Строгинский затон. Термометр на солнце показывает +10. На деревянном настиле набережной стоят лежаки, на лежаках — люди. Щурятся от солнца, загорают — в куртках, конечно, но все равно… Велосипедисты разминаются на дорожках. Даже мамы, выгуливающие детей, одевают их уже не по-зимнему.
Но лед еще не сошел, он лежит на поверхности затона сплошным слоем. А на льду — одна фигурка, другая, а вон там еще три, а вдали сразу человек десять. Рыболовы, ну надо же! Впрочем, что удивляться: на станциях метро «Строгино» и «Щукинская» людей с характерными ящиками на плечах можно видеть до середины апреля. Пока лед совсем не сойдет.
На природе без мобильника
— Знаете, с какого года я здесь рыбачу? — смеется Валерий Васильевич, 72-летний физик-ядерщик из Щукина, выбираясь на берег. — Как квартиру получили. А получили мы ее в семьдесят втором году. Вот, значит, скоро пятьдесят лет как хожу на лед. И ничего, как видите, живой.
Валерий Васильевич — живой персонаж «Девяти дней одного года»: ироничный взгляд из-под больших очков, рост баскетболиста, с осанкой и плечами горнолыжника. Но мода рыбака-подледника сильнее: образ практически полностью создается пуховиком, больше похожим на телогрейку, кроличьей шапкой и тем самым ящиком через плечо. Как у сказочного медведя: «не садись на пенек, не ешь пирожок».
— Нет, не холодно! — мотает головой физик. — Сам утром варю целый термос кофе — кстати, на песке, по арабскому рецепту! Делаю сэндвич, в ящик все это отлично помещается. А больше ничего и не нужно!
Мобильный телефон Валерий Васильевич с собой не берет. Это принципиально — хочет побыть наедине с природой. Он и на лунке (отверстие во льду, куда, собственно, опускаешь леску с мормышками и мотылем) сидит один. «Я так отдыхаю, восстанавливаю силы. Скажу с полной ответственностью: город — это постоянное облучение. От приборов, машин, даже, в каком-то смысле, от скученности людей. Чтобы сохранить рассудок, нужно регулярно бывать в тишине и на природе, это мой рецепт долголетия, если хотите».
Вдали от жен
Алексей Жмуркин — с другого берега, из Строгина. Типаж совершенно другой: около 50, полноват, говорит попроще. Профессия — военный пенсионер.
— Я все-таки соображаю, куда лезу, да? Вон, напрямую к берегу не пошел — лед тонкий; крюк вон какой сделал. Тридцать лет уже рыбачу, чего там!
За эти тридцать лет Алексей четыре раза оказывался в ледяной воде. Три раза обходилось без последствий, а однажды дело закончилось воспалением легких. Это было далеко за городом: пока выбрался, пока дошел до места, где можно отогреться, промерз капитально. А было это в 1992 году... С тех пор, кстати, далеко рыбачить не ездит. И с собой берет бутылочку крепкого «НЗ» — мало ли, придется срочно согреться.
— Да, хожу и буду ходить, — Жмуркин тоже улыбается. — Это мое, понимаешь? Дома... Я и так каждый день дома, куда от этого дома деваться! Замахало всё...
Кажется, настроение Алексея от мыслей о доме не улучшилось. По крайней мере, выйдя со льда, под весенним солнышком рыболов выглядел намного веселее.
Клуб на открытом воздухе
Дольше всех на льду сидит самая большая группа — больше десятка человек. Но и эта команда в какой-то момент — уже хорошо за полдень — начинает собираться и выходить к Строгинскому мосту. Идут как альпинисты в последних кадрах фильма «Вертикаль»: вроде бы еще рядом, но уже поодиночке. Скоро метро, а там… обыденная жизнь. А скоро и вовсе сезон закончится — и пока-пока, до зимы.
— У нас вполне реальный клуб, — рассказал корреспонденту «МК» Николай Попов, много лет участвующий в турнирах по зимней рыбалке, проводимых в Строгине. — Критерий в соревнованиях — общий вес пойманной рыбы. Было время, когда нам хотели запретить такой лов, но, слава богу, удалось отстоять наш спорт.
Впрочем, в Строгинском затоне соревнования уже давно не проводят, но тренироваться профессионалам никто не запретит. Попов тоже физик, а сейчас на пенсии — еще один зимний рыбак со стажем в несколько десятилетий. За то, что молодое поколение подледным ловом не интересуется, переживает, но не слишком.
— Каждому поколению свое, — говорит Попов. — Кстати, обратите внимание: не только молодежи нет, но и женщин полторы штуки на всю Москву. Чисто наше, мужское-старперское дело. Надо же когда-то побыть одним, правда?
Весело поддергивает рундук на плече — старый, обитый кровельным железом, — и идет по мосту. Боится ли он выходить на лед — даже спрашивать вроде как неудобно. Собственно, кто ходит, тот не боится, дело понятное. МЧС предупреждает — ну и что? Ведь с зимней рыбалкой как: приходишь домой невредимым — прекрасно, отдохнул. Возвращаешься мокрым, слегка окунувшись, — семья пожалеет.