Великие учителя публицистики, чьи имена не разглашаются в интересах единого и неделимого учебника Истории, говорили мне: старик, любой текст неплохо бы начинать с банальности и заканчивать ею же. Поскольку банальность плоха всем, кроме одного: она почти всегда верна.
Так я и поступлю.
Банальность стартовая: информационные поводы бывают разными.
Как российский писатель на политические темы я не могу не признать, что основные информационные поводы у нас генерирует президент РФ Владимир Путин. Что бы он ни сделал, что бы ни сказал, — все отзовется тысячеголовым эхом нашего творческого братства. А когда, редкими днями, он не говорит и не делает ничего (разве такое когда-нибудь случается, ей-Богу!), только ленивый не напишет, что политика в России приобретает многозначительный оборот, ибо верховный правитель что-то подозрительно затих. Да и совершенно глупо было бы мне все это отрицать, если своей относительной известностью в узких кругах, которая есть топливо моего жизненного пути, я обязан почти исключительно В.В.Путину. Я приобрел эту известность, потому что очень многие издания хотели от меня комментариев про него, про его дела (явные) и мысли (явные не всегда). А не было б ВВП — кому я был бы вообще нужен?
Но жизнь не стоит на месте. Всякая деятельность требует диверсификации, т.е. разнообразия живительных источников и составных частей. Этим путем придется идти и мне. Тем более что в последнее время официальная РФ-пропаганда на 97% убедила меня, что самая страшная совокупность опасностей для России и меня лично как гражданина моей Родины исходит от Соединенных Штатов Америки. Которые, дескать, очень хотят отомстить всемирной истории и самим себе за то, что вовремя, т.е. в начале 90-х годов минувшего века, так и не расчленили Российскую Федерацию. И нынче планируют взять реванш. Экономическими, политическими и даже военными средствами.
И если/когда со стороны родных Мытищ пойдут на меня зловещие американские танки, которые я доселе видал только в голливудских боевиках, должна быть у меня в кармане заветная бумага, способная спасти и сохранить. А именно — нотариально заверенный перевод колонки, которую вы сейчас читаете. Потому она, соответственно, посвящается президенту США Бараку Хуссейну Обаме. И не просто так, а с информационным поводом: 4 августа 2014 года у американского лидера был день рождения, ему исполнилось 53 года.
Некоторые мои соотечественники отметили Обамин день по-своему: на фасаде здания посольства США в Москве появилась зеленая лазерная проекция, демонстрировавшая, как Барак Хуссейнович поедает банан. Это, надо понимать, фирменный юмор так называемой «русской весны». Если вам это чувство юмора не по карману, то я советовал бы, кстати, осторожнее относиться к «русской весне» и всем ее титульным героям. Я же хочу отметить день рождения несколько по-другому.
За пять с половиной лет, что Обама занимает главный (Овальный) кабинет вашингтонского Белого дома, я привык слышать о нем две основополагающие версии.
Первая, до весны 2014 года: 44-й президент США — слабак, фуфло и чмо, которое неспособно диктовать свою волю миру, скоро профукает все американское доминирование и в подметки не годится образцовому Рональду Рейгану, чья несгибаемая воля сокрушила целый Советский Союз.
Вторая, начиная с весны 2014-го: Обама — страшный монстр, под черную дудку которого пляшут все, кому не лень, включая Евросоюз, Японию, Австралию и Канаду. Этот монстр явно тянется к славе Рейгана и способен на все, чтобы глобальное доминирование Америки не только не рассосалось, но и укрепилось до последней степени тяжести.
Притом адепты обеих версий любят подчеркивать, что Нобелевская премия мира, которую Обаме присудили в 2009 году, — это уж совсем какие-то сапоги всмятку. С одной стороны, его тем самым просто принудили быть голубем, а не ястребом, ибо только так он может отработать премиальный аванс. С другой — дискредитировали высокую награду путем вручения ее человеку, не сделавшему ну ничего существенного для умиротворения излишне нервозного человечества.
Проанализируем последовательно обе версии. Вкупе с нобелевской историей.
