Николая Ивановича Чувина война застала в Сарнах, куда он был направлен в 224-й истребительный авиаполк.
Бои под Киевом, Уманью, фронты: Западный, Юго-Западный, Калининский, 1-й Прибалтийский, 3-й Белорусский... 180 боевых вылетов! И это на штурмовике, самолете хотя и бронированном, но ведущем атаки на высоте бреющего полета, всего каких-то 20—30 метров.
— Я, наверное, родился в рубашке или... святой Николай меня охранял, — говорит Николай Иванович. — Меня одиннадцать раз сбивали, и приходилось плюхаться в болота, на пашню, в лес... Сам порой удивляюсь, как только жив остался, хотя и ранения были, и тяжелая контузия.
Везение? Вполне возможно. Но я знаю и другое: время жизни штурмовика (самолета и пилота) в боевой авиации самое короткое — слишком необычный это вид оружия. На боевом счету Николая Ивановича 11 сбитых самолетов противника, в том числе немецких истребителей, которым штурмовик явно уступал по скорости и по маневренности. Николай Иванович рассказал мне о бое, в котором он один сражался против десяти немецких “мессершмитов-110”. Он мог не ввязываться в бой, у него было другое задание.
Был обычный фронтовой день лета 1942 года. Николай только что вернулся с очередного задания и после удачной штурмовки немецкой моторизованной колонны рассчитывал хоть немного отдохнуть и написать пару писем домой. Но телефонный звонок прервал ход мыслей: “Чувин, срочно к командиру полка!”
Задание для штурмовика было не совсем обычным. “Вот, смотри, — начштаба обвел на карте небольшой кружок. — Надо срочно отснять этот железнодорожный узел и тут же вернуться на аэродром. Тебя будет прикрывать звено наших истребителей с соседнего аэродрома. Пристроятся уже в воздухе”.
Через десять минут под крылом промелькнуло знакомое поле аэродрома, но обещанных самолетов прикрытия в воздухе не было видно. Заложив крутой вираж, Николай снова прошел, с потерей высоты, над аэродромом, отчетливо увидел стоявшие на краю поля наши истребители, но похоже, что те взлетать и не собирались. Рация штурмовика работала только на прием, и поэтому пришлось еще раз, чтобы привлечь внимание, пройти почти на бреющем над аэродромом. Никакой реакции, а полетное время уже отсчитывало торопливые минуты. Горючего в баках достаточно, но вот солнце ждать не будет, и качество фотоснимков для командования — вещь серьезная. Сделав еще один круг и покачав крыльями, Николай положил самолет на заданный курс.
“В случае чего догонят, — подумал он, постепенно набирая высоту, — даже если взлетят минут через десять...”
Слева встречным курсом шла пятерка самолетов. “Мессеры”... Ниже и чуть в стороне еще пять “мессершмитов-110”. Быстро прикинул: идут контразимутом, значит... наверняка на бомбежку наших аэродромов. И рация работает только на прием! Решение пришло мгновенно: атаковать! Главное, связать неожиданным боем, а там...
Резко бросив машину вниз, заложил вираж и со стороны солнца, под острым углом, снизу стал стремительно заходить в атаку на ведущий бомбардировщик. Немцы все так же ровным строем летели двумя эшелонами, ничего не подозревая.
Немецкий самолет задымил и, сваливаясь в штопор, пошел к земле, потянув за собой черный шлейф. Строй немецких самолетов рассыпался, но рядом идущая пятерка самолетов, видимо, уже засекла советский штурмовик, и огненная карусель завертелась в воздухе.
Иногда от перегрузки, особенно при выходе из крутых пике, когда тяжелую машину буквально трясло, у него темнело в глазах и руки наливались страшной тяжестью. Но он знал: спасение — в точном маневре, на предельных скоростях и главное — не дать зайти в хвост, сковать их своим огнем!
Огненные трассы проносились рядом с кабиной, иногда он даже успевал рассмотреть лица немецких летчиков и стрелков, почти в упор строчивших по его самолету... Второй “мессер”, переворачиваясь через крыло, пошел к земле. И тут же очередь ударила по фюзеляжу штурмовика. Самолет содрогнулся, но Николай выправил машину и резко ушел вниз, понимая, что на малой высоте немцам будет труднее достать его. Сколько времени прошло с начала боя, он не знал, но помнил, что горючего может и не хватить, если этот бой затянется еще хотя бы на пять-шесть минут. Если он вообще останется жив...
Но что это? Еще один “мессершмит”, объятый пламенем, разваливаясь на куски, падал вниз... И только переведя взгляд повыше, он увидел выходящий из пике истребитель с красными звездами на плоскостях.
Николай Иванович Чувин прошел войну с июня 1941 по 1945 г. Родина высоко оценила его боевые заслуги, 13 апреля 1944 года присвоив Николаю Ивановичу Чувину звание Героя Советского Союза.