На днях министр финансов Москвы Юрий Коростелев награждал сотрудников своего департамента за достижения. Но не в области финансов, а... в сфере фотоискусства. Как выяснилось, чиновник сам давно болен фотострастью и заразил ею своих сотрудников.
Такое редко случается: приходишь к чиновнику, а открываешь для себя совсем другого человека. Уважаемый управленец оказывается азартной личностью с нежной душой. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на его фотосерию “Цветы” или “Пейзажи”.
— Юрий Викторович, вы цветовод?
— Не цветовод, но цветы люблю. Почему я их снимаю? В цветке можно найти необыкновенное внутреннее содержание. Вот стоит ромашка: утром или вечером, после дождя или в яркий день — очень большая разница. Я ищу в каждом цветочке не просто красