родину. У меня в Воткинске была трехкомнатная квартира. Потом Володченко раздумал ехать в Удмуртию, а я ни за какие коврижки не хотела оставаться в Москве… Спустя год он приехал ко мне в санаторий в Трускавец, взял у меня машину. Через три дня исчез и он, и “Волга”… Только осенью привез мне домой побитую машину, без магнитофона, сказал, что украли. И тогда я ему сказала: “Иди ты на хрен…”
“Я никому не завидую”За окном смеркается, синий лес вдалеке становится черным. После долгой паузы, отпивая из чашки чай, Галина Алексеевна тихо говорит:
— Если бы предстояло начать жизнь заново, я бы в ней ничего не изменила. Я довольна своей судьбой: многое повидала, многого добилась в жизни. То, что семью не создала, значит, судьба моя такая. Я никому не завидую. У меня много друзей. На спорт грешить не буду, он дал мне все — славу, уважение, финансовое благополучие…
— А о сыне или дочке не мечтали?
— Да как-то не задумывалась об этом… Я еще в детстве успела нанянчиться. Старшая сестра оставляла на меня своих пятерых детей… Сколько себя помню, у меня все время на руках были малыши… С той поры у меня и стала болеть спина.
— Говорят, что вы, как мама родная, заботились о своей младшей подруге по команде — Раисе Сметаниной. В одном из интервью она сказала: “Настоящей лыжницей сделала меня Галина Кулакова”. Другую нашу именитую лыжницу, Тамару Тихонову, вы вообще, говорят, выпестовали как дочь…
— Как только Рая Сметанина пришла в сборную, я стала ее опекать. Поднимала вместе с собой на зарядку, на всех тренировках она кряхтела, но старалась тянуться за мной. Мы до сих пор дружим, поддерживаем друг друга. А Тихонова — моя землячка, считай, выросла у меня на глазах. Когда Тамара вышла замуж, я ей свою трехкомнатную квартиру в Воткинске отдала. Каждую неделю мы приезжаем друг к другу в гости.
— У вас двадцатилетний водительский стаж. Сколько за этот период сменили машин?
— У меня было три “Волги”. Когда стали болеть руки и тяжело стало управлять большой машиной, я купила себе “жигуленок” — сначала “шестерку”, потом “семерку”, 99-ю модель. А полтора года назад — на шестидесятилетний юбилей — президент Удмуртии подарил мне серебристую пятидверную “Ниву”. Ездить на ней зимой — сплошное удовольствие.
В дверь звонят. К Галине Алексеевне приходит соседка с внучкой — договориться насчет бани. Маленькая девочка всех называет по имени-отчеству, а нашу хозяйку просто… Галей.
В строительстве бани, стайки для кур, гаража, летней кухни Галина Алексеевна принимала самое живое участие. “За лето, пока длилась стройка, я похудела на 10 килограммов, — говорит хозяйка. — Работала с удовольствием, мне всю жизнь нравилось мастерить”.
В пристройке к дому хозяйка нам с гордостью показывает собственноручно нарезанные и высушенные для бани веники из березы, липы, дуба… “Ровно 70 штук!” — подытоживает Галина Алексеевна. Рядом — многочисленные банки с маринованными грибами, помидорами и огурцами. “У нас редкий день в доме обходится без гостей, — говорит хозяйка. — И всех мы стараемся угостить”.
В большом доме вместе с Кулаковой живет подруга Нина — бывшая спортсменка-лыжница. Вместе они ведут хозяйство, вместе готовят, вместе катаются на лыжах. Треть жизни Галины Алексеевны прошла на сборах, и все это время она жила в комнате с девчонками по двое-трое. И теперь жить одна не может — скучно.
— А с братьями-сестрами своими видитесь?
— Постоянно навещаем друг друга. Брат и племянник у меня живут рядышком — в Воткинске, частенько помогают мне по хозяйству. Недавно, например, сварили каркас для новой теплички. Одна сестра живет в Ижевске, другая — в Омске, третья — в Смоленской области… Когда собираемся все вместе — обязательно поем любимую мамину песню “Скамейка”.
Галина Алексеевна начинает тихонечко напевать и после паузы продолжает:
— Правильно мы сделали с Раей Сметаниной, что после завершения спортивной карьеры вернулись: я — в Удмуртию, она — в Коми. В Москве про нас сейчас давно бы забыли, а на родине нас уважают и всячески помогают.
Галину Алексеевну частенько приглашают в качестве главного судьи на соревнования по лыжным гонкам. А ныне она является доверенным лицом президента Удмуртии Александра Волкова. “Иногда я готова провалиться сквозь землю, — говорит именитая спортсменка. — Приходим на собрание, начинают представлять все высокое начальство — стоит тишина, как только называют мое имя — начинаются овации”.
На берегу пруда в Ижевске есть монумент, который официально именуется как памятник “Дружба народов”. Две стелы соорудили в 72-м году. В том же году в японском Саппоро Галина Кулакова, выиграв “золото” на двух дистанциях и в эстафетной гонке, стала абсолютной чемпионкой Олимпийских игр. С тех пор монумент в Ижевске иначе как “Лыжи Кулаковой” и не называют.