Один из пророков (кто-то говорит, что это Авраам, а кто-то — что Мухаммед), увидав впервые с отдаленной горы Дамаск, так восхитился, что... не захотел войти в город. Ибо для человека существует только один рай — надземный, и пророк не пожелал иметь рай на земле. С тех древних пор утекло много воды, цивилизация принесла свои плоды, и Дамаск растерял немало своей райской прелести. И все-таки он прелестен, этот город контрастов. Полистайте Библию: “город славы, город радости” — вот что сказано там о Дамаске, самой древней в мире живой столице.
Из этого города на днях вернулся корреспондент “МК”.
Дамаск выглядит вполне мирно. Здесь то бурлит толпа и беспрерывно гудят бесконечные автомобильные реки, то, наоборот, — зависает какая-то сонная одурь. И все-таки ощущение того, что находишься в “горячей точке” планеты под названием Ближний Восток, не покидает. Страна начинается с границы — так вот, если в паспорте есть хоть какие-то пометки о пребывании в Израиле, — все, дорога в Сирию заказана. Которое уж десятилетие между Сирией и Израилем продолжается война. На улицах полно людей в униформе с “калашами”. Очень много полицейских. Или вот, стоит обычный дом на самой обычной улице, но над подъездом надпись: “Военная зона. Не входить. Не снимать”. А рядом сидит автоматчик. На сирийских картах нет государства Израиль — только Палестина.
В одной из поездок по горным селениям показывают: “Вон там можно видеть Голанские высоты”. С их утратой в Сирии мириться не собираются. “Рано или поздно мы вернем себе Голаны, — говорили мне сирийцы. — Либо добром, либо...”
И все-таки не хочется думать о том, что на этой земле вновь может пролиться кровь. Между тем такой вариант событий не исключен. Не случайно же американцы, опьяненные успехами в Ираке, начали было наезжать на Сирию, обвиняя ее и Иран во всех смертных грехах. Казалось, что американская военная машина попытается тут же задавить и Дамаск.
— Американская политика в Афганистане потерпела крах — мира этой стране США не принесли. Тогда они напали на Ирак, но и здесь ничего у американцев не получается. Где гарантия, что они не захотят отвлечь внимание от своих проблем в Ираке, напав на Сирию? — это уже говорит встреченный в Дамаске дипломат...
Труба дело...В остальном — это самый настоящий Восток. Узкие улочки старого Дамаска дают почувствовать себя героем “Бриллиантовой руки”. Большинство женщин носят хиджабы, полностью скрывающие волосы и шею. Многие дамы так закутаны в покрывала, что видны одни лишь глаза (зато какие красивые!). Впрочем, порой встречаются девушки, принаряженные вполне по-европейски. Правда, изысков типа мини-юбок видеть не приходилось. Мужчины тоже выглядят весьма живописно. Местные облачены в широкий белый балахон — галабию, на босу ногу — шлепанцы. На голове многие носят клетчатые платки — “арафатки”.
Самое интересное в сирийской столице, пожалуй, старый город, окруженный древней крепостной стеной. Это настоящая сказка “Тысячи и одной ночи”. Бесконечные рынки, маленькие ресторанчики, исламские мечети, христианские церкви, орущие во всю глотку уличные торговцы, снующие туда и сюда толпы — здесь намешано всего понемногу. Есть даже две базарные лавки: одна — “белой магии”, а другая — “черной”. В них можно за определенную сумму заказать приворот, навести порчу, женщине — забеременеть, а мужчине — восстановить силу...
В кривых переулках близ сука (“сук” по-арабски это рынок) Хамидие — русские зовут его просто Трубой — легко можно заплутать.
— Далеко не отходите. Про этот район говорят, что здесь даже обезьяна заблудилась! — предупредил нас гид (шутка!).
— Да мы здесь все знаем, — отмахнулись мы и тут же заблудились. Пришлось идти куда глаза глядят, а когда уж отчаялись найти своих — о чудо! — навстречу, откуда ни возьмись, знакомый сириец...
Здесь спокойно можно гулять по вечерним улицам и не бояться за свой карман. Оставленный ночью в холле гостиницы рюкзак, к примеру, был найден утром на том же месте — в целости и сохранности. Хотя преступность, конечно же, в Сирии есть — рядом с Дамаском на горе стоит большое “пятизвездочное” тюремное заведение. Практикуется в стране и смертная казнь через повешенье — за умышленное убийство, например, или за изнасилование несовершеннолетней.
Чистильщики обуви — вот кого надо опасаться приезжим в Дамаске. “Эй, мистер, мсье, слющай!” — поначалу они просто кричат. Стоит прореагировать на зазывания дамасского пролетария — и все! Он будет бежать за жертвой квартал, другой. В итоге, болтая на смеси пяти языков, он любовно начистит башмаки, нежно подвернет отвороты на брюках — а затем потребует расплаты. Ну а поскольку цену заранее никто не оговаривал — полет фантазии чистильщика не знает границ.
