Исполняется год после “цветного переворота” в Бишкеке. В результате которого президент Аскар Акаев покинул республику и отказался от власти. Теперь он живет под Москвой, занимается наукой и анализирует ошибки, которые допустил. С бывшим президентом Киргизии беседует Игорь Рябов.
— Была ли победа оппозиции неизбежной?
— Сейчас об этом говорить поздно. В природе для устранения сорняков и зловредных насекомых обычно применяют пестициды. Я, как сторонник чистой политики и демократии, к этому на нашем “островке демократии” никогда не прибегал, хотя мне и советовали.
— Что бы вы посоветовали теперь самому себе?
— После произошедшего я стал лучше понимать, что в постсоветских условиях демократия должна быть управляемой. Иначе маргинальные силы могут на каком-то выгодном для них этапе одержать верх над здоровыми частями демократического организма. Как это произошло у нас.
— Существовал ли какой-либо ваш приказ силовым структурам, который вы обсуждали, но не осуществили? Если да, то чем объяснялся ваш выбор?
— Моя линия поведения как президента в феврале—марте 2005 года была совершенно прозрачной. Я тогда открыто заявил, что ни при каких условиях не пойду на введение чрезвычайного положения, применение силы против народа. Теперь я хорошо вижу, что это развязало руки оппозиции. Она стремилась взять власть любыми средствами.
Они торопились. Через полгода, в октябре 2005 года, должны были состояться президентские выборы. В честной борьбе лидеры оппозиции, не имевшие в обществе должного авторитета, не имели шансов на победу. Они спланировали силовые действия. “Окно” появилось в марте, после второго тура парламентских выборов.
После трагической для меня развязки я не сожалею о своем выборе. Последним моим президентским приказом был приказ “не стрелять!”. Окончательный вердикт вынесет история.
— Ходят разговоры, что Россия пыталась помочь вам, когда начались беспорядки. Имеется в виду и силовая поддержка. Как было на самом деле? Была ли возможность принять такую помощь?
— Решительно отвергаю слухи о том, что Россия предлагала помощь в урегулировании наших внутренних мартовских беспорядков. Уверен, что в случае обращения эффективная помощь была бы оказана. Основание давал Договор о коллективной безопасности. Я отказался от применения оружия против толпы, которая штурмовала 24 марта правительственный комплекс в Бишкеке, и предотвратил в республике гражданскую войну, которая могла перекинуться на соседей. Значит, во внешних “противопожарных” мерах не было необходимости.
Внешнее вмешательство создало бы опасный прецедент. Я глубоко благодарен российскому государственному руководству за то, что оно поняло мотивы моего поведения. В самый сложный для меня и моей семьи период оно поддержало меня морально, предоставило кров и приют. Меня радушно встретило Московское академическое и университетское сообщество. Ныне я занят исключительно интересными для меня прикладными математическими исследованиями в МГУ. После долгих лет изнурительной государственной и политической деятельности я попал в родную стихию.
— В судьбе постсоветских государственных деятелей есть много общего. Вы не чувствуете обиду, что людям не всегда были очевидны ваши заслуги? Такую, например, обиду может ощущать и Михаил Горбачев.
— Вы задали очень сложный вопрос. Проводить параллели и сравнивать разные по масштабам события весьма рискованно. Горбачев — это глобальный масштаб. События в Кыргызстане — больше региональный, чем мировой. Но есть, конечно, у них и общее. Однажды Михаил Сергеевич ярко сказал: “Счастливых реформаторов не бывает”.
Чувствую ли обиду я? Вступая на политическую стезю, нельзя рассчитывать лишь на розы. Даже на них есть шипы.
— Не кажется ли вам, что нынешняя власть в Киргизии в общем-то проводит ту же политику, что и вы, но только в обстановке политической нестабильности и криминальных разборок? Ваша оценка действий президента Курманбека Бакиева и премьера Феликса Кулова сегодня.
— Относительно оценки сегодняшних действий Бакиева и Кулова скажу следующее. Нельзя рассматривать каждого из “двойки” в отдельности. Это тандем. Конструкция внеконституционная, но оказавшаяся единственно спасительной в условиях надвигавшейся после 24 марта угрозы развала страны.
Что меня беспокоит: концептуальное и интеллектуальное бесплодие новой власти. Перевороты тем и отличаются от революций, что единственной целью заговорщиков является захват власти. Тут уже не до теоретических изысков.
Полное интервью с Аскаром Акаевым читайте в апрельском номере журнала “Деловые люди”.