22 мая в российском прокате стартует фильм “Розыгрыш” Андрея Кудиненко. От “Розыгрыша” 1976-го, снятого Владимиром Меньшовым, его отличает многое. Той же осталась лишь главная коллизия: противостояние двух героев-старшеклассников.
На роль положительного героя режиссер пригласил непрофессионального актера — молодого музыканта Ивана Алексеева, больше известного как Noize MC. Иван написал также все песни для нового фильма. Жесткие и позитивные одновременно. Если тридцать лет назад герой Дмитрия Харатьяна, чью линию продолжает Noize MC, пел что-то безобидное и нейтральное про то, как “бабочки летают, бабочки”, то персонаж Ивана декларирует речитативом нонконформистское: “Чистый воздух, как едкий дым, совершенно непригоден для дыхания”. Новое время — новые песни.
Накануне премьеры “МК” встретился с Иваном Алексеевым.
— Твой школьный выпускной вечер прошел как-то необычно?
— Это было в Белгороде, в 2002 году. Самым ярким впечатлением от выпускного вечера было утро следующего дня. Мы с классом пошли встречать рассвет. Я сидел, смотрел на восходящее солнце и думал, что Белгород, конечно, классный город, но надо приложить максимум усилий, чтобы оказаться в Москве. Загаданное сбылось через три месяца.
— “Розыгрыш” Меньшова первый раз когда увидел?
— Еще старшеклассником. Переключал как-то телевизионные каналы и попал на “Розыгрыш”. Шел музыкальный момент, и я заинтересовался. Подумал: прикольно, совковое кино про музыку. Когда “воткнулся”, что там происходит, понравилось. Я тогда обратил внимание как раз на того парня, современный аналог которого сыграл сейчас. Он такой нервный тип, чего-то на музыкантов своих орал все время. Я тоже так делаю, но реже. А герой Харатьяна тогда показался мне жестким истериком. Момент, когда музыканта выгоняют из группы за то, что он чуть-чуть залажал, в старом фильме несколько утрирован.
— Зачем тебе понадобился киноопыт?
— Я согласился “на слабо”. Причем это “слабо” устанавливал себе сам. Я понимал, что это нереально круто и отказываться от такого шанса глупо. Если в моей жизни случится еще одна съемка в фильме, то это уже будет более осознанно. Читая сценарий “Розыгрыша”, я не представлял себе, как эта картинка будет оживать. Теперь я уже буду понимать, как текст превращается в настоящее кино. Хотя я предпочитаю профессионально заниматься музыкой, а не кино. В “Розыгрыше” я идеально вписался в образ, поскольку по сути играл самого себя. Для актера я не гибкий. Актер — такая умная варежка на руке режиссера. Он должен понимать, как повиноваться, чтобы добиться желаемого результата. Если в кино и существует актерская импровизация, то локальная. Для меня это пока неподъемная вещь. Все равно что человеку, который только научился играть аккордами на гитаре по сборнику “30 лучших песен русского рока”, сказать: “Чувак, нормально играешь, сочини симфонию…”
— Вы разыгрывали своих учителей так же жестоко, как в фильме?
— Я окончил школу с золотой медалью и, хотя не был ботаником, по-человечески к учителям относился. Был у нас одноклассник, который позволял себе “жесть” и разыгрывал учителей. У него случился какой-то конфликт с географичкой. Она была такая бабушка — божий одуванчик: вежливая, спокойная, интеллигентная и в целом прикольная тетка. Так вот, он однажды надел такие же очки, как у нее, зализал себе челку на ее манер, даже бусы похожие нашел. Сел за первую парту. Географичка заходит — и видит практически свое отражение, отвратительно улыбающееся. Она в ужасе выскочила из класса…
— А на съемочной площадке розыгрыши случались?
— Только ситуационные. Например, когда мы снимали в Камергерском переулке, массовке раздали бутафорские деньги, чтобы кидали нам в чехол от гитары. Но они не понадобились: как только мы заиграли, случайные прохожие начали кидать в чехол реальные червонцы. Так что мы еще и заработали.
— Ты недавно признался, что твой персонаж в “Розыгрыше” по-своему лузер…
— Бывает, что ты правильный чувак, но все равно при этом лузер. Просто потому, что в жизни не все спорится, не всегда везет. И таких людей много. Если говорить о музыкантах-лузерах, то это хорошие музыканты, о которых тем не менее никто не знает.
— До сих пор ты был, что называется, широко известен в узких кругах. Сегодня плакатами с твоими изображениями заклеена вся Москва. Ты готов к славе и крепка ли твоя крыша, чтобы не съехать от свалившейся популярности?
— Надеюсь, что моя крыша справится с этими трудностями. Главное — не начать звездить. Но я не 50 Сent, чтобы записывать 80 песен на одну тему — как я крут. Как только ты “включаешь звезду”, тебе уже больше нечего сказать людям.