- Европа представляет красивую картинку, привлекательный образ. К тому же у многих на Западе Украины есть такой мотив: «Геть вид Москвы», то есть подальше от Москвы. Бегство от совка, от восстановления Российской Империи. Кто-то надеется на установление в стране европейских правил, социальных стандартов.
Это скорее позитивный европейский миф. Люди не хотят думать, выполнимо ли это. Завышенные ожидания позже могут привести и к крушению надежд, когда выяснится, что идеал не совсем соответствует действительности. У молодежи очень много эмоций. Бизнес боится российской конкуренции, боится, что в Таможенном союзе усилится влияние российских олигархов. Многие рассматривают евроинтеграцию как внешний побудитель: «Сами не можем проводить реформы, делать модернизацию. Вот Европа нам не просто поможет, а заставит». Это, очевидно, провинциальный, постколониальный комплекс украинцев. Должен быть некий дядя со стороны, который будет нас учить, что делать.
- Почему перспектива интеграции с Россией не вызывает такого положительного отклика?
- Я бы не сказал, что совсем не вызывает. Евразийская интеграция, действительно, слабо воспринимается украинцами. Но могу сказать, что идея славянской интеграции русских, белорусов и украинцев, о чем политики трех стран говорили в 90-е, была достаточно популярна. В лучшие годы до 60% набирала на Украине эта идея. В 2000-е же начала превалировать идея евроинтеграции. Это связано с успехами в ЕС Польши, вступлением в ЕС Прибалтики, толчком стала и «Оранжевая революция». В последнее время немало людей на востоке страны поддержали идею об ассоциации с ЕС. Это связано с тем, что на рельсы евроинтеграции встал Виктор Янукович. Можно сказать, что украинские элиты однозначно за евровектор. Но население расколото гораздо сильнее. Донбасс и, конечно, Крым однозначно за союз с Россией.
- Виктор Янукович стал президентом, используя пророссийскую риторику, опираясь на пророссийские восток и юг Украины. Почему за года правления он развернулся лицом к Европе?
Восток страны его поддержал, но надо было удержать запад. К тому же украинские политики вынуждены ориентироваться на три центра влияния – Россия, Европа и США. Политик объективно вынужден искать компромисс во внешней политике. Есть и внутренний фактор: необходимо поддерживать стабильность страны. Если ты сильно склонишься либо в сторону Запада, либо в сторону Востока, то страна просто разорвётся. Поэтому политики в Киеве и занимает срединную позицию, отходят от пророссийских лозунгов.
Сейчас, кстати, ситуация для страны серьёзнее, чем в 2004 году. Тогда речь шла о том, кто займёт кресло президента, о политических амбициях украинских регионов. Теперь от выбора политической элиты зависит состояние экономики страны, выбор геополитического вектора на годы вперед. Восточная Украина тоже внимательно наблюдает за происходящим. В случае подписания ассоциации с ЕС под угрозой моментального увольнения окажется, по имеющимся данным, 160-170 тысяч рабочих востока страны. Товарооборот с Россией в этом году уже сократился на четверть, а особенно существенное снижение наблюдается именно в последние месяцы.
- В чем, на ваш взгляд, отличие нынешнего майдана от выступлений 2004 года?
Во-первых, тогда были президентские выборы и протесты были персонифицированы - за Ющенко. Сейчас во главе угла европейская идея. Нет какого-то конкретного политика, за которого бы выходили люди. Оппозиция скорее рассматривает нынешние события как репетицию перед президентскими выборами 2015 года. Во-вторых, акции протеста сопровождает разный социально-психологический фон. В 2004 году были большие надежды на будущее. Теперь это майдан надежд, которые хотят украсть. Плюс в обществе сейчас немало негодования и агрессии. Кроме того, в 2004 году власть была разделена, было много колебаний, не было единого субъекта власти. Были интересы Кучмы, Януковича, разных олигархов. Сейчас власть более консолидирована.
- Как теоретически может развиваться ситуация? Что может сделать оппозиция, чтобы надавить на Януковича?
Полагаю, что для оппозиции пока всё это лишь репетиция перед 2015 годом. Однако, если народное возмущение после саммита в Вильнюсе будет устойчивым и массовым, то противники действующей власти могут заблокировать Верховную Раду как снаружи, так и изнутри. Опыт таких действий у оппозиции есть.
Если на улицы Киева выйдет 200 тысяч человек, то, вероятно, у оппозиционеров появится соблазн использовать этот ресурс. По действующему законодательству распустить Раду может только президент, а он этого делать не будет. Янукович научен горьким опытом 2004 года: достаточно начать делать уступки, и ты проиграл. Однако в условиях усиления оппозиции на её сторону могут начать переходить силовые структуры, средние чиновники. Это всё в условиях политического кризиса создаст колеблющуюся ситуацию. Пока этот сценарий остаётся умозрительным.
- В прошлом году был «мовный майдан», когда русскому языку придали статус регионального, до этого был майдан предпринимателей, чернобыльцев. Получается, майдан – это уже постоянный фактор украинской политики..
- Действительно, есть готовая модель поведения. Если люди чем-то недовольны, то надо протестовать. И у власти есть комплекс майдана, они этого боятся. Янукович потому и не выпускает Тимошенко, что она воспринимается им как дух майдана, она знает, как это делается, а вовсе не потому, что боится её конкуренции на выборах. Но есть и контрмайданные технологии: можно собрать альтернативный майдан, можно блокировать подвоз людей из регионов, потому что масштабный майдан можно собрать, если участвуют не только киевляне. Можно просто тянуть время, блокировать майдан силовиками. Маленькие майданы в областных центрах можно разгонять, в Киеве разгонять нельзя, но можно периодически тестировать на силу и прочность.