— Тар-р-ракан, впер-р-ред! Тар-р-ракан, пр-р-рыгаем! — доносятся из слоновника цирка Никулина резкие команды.
Что за чертовщина? Может, готовится новый аттракцион по Булгакову — какие-нибудь тараканьи скачки? Осторожно протискиваюсь в дверь и едва не сбиваю с ног дрессировщика Вениамина Игумнова.
— Тар-р-ракан, впер-р-ред! — скрипучий голос еще громче, но теперь понятно, что командует не Игумнов, а... один из его попугаев.
— Думала, что я сменил амплуа? — хохочет Вениамин. — Нет, это Вака развлекается, он у нас главный укротитель.
В этот момент рыжий пуделек опрометью прыгает на руки к артисту.
— Бр-р-раво, Тар-р-ракан! Бр-р-раво! — тут же несется из ближайшей клетки.
Оказывается, усатые насекомые ни при чем: просто собачку Джерри за пронырливость и наглое поведение Вениамин как-то обозвал Тараканом. Кличка очень понравилась попугаю, который принялся устраивать собственные “репетиции”. Разумеется, Джерри чихать хотел на пернатого “дрессировщика”, но тот не унывает: орет команды, как только песик оказывается в зоне его видимости.
Поскольку слонов в программе нет, помещение отдали птичнику. Теперь здесь целый угол занимает просторный вольер: летай сколько хочешь. Правда, сейчас он пуст: все попугаи в клетках.
— В вольере они днем, а после представления рассаживаем их по личным “квартирам”. Общество надоедает — нужно же и одному побыть, — объясняет Игумнов. — В клетке птицы чувствуют и ведут себя совсем по-иному, чем в вольере. Вот вы, когда приходите с работы, тоже, наверное, любите переодеться в халат и пошлепать босиком? Так и они: клетка — это “дома в халате”. Бывает, нужно отремонтировать клетку, ну и посадишь птицу к кому-то, с кем она в вольере дружит. Но даже у дружка попугай чувствует себя гостем: сядет тихонечко в углу и не борзеет. Случается, иногда впопыхах после номера перепутаешь и посадишь по ошибке попугая не туда. А он сразу в дверь клювом стучит: эй, это не мой домик!
Воспитанники Игумнова — артисты очень яркой индивидуальности. Причем яркой — в прямом смысле этого слова: от их красного, синего, зеленого и желтого оперенья просто рябит в глазах. Три какаду и шесть ара. Но, пожалуй, самый-самый среди пестрой компании — Аркаша, ара породы макао. Просто чудо в перьях! Именно про таких говорят: “разоделся, как попугай”. Притормаживаю у его клетки, не в силах глаз оторвать. И вдруг...
“Трах-тах-тах!” — оставшийся без внимания зеленый Вака изо всех сил колотит в стенку соседа. “Кто там?” — громко откликается синеперый Кузя. “Вака! Вака!” — истошно голосит неугомонная птица. “Дур-рак!” — возмущается Кузя.
— В принципе они у меня все говорящие, — комментирует дрессировщик, — но специально речью я с ними не занимаюсь. Хотят — говорят, не хотят — не надо. Хотя Вака с Кузей — это отдельная песня.
— Как же теория: чтобы попугай заговорил, он не должен слышать птичью “речь”, а общаться только с человеком?
— Ерунда это. Я как-то подсчитал: наш Вака произносит 99 слов. Причем нахватался самостоятельно, а коллеги за ним повторяют.
— Поди, матерятся?
— Вот чего нет, того нет. Сам никогда не ругаюсь и за другими слежу строго. Представляете, если с арены во время представления брань посыплется?!
Рекордсмены манежа
Больших попугаев в цирке показывают редко. Ну чему эту упрямую и, как многие считают, глупую птицу обучишь? Как правило, вся их “работа” заключается в том, чтобы прилететь и смирно посидеть на нужной жердочке. Номер Игумнова — абсолютное исключение, настоящий цирк в цирке. Не случайно во время Международного фестиваля в Саратове, где молодой артист стал лауреатом, его представление усиленно снимали на камеру и наши, и иностранцы. Воровство трюков — увы! — в цирке дело обычное.