— 500 фунтов (примерно $10. — Авт.)! Ты же иностранец! С сирийцев я беру по 200!
Даже если жертва найдет в себе мужество торговаться, малой кровью не отделаться. Зато наука — теперь при виде чистильщиков обуви приезжий будет делать каменное лицо и глохнуть на оба уха.
Народ здесь в общем-то небогатый. До нефтяных монархий сирийцам далеко. Нам говорили, что в среднем зарплата государственных служащих (учителей, врачей, офицеров) составляет 150 долларов. С одной стороны, стабильно, с другой — немного, если учесть, что жизнь в Дамаске не такая уж дешевая. Но, похоже, что особых комплексов по этому поводу они не испытывают. Люди держатся с чувством собственного достоинства — и это их украшает.
“Желтая река”Сирия — это, конечно, не Турция с ее вывесками на русском языке, пением Шуфутинского, доносящимся из ювелирных лавок, и сплошь русскоязычными торговцами. Хлынувший в прошлое десятилетие в Сирию вал “челноков” из России почти сошел на нет. Но “приветы с родины” все равно чувствуются в Дамаске чуть не на каждом шагу.
Бард эмиграции Вилли Токарев пел когда-то: “А почему Нью-Йорк зимой и летом желтый? А потому что слишком много в нем такси”. То же самое можно спеть и о Дамаске. Если сверху посмотреть на проезжую часть дамасских улиц, прямо “желтая река” получается. Полно такси. Только таксисты языкам не обучены, приходится объясняться на пальцах.
— Сюда? Сюда? — несколько раз переспрашивал нас молодой таксист по имени Усама (когда он представился, мы не удержались и ляпнули: “Бен Ладен?” — парень смущенно улыбнулся), когда мы попросили завезти нас в какую-то тмутаракань. Самое удивительное — доехали!
Проезд в такси по московским меркам просто даром. Так вот, рядом с выкрашенными в желтое “Киа”, “Мицубиси” и “Фольксвагенами” по улицам снуют наши “семерки”, “девятки” и “десятки”. Частенько в уличных пробках мелькнет “Иж”, прогромыхает грузовой “ЗИЛ” или “ГАЗ”. В магазинчиках, торгующих компакт-дисками, полно пиратской продукции, наштампованной с российских оригиналов. Тут тебе и сборники “Союз”, и непременные “Татушки”.
А в одной мечети в горах обнаружился “постер” позапрошлого века с русской надписью “Общiй видъ города Iерусалима”... Впрочем, от некоторых следов, оставленных соотечественниками, приходится краснеть. В глубоком горном каньоне, ведущем к монастырю святой Феклы, можно лицезреть выведенные краской аршинные граффити типа “РОССИЯ-2002” и всякое такое. В общем, “Киса и Ося здесь были”... Правда, и местная публика тоже постаралась: склоны гор расписаны арабской вязью и латиницей.
Асад и ныне тамНа каждом шагу — портреты президента. Молодое красивое лицо Башара Асада всюду: в аэропорту, на школе, на больнице, в отеле, в магазине, в парикмахерской, на заднем стекле машины... Иногда портрет нынешнего президента соседствует с изображением его покойного отца Хафеза Асада, а кое-где с лицом старшего брата, погибшего в автокатастрофе.
В Сирии — как и в Ираке при Саддаме — правит партия Баас, пришедшая к власти сорок лет назад. Собственно, эта арабская партия и возникла в 1947 году в Дамаске. Полностью она называется “Хизб аль-Баас аль-Араби аль-Иштираки”, что значит Партия арабского социалистического возрождения (а баас по-арабски — “возрождение”). Основные партийные лозунги: единство (создание единого арабского государства), свобода (освобождение всех арабских стран от господства империализма, а сознания людей — от пережитков эпохи колониального угнетения), социализм (построение “единого арабского демократического социалистического общества”).
В 1971 году представитель гонимой алавитской общины Хафез Асад становится президентом Сирийской Арабской Республики. Потом его переизбирали еще четыре раза — фактически безальтернативно.
Задолго до своей смерти Хафез Асад решил обеспечить себе преемника. В престолонаследники все прочили старшего сына Басиля, пользовавшегося большим авторитетом в обществе и, что особо важно, — в армейских кругах. Но он погиб в автокатастрофе. В конце концов выбор пал на Башара, особо не помышлявшего о политической карьере. Он выучился в Англии на офтальмолога. Никакого опыта в делах политических у него не было, немного было и связей с армией — одним из столпов сирийского общества.
