Итак, в Кенигсберге открылся 5-й, юбилейный фестиваль искусств “Балтийские сезоны”. Самый длинный (по ноябрь), самый громкий (какие имена — Темирканов, Спиваков, Табаков, Райкин!), самый утонченный. Как сказал гендиректор форума Давид Смелянский: “Нынче горожане под “Сезоны” свой отпуск планируют! Ведь наша задача — показать здесь все лучшее, чем дышит Россия!”
И за час до концерта в возрожденном Кафедральном соборе мы пообщались с маэстро Темиркановым, чей оркестр Санкт-Петербургской филармонии открывает праздник.
— Я терпеть не могу общения с прессой, тем более мы только что вернулись из Тбилиси — все немножко больные, да-да-да: вино виновато. Так что меня не доставайте.
— А что было в Тбилиси?
— Да это я все из-за дружбы своей страдаю: с Паатой Бурчаладзе (великий бас) я же в друзьях, ну посидели с ним как-то в Нью-Йорке, хорошего вина выпили, а он и говорит: “Маэстро, у меня вот юбилей будет. Приедешь?” Ну, Господи, говорю: “Приеду”, а сам думаю: ну, грузины-то — немножко трепачи, денег не достанут… А они и деньги достали, все организовали. Пришлось ехать.
— А как вам Калининград — успели разглядеть?
— Орган здесь, в Кафедральном соборе, потрясающий. Такого не видел ни в Милане, ни в Париже — какая красота! А вообще по стране мало ездил и думал, что, кроме Питера и Москвы, ничто не поразит воображения. И тут побывал в Ханты-Мансийске: на улицах цветочки растут, красиво, чисто, замечательно, новый концертный зал, для которого стулья заказали в Италии, они акустические… Что-то невероятное!
— Кстати, пару лет назад вы говорили, что уже устали ездить по миру, хотите домой, в Россию… Сейчас какой настрой?
— Еще больше ездить по миру. Я тоже Путину сказал при встрече: “Владимир Владимирович, мне так надоело ездить за границу, ведь с 30 лет как цыган живу… Я б и не ездил никуда, но дернул меня черт с моей душой и моим талантом родиться в России. Здесь так: не будешь часто ездить по миру — наш народ скажет: “Он никому не нужен”. И не будут ценить. Как это ни грустно…
— Ну, неправда.
— Это — правда! Правда, увы.
— Вот вы не пользуетесь дирижерской палочкой… Это категорически?
— Палочка — уже прошлое в нашей профессии. Сначала она была очень большая и дирижер стучал ею об пол, потом стала чуть меньше, как длинная трубка, и все возмущались: “Почему ж мы играем из-под палки?!” Однако привыкли. А теперь, поскольку музыканты стали очень образованными, совсем иного класса, то и палка хорошим музыкантам не нужна: не нужно отбивать такт, чтоб все играли вместе. И дирижировать нужно не тем, что написано, а тем, что не написано.
— Браво! А чем объясняется выбор — по московским меркам слишком популярной — программы двух ваших концертов? Тут сюиты из “Лебединого” и “Щелкунчика” Чайковского, из “Спартака” и “Гаянэ” Хачатуряна…
— Предполагалось, что эти концерты будут на открытом воздухе. Поэтому и выбрали музыку “пошумнее”. А оказалось, играем в соборе; теперь не уверен, что будет так, как хотелось бы. Боюсь, слишком громко.
(Давид Смелянский пообещал, что следующий фестиваль — его музыкальная составляющая — обязательно пройдет на открытом воздухе в Светлогорске: “Этакий променад-концерт! И только симфоническая музыка! За пять лет мы не позволили себе никакой эстрады и никогда этого не позволим!”)
— Кстати, не планируете с питерской филармонией записать здесь симфонии Чайковского?
— А у нас, в России, и записывать-то не умеют. Вот в Париже играли концерты на фестивале под запись… Из Москвы приехала бригада человек в 30, а из Англии — лишь трое. Англичане сидят с партитурой, смотрят, как и что надо снимать. А наши только спорят: “А это здесь зачем?” Неграмотные люди. Поэтому здесь опасно записывать. Вы же видите по телевидению: когда показывают симфонический концерт, в кадре всегда тот, кто ковыряет в носу, а не тот, кто играет. Ну да ладно, мне пора репетировать…