За 3—4 года обучения птицы освоили чуть ли не все человеческие жанры: тут и гимнаст на турнике, и акробаты с подкидной доской, и балансер на катушке, и даже велосипедист и жонглер-антиподист имеются! А еще они танцуют, играют в баскетбол, катаются на скейте и съезжают с горки (причем Аркаша это проделывает и задом наперед!). Как только дрессировщик додумался до такого?
— Я, честно говоря, и сам не могу объяснить технологию придумывания трюков, — разводит руками Вениамин. — Ломаешь голову, ломаешь, а потом — бац! Может, из космоса сигнал приходит или еще откуда-то шарахнет. (Смеется.) Ну вот кто-то же изобрел колесо, велосипед...
— Кстати, о птичках: где ты достал такой крошечный трехколесный велосипед? Не из детского магазина игрушка?
— Ну что вы! Машина — уникальная. Куда я только не обращался, чтобы ее заказать, — никто не брался. Слава богу, у моего папы друг в Вятке, мастер — золотые руки Арсений Зонов. Он все болтики с лупой вытачивал. Так что у меня реквизит — полный эксклюзив, ювелирная работа. Представляете, Арсений Николаевич даже денег не взял: я, говорит, тебе с любовью делал...
— А колеса тоже вытачивал?
— Нет, это настоящие шины. Один шинный завод выпустил к своему юбилею сувенирные пепельницы, их Зонов и приспособил.
— Не представляю, как можно заставить птицу крутить колеса!
— Заставить — никак. У меня никакого принуждения в принципе быть не может. Все трюки — только по желанию. Просто предлагаю поиграть: “Хочешь покататься?” Он мне: “Нет, не хочу!” — “Извини, свободен, другой захочет!” (Смеется.) Поэтому и работают с удовольствием, что делают только то, что им нравится.
— Чем угощаешь за такой ударный труд?
— Ничем. Спасибо говорю, ласково.
— А если не слушаются?
— Тогда скажу строго: “Нехороший попугай, редиска!”
— Кто лучше поддается дрессуре — мальчики или девочки?
— От человека зависит, в смысле от птицы. С умом у них все, как у людей, — пол ни при чем. Кстати, у юных попугаев не сразу и разберешь, кто есть кто. Точно становится известно только годам к 15, когда они достигают половозрелого возраста. Бывает, неопытные хозяева промахиваются с кличками: назовут Ваня, а он окажется Маней. Моим сейчас в основном по 5—7 лет, но я по характеру и повадкам пол определяю, еще ни разу не ошибся.
— Как выявить, кто талантлив?
— Да, в принципе, никак, но совсем бездарных — тьфу, тьфу — не попадалось. Мне их привезли в разном возрасте: синему какаду Фене вообще 5 лет было, уже достаточно взрослый для начала репетиций, но видели, как он лихо на самокате катается! Кстати, какаду тяжелее, чем ара, идут на контакт, но ведь зрителям интересно видеть разные породы. У моих родителей попугаи и взрослые работали без проблем. Единственное, когда насиживали яйца, их в манеж не брали: нельзя же оставлять детей без присмотра.
— У Игумновых-старших была смешанная группа животных?
— Да. Я поначалу подготовил такую же группу, только набрал молодняк. Но тут понеслось со всех сторон: мамин номер, папин номер — достали до печенок! Впрочем, что ни делается, все к лучшему: если бы не доставали, никогда бы не додумался до “цирка попугаев”. Просто мозги свернул, на уши встал, только бы сделать что-то такое, как ни у кого!
— Но ты же на проволоке танцевал?
— В нашей династии я пятое поколение. Первым в цирк пришел бабушкин дед — он работал на проволоке, демонстрировал дрессуру лошадей “на свободе” и стал директором цирка в Одессе. Его дочь, бабушкина мама, была вольтижером на лошади; бабуля и мама — танцевали на проволоке, позже мама с папой выступали с дрессурой. Естественно, в 11 лет дядька взял меня в свой номер на проволоке — это я мою маму заменил. А с дрессурой меня никто и не спрашивал. Просто мы приехали на гастроли в Болгарию, а отцу в первый же день медведь руку ломает. Мне было тогда 18, я ему ассистировал. Ну не уезжать же назад! Отец сказал: “Вперед!” Я и пошел...
Человек для попугая — обезьяна
Богатое цирковое прошлое не только у семейства Игумновых: родословные попугаев — тоже будьте здоровеньки, паспорта расписаны аж до десятого колена! Всех их закупали в Голландии, где старинная фирма разводит животных специально для работы в цирке. По международным правилам можно дрессировать только третье поколение экзотов, рожденных в неволе. Так что этим птичкам Африка точно не нужна. А что нужно?
— Корыто! — хохочет Вениамин, вытаскивая из коптерки розовую детскую ванночку. — Это мы убрали от греха, чтобы они перед работой не искупались. Когда жарко, попугаи в очередь выстраиваются — поплескаться. Баловаться в водичке все любят, но Кузя вообще сутками может плавать. По-моему, у него в паспорте ошибка — точно какой-то из предков пингвином был!
— Гринписовцы к тебе претензий не имеют?
— “Зеленые” — те еще тихушники, приходят без объявления, наблюдают. Но среди них много очень грамотных людей, которые уже по состоянию птиц понимают, как к ним относятся.
— Что входит в рацион?
— Кроме специальных кормов, все фрукты, некоторые овощи. Да они избалованы у меня — вон, видите, все на полу валяется.
— А есть такое: один любит яблоки, другой — виноград?
— Периодами. У вас ведь тоже так бывает — на селедку заклинило, а через месяц — не хочу. Курицу жареную любят очень — это у них деликатес. Вот сырое мясо стараюсь не давать.
— У меня волнистый попугайчик был — так любил пощипать за палец! А твои — дрессированные — кусаются?
— Они грецкие орехи грызут, как семечки, и палец им в рот не клади, особенно если не в настроении: могут оттяпать запросто. Но все-таки они чувствуют свою силу, прихватят до определенного момента, сожмут и отпустят. От настоящей агрессии пока бог миловал. Это они мне просто хотят показать, мол, видишь, я не в духе — отстань. По принципу “опять пришла суббота, работать неохота”. Уговаривать бесполезно. Но у меня нет незаменимых — каждый по 2—3 трюка делает, за себя и за того парня!
— Сезонное явление?
— Особенно весной — одни поцелуйчики на уме. Нет, не со мной — что они, зоофилы? Мы же для них обезьяны!
— Как по-твоему, они тебя любят или просто терпят?
— У них сейчас возраст тинейджерский, переломный. Прошла та стадия, когда “папа, на ручки возьми!”. Могут и характер показать: мол, я не птенец какой-то. Когда вот, не дай бог, лапку подвернул — тут сразу: “папа, на ручки!” А так — все взрослые, звезды сплошные, крутые — крылья веером!
— Не бывает так: одного хвалишь, а другие завидуют?
— Не то слово! Могут приятелю с досады и по башке настучать. Вот Кузя с Вакой — такие разборки устраивают, если случайно кого-то поругал или похвалил, а другой услышал. Злопамятные: “А помнишь, папа тебя похвалил, а меня нет? Ну, получи, фашист, гранату!” Даже в работе соперничают: наперегонки запрыгивают, кто выше залезет...
Так и живут — вместе ссорятся, врозь тоскуют. Мало того, крылатые наглецы уже и “папу” на вшивость проверяют. В спектакле Игумнов выходит пиратом и по сценарию танцует вместе с попугаем. Так этот шельмец что удумал: пока Вениамин первым не подпрыгнет, причем желательно пару раз, он стоит — и ни с места.
— Вчера я психанул, — хохочет дрессировщик, — ни фига, первым будешь прыгать! Долго стояли, но публика же ждет — пришлось самому все-таки начинать. Что вы думаете — эта звезда пленительного счастья мне еще и “браво” закричал!
ПОПУГАЙ КАК ПОВОД ДЛЯ РАЗВОДА
Еще 50 лет назад от волнистых попугайчиков не ждали большего подвига, чем банальное “Гоша хороший!”, “Попка дурак”, “Учи уроки!”. Сегодня словарный запас волнистиков насчитывает около сотни слов. А бессловесные кореллы, раньше не пользовавшиеся особым спросом за свою немоту, в последние десять лет стали почти Цицеронами! Эти розовощекие красавцы тоже научились ворковать на ушко хозяевам членораздельные фразы. Сейчас их словарный запас лишь чуть меньше, чем у Эллочки-людоедки (около 10 слов). При этом птицы, вскормленные людьми, быстрее привыкают к новым хозяевам, раньше начинают говорить и выучивают больше слов. Потому что с рождения они ориентированы на человека, а не на себе подобных.
Что касается крупных видов, то их привозят с солнечных континентов совершенно дикими. Иноземные гости очень долго привыкают к хозяину, и на то, чтобы обогатить словарный запас, у жако и какаду просто не остается времени. Ведь только когда пернатые чувствуют, что их “приняли в семью”, они с маниакальным усердием начинают копировать звуки и оттенки речи, малейшие шорохи и возгласы. И даже не подозревают, что порой очередной своей остротой попадают в точку.
Обычно говорун просто запоминает ситуацию и ее звуковое оформление. Например, зимой “пернатые обезьяны” любят имитировать взрывы петард. После Нового года в зоолечебницах выстраиваются очереди людей, умоляющих успокоить их взбесившихся попугаев. Те же ведут себя так, будто праздник продолжается: визжат, трещат и ухают.
ЗНАМЕНИТЫЕ КУРЬЕЗЫ С ПОПУГАЯМИ
В 1990 году в Аргентине проходил странный бракоразводный процесс. Свидетелем в нем выступал... попугай. Розелла Де Гамбо узнала о неверности мужа от их домашнего питомца, какаду Бозо. Он вдруг начал смеяться высоким женским голосом и говорить слова, которым ни Розелла, ни муж его не учили. На суде Бозо показали фотографию секретарши мужа. “Киска, я люблю тебя!” — завопил Бозо. Когда его спросили: “Кто любит Карлоса?” Бозо ответил: “Руби любит Карлоса. Руби любит своего малыша”. Адвокат ответчика назвал свидетельские показания какаду “оскорбительными”. Но тем не менее судья поверил пернатому свидетелю и расторг брак.
В Англии старушка принесла к ветеринару своего попугая. Она уверяла специалиста, что птица серьезно больна: попугай беспрерывно кашлял. Однако доктор, обследовав птицу, успокоил владелицу. “Птица мастерски подражает вашему кашлю хронического курильщика. Если вы бросите курить, попугай быстро вылечится от дурной привычки передразнивать вас”, — заявил эскулап озадаченной посетительнице.
Если еще 10 лет назад в России среди попугаев были распространены всевозможные сочетания со словом “перестройка”, то сейчас, наслушавшись новостей, многие научились выговаривать слово “терроризм”.
ЛЕТОПИСЬ РЕКОРДОВ ПОПУГАЕВ
Попугай у преподавателя волгоградской музыкальной школы Лилии Лавинской читал “Муху-Цокотуху” Корнея Чуковского.
Самый разговорчивый попугай по кличке Пруля 12 лет подряд завоевывал титул “Лучший говорящий попугай” на национальной выставке комнатных и диких птиц в Лондоне, он занесен в Книгу рекордов Гиннесса.