Сразу после гибели старшего сына отец-президент отозвал Башара из Лондона и взялся за подготовку почвы для его восхождения на вершину власти. В руководстве страны была устроена чистка “в рамках борьбы с коррупцией, взяточничеством, хищениями госсобственности, использованием служебного положения в личных целях” — на самом деле, чтобы расчистить место для продвижения наследника. Башар прошел ускоренную военную подготовку, закончив курс обучения в военной академии, где защитил диссертацию. Официальных постов наследник не занимал, разве что возглавлял Сирийское компьютерное общество (с именем Башара связывают распространение в стране Интернета и мобильников), но участвовал вместе с отцом в решении ежедневных вопросов жизни страны.
Три года назад президент Хафез Асад умер. Чтобы выполнить его волю и обеспечить молодому Асаду президентский пост, в тот же день на специальной сессии сирийского парламента была принята поправка к конституции — возрастной ценз претендента на пост президента был снижен с 40 лет до 34. Теперь Башару ничего формально не препятствовало на пути к власти. Впрочем, желающих не допустить его до престола хватало. Не успел Хафез Асад оставить этот мир, как его брат Рифаат, живущий в эмиграции, выступил с обещанием устроить в Сирии “демократическую революцию”. Выступая против молодого Башара как преемника своего брата, Рифаат, естественно, называл себя наилучшим кандидатом в президенты. На это претенденту было сказано: если он появится в Сирии, будет тут же арестован.
Но ничто уже не могло остановить офтальмолога, пришедшего к кормилу власти. Буквально сразу руководство Баас выдвинуло кандидатуру Башара Асада на пост президента, заодно он сделался дивизионным генералом и главнокомандующим вооруженными силами. Остальное было уже проформой — президентство Башару было обеспечено. Народ даже резал себе пальцы, дабы собственной кровью проголосовать за нового президента.
Свершилось — Башар Асад сменил Хафеза Асада. Правительственные династии — ничего особенного, кругом полно прецедентов. Но, похоже, что Сирии приход Башара пошел на пользу. Молодой президент заявивший о себе как о стороннике рыночных преобразований и политического плюрализма, делает попытки обуздать коррупцию. Другое дело, насколько удастся ему продвинуться в области реформ: уж очень много помех.
По стопам ИисусаКлан Асадов принадлежит к религиозному меньшинству — к шиитской секте алавитов. Большинство верующих сирийцев — мусульмане-сунниты. Алавиты составляют весьма небольшую часть сирийского населения и испокон веков пользуются среди ортодоксальных мусульман недоброй славой. Они поклоняются звездам, не соблюдают постов, не признают обрезания, празднуют Пасху и Рождество, едят свинину и пьют вино, читают Евангелие. Естественно, секта, давшая Сирии президента, пользуется определенными преимуществами. Зато в глазах приверженцев традиционного ислама, коих в стране большинство, алавиты выглядят еретиками. Впрочем, властям удается держать религиозную ситуацию в стране под контролем. Проявления исламского экстремизма в Сирии подавляются очень жестко.
Вообще, что поражает в Сирии — так это насколько мирно уживаются разные конфессии. Мусульманские мечети спокойно соседствуют с христианскими храмами (а христиан в стране много — и православные, и католики, и армяне). Огромная, фантастически красивая мечеть Омейядов в старом Дамаске хранит в роскошном мавзолее голову Иоанна Крестителя — и ей приходят поклониться и христиане, и мусульмане. Один из минаретов этой мечети называют минаретом Иисуса. Люди верят, что именно здесь Иисус спустится на грешную землю... А немного вдали — Прямая улица ведет к древней церкви Святого Анания. В ней был крещен святой апостол Павел. Знаменитое обращение гонителя христиан Савла в один из столпов христианства Павла произошло именно здесь, на сирийской земле, на пути в Дамаск.
— Кто, по-вашему, был Иисус по национальности? Еврей? — спрашивают сирийцы и тут же отвечают: — Нет, он происходил из евреев только по религии, но по национальности он арамеец! Получается, наш человек!
В горной деревне Маалула, где в основном живут христиане, до сих пор народ говорит на арамейском языке — языке, на котором говорил Христос.
— Вон, видите, на горе стоит одинокая постройка? Там есть пещера. В ней Каин убил Авеля.
Подняться на гору, где впервые человек убил человека, можно, наняв маленький открытый грузовичок “Сузуки”. Машина под визг и крики пассажиров смело штурмует подъем градусов этак в пятьдесят по узкой витой дороге, умудряясь к тому же разъезжаться со встречными машинами...
Целый сонм сногсшибательных памятников древности — библейской, античной, средневековой — и так мало туристов. Это очень бросается в глаза. Увы, туристическая инфраструктура развита не так чтоб очень. Трудно сказать, в чем дело, — то ли местные власти недоработали, то ли старания американской пропаганды, выставляющей Сирию как спонсора террористов, не пропали втуне. Если сюда вложить деньги и устроить грамотную рекламную кампанию, то Сирию ждет такой взлет за счет туризма, что Турции и не снилось. Ну а пока даже такая тривиальная вещь, как ценники, — чаще всего только на арабском языке, даже сумма указана арабским шрифтом, а не нашими цифрами, которые мы почему-то называем арабскими.
“За Одессу”При молодом президенте много нового проникает в жизнь сирийцев. В этом месяце под Дамаском открылся новый выставочный центр — там прошла традиционная — юбилейная, 50-я по счету — Дамасская международная выставка. Накануне открытия дорога к выставочному центру была буквально через каждые сто метров уставлена молодыми людьми в штатском. С виду обычные сирийские парни — кто в джинсах и футболке, кто в спортивном костюме. Но у каждого на плече висел “калашников”. Молодые серьезные ребята, в строгих темных костюмах при галстуках и тоже с автоматами, по периметру окружали и российскую экспозицию. Несколько автоматчиков прохаживались даже по крыше нашего павильона. В сумеречном небе барражировал вертолет — ждали приезда президента Башара Асада. Даже вырубили сотовую связь.
В сирийской столице жара стоит страшная. Поэтому настоящая жизнь в Дамаске начинается ближе к вечеру. Где-то часов с пяти и до самой ночи на выставку народ начинал валить валом. Для сирийцев, конечно, это настоящий праздник: не каждый год открывается новый выставочный комплекс вроде нашего ВДНХ!
В российский павильон шли целыми семьями, даже с грудными детьми, и респектабельные бизнесмены, и простые сирийцы, и даже бедуины...
Некоторые сирийцы подходили к россиянам только для того, чтобы поговорить по-русски и поностальгировать по Одессе, Москве или Киеву, где они когда-то учились. Многие из них привезли в Сирию из бывшего Союза жен. И, сдается, ни те, ни другие об этом не жалеют.
— У меня жена — хохлушка, из Одессы. Теща как узнала, что дочь выходит замуж за иностранца, да еще араба, пришла в ужас. Времена были еще советские! — рассказывает сирийский “одессит” Зухер (или Захар, как он сам себя называет). — А теперь самый любимый зять для нее это я, Захар!
Россию на выставке в Дамаске представляли до пяти десятков предприятий: оренбуржцы и самарцы, туляки и тверяки. И конечно же, показала себя столица. Организатором российской экспозиции по поручению Минэкономразвития России выступило объединение “Машиноимпорт”. Народ на выставку приехал бывалый. У многих машиноимпортцев за плечами Ирак. Кое-кого вывозили эмчеэсовцы последним рейсом из Багдада за несколько дней до войны. Разные люди, не сговариваясь, все время сравнивали Багдад и Дамаск. Смысл сводился к одному: Дамаск — это не Багдад. В Ираке почти все было “нельзя”, здесь — “можно”. К примеру, у приезжих в Ираке прямо на границе отбирали мобильники, в Сирии же салоны сотовой связи повсюду. “Иракские ветераны” жалуются, что с Интернетом в саддамовском Ираке дело было швах, здесь — пожалуйста. Правда, раз придя в интернет-кафе, корреспондент наткнулся на то, что во всем здании вырублен свет: извините, мол, зайдите через часок.
— Даже выпить в Багдаде в ресторане спокойно не давали — тут же налетали секьюрити и изымали спиртное. Отберут у нас виски, мы нальем минералку и чокаемся, стража тут как тут — меняют воду!
В Дамаске с этим полегче — соскучившийся по родине народ без проблем получил в ресторане бутылку “Smirnoff”. Правда, беленькая влетела в копеечку: 30 баксов.
Но что общего между Ираком и Сирией — так это то, что к России здесь относятся очень хорошо. Стоит сирийцам услышать, что ты из России, — лица расплываются в улыбках: “Русия — гуд, Сурия — гуд”. Нас здесь любят. И это не та любовь, какой американцы пытаются добиться от иракцев за бесплатную кока-колу. Кстати, о кока-коле: в Сирии за все время пребывания нам не удалось увидеть не то что банки, но даже рекламы этой газировки. Вспоминается забавный эпизод: на прогулке в горы недалеко от Дамаска слышу детские голоса: “Тони Блэр, Тони Блэр!” Стайка местных гаврошей тащит за собой на цепочках двух собачонок. Интересно, как звали вторую — Джордж Буш?
* * *Кто-то из европейских мыслителей сказал, что у каждого человека две родины: своя собственная и Сирия. Может, великий хватил через край, но что-то родное в Дамаске — при всем его экзотическом колорите — точно есть. Конечно, приятно было вернуться в Москву, но очень хочется еще и еще побывать в стране, где нас любят. “Массаламе, Димашк! — До свидания, Дамаск!”