Мода на Питер разрослась до ужасающих размеров. Только ленивый не поет об этом городе, не снимает кино, не пишет фолианты и не работает там в милиции, в отделе расследований. И всем Питер помогает. Кому вдохновением возле мраморных муз Летнего сада, кому романтикой вроде чаек над Невой, кому темнотой подворотен, где совершаются страшные преступления… Что касается преступлений: детективщица Устинова не упустила своего.
Самая свежая новость от королей детектива — новый роман Татьяны Устиновой “Отель последней надежды”.
В пробирке под названием “Петербург” произошла химическая реакция: кто-то соединил запах Невы, тяжелое небо, пастельные краски домов, холод дворцов, и получилась… масса талантливых людей. Бунин, Набоков, Бродский, Шостакович, Володин, Довлатов... Поближе к нашим дням: Андрей Петров, Алиса Фрейндлих, Олег Басилашвили, Кирилл Лавров, Михаил Боярский, Борис Стругацкий, Александр Кушнер, Татьяна Толстая, Борис Гребенщиков, Константин Кинчев, Диана Арбенина, Ник Перумов… Это люди, у которых воздух Питера в крови. Некое “made in Питер”.
Питер в современную литературу вошел двояко. Атмосферно и ужасно. Атмосферу, петербургскую ауру передают стихи и проза. А уж страшилки, детективы, расследования в Питере получаются прекрасно. Да, вечно бесконечные “Улицы разбитых фонарей”, “Тайны следствия”, “Бандитский Петербург” и прочие, никуда нам от них не деться. “Этот город, которого нет” считается самым криминальным в России, и уж он-то умеет скрывать свои тайны.
Кое-чего новенького, кровавенького регулярно дарят нам творческие люди, вдохновленные Питером. Вот и Татьяна Устинова вступила в их нестройные ряды. Отель “Астория” в самом сердце города — это некий дом творчества для Устиновой, там она пишет свои романы при тишине, покое и хорошем сервисе. Там же Устинова и представила новый роман, действие которого закручено вокруг этого самого отеля. В романе растворен Питер, он прячется между страниц. У москвички Татьяны Устиновой получилось ненадолго стать петербуженкой. Одна престарелая героиня в романе говорит сакральную фразу: “Воздух Ленинграда — единственное, чем я могу дышать”.
“Мой Петербург, — рассказала Устинова, — это и ужасные подворотни на улице Марата, которые уже всех петербуржцев достали, и коммунальные квартиры, в которых живут мои друзья, это стрелка Васильевского острова — самое красивое место в мире. Когда я сюда приезжаю — зима это, лето — реющие над Невой чайки, свинцовая невская вода — в этом есть такая праздничность, такая правда! У меня желание все это как-то так написать, чтобы люди, которые прочитают, любили этот город так же, как и я. Для меня Петербург — это новостройки, где все подъезды называются парадное. Для меня петербургские старушки — это целый пласт, срез культуры. Это единственное место, где они остались, — не бабуськи, не бабульки, а старушки”.
Цитата из романа: “Этот город заморочил его! Неправильный, странный город, похожий на дырку в небесах. Все здесь было не так, как в других городах, даже этот храм, возле которого стояла гостиница, или все наоборот? Храм стоял возле гостиницы?.. Серое небо, серый камень, серая вода и золотой кораблик под серыми тучами! И крепкий балтийский ветер, и площадь с колонной, которая вдруг открывалась откуда-то сбоку, не как все остальные площади во всем остальном мире! И затейливая витиеватость фасадов, и убогость подворотен, и ночные призраки-трамваи, и мечеть, до которой почему-то невозможно было дойти, она как будто отступала и отступала — все было по-другому”.
Может, и правда, этот город заморочил нас?