1. Живого Барака Обаму я видел один раз в жизни. Летом 2008 года, когда он был еще не президентом сверхдержавы, а простым американским сенатором. В Берлине, где г-н сенатор выступал с предвыборной речью. Сначала планировалось, что он выступит в священном месте — у Бранденбургских ворот, в двух шагах от виртуальных руин Берлинской стены. Но канцлер ФРГ Ангела Меркель строго указала, что с такой позиции прежде выступали только действующие президенты США, да еще какие: Джон Кеннеди и Рональд Рейган! Так что претендент должен найти точку поскромнее. Ее и нашли. Недалеко от легендарных ворот. Что нисколько не повредило выступлению, на которое собрались порядка 200 000 европейских (заметьте, не американских) человек. То был первый на моей памяти день, когда в Берлине зафиксировались реальные пробки московского образца. Я был в должной мере впечатлен (выступлением сенатора, а не пробками), чтобы позвонить после мероприятия нескольким своим друзьям (они могут подтвердить) и сообщить им: этот парень станет президентом! В то время, по ходу дела, многие московские аналитики отдавали победу конкуренту Обаме 72-летнему Джону Маккейну, потому что «Белый дом не зря называется белым» (цвет домашней кожи, как ясно).
С психологической точки зрения этот парень не мог быть слабым изначально. Иначе бы он, чернокожий, никогда не поставил бы перед собой задачу стать президентом США. Ведь эта идея явно пришла к нему еще где-то в 1980-е — о чем косвенно свидетельствуют книги Обамы «Мечты моего отца» и «Дерзновение надежды». А в те времена было совершенно не очевидно, что черный президент Америки вообще возможен. Сомнительность перспективы его не смутила — он выбрал цель и достиг ее.
И вся его политика никогда не говорила о слабости. Просто Барак Обама пришел как олицетворение качественно новой эпохи. Когда американское глобальное доминирование не утверждается исключительно авианосцами и морпехами. Сверхдержавность строится не на возможности втоптать народы в кровь и в грязь, а на решающем и определяющем преобладании в:
а) образцах жизни и творчества, в том числе — в области так называемой демократии;
б) технологиях;
в) финансах.
Нет, конечно, и при таком раскладе сверхдержав может быть больше одной. Но только при условии, что дерзкий кандидат на этот статус может соответствовать пунктам а, б и в. Не больше, но и не меньше.
Так что не слабость и не застенчивость были рулевыми 44-го президента Америки, а понимание новейшей реальности. Которую многие не хотят признавать уже потому, что им нечего в ней делать.
Пункты а, б и в поясняют нам, почему, скажем, КНР не может быть сверхдержавой — как бы монструозно она ни выглядела. Китай засматривается на Америку как источник образцов, и суровая порой риторика лишь доказывает стремление китайцев быть почти такими же крутыми. Как они, но не вместо них. В американских долларах хранятся 70% китайских валютных резервов (не наоборот, правда же?). В тех же долларах формулируется секретная цена «судьбоносного» газового контракта КНР и РФ. И без американских технологий китайская экономика так же немыслима, как российская. И если китайская рабочая сила слишком самонадеянно подорожает, ее вполне можно заменить на филиппинскую, вьетнамскую и мексиканскую. И т.д.
Барак Обама — дитя и управитель этой эпохи. Не надо спрашивать с него по меркам прошлых времен.
2. И в 2014-м году ничего в обамическом поведении не изменилось. Просто в этом миропорядке, который США возглавляют по факту победы в холодной войне над СССР — днем этой победы условно можно считать 9 ноября 1989 года, дату падения Берлинской стены; скоро исполнятся юбилейные четверть века, — есть вещи, которые допускать можно, а есть — которые нельзя. Выпендриваться и говорить слова — это пожалуйста, сколько угодно. А вот дестабилизация в Европе — это недопустимо. Не для того происходили первые две мировые войны, чтобы сейчас так легкомысленно скатиться в объятия третьей.
В обозначении всех этих ценностей и тезисов Барак Обама гармоничен, т.е. равен сам себе. Его можно не любить, но не стоит принимать его не за того, кто он на самом деле есть. В конце концов, не будем забывать, что лидер, который два раза подряд выиграл непредсказуемые выборы президента сверхдержавы, не может стоить слишком дешево.
И теперь — финишная банальность: с днем рождения, господин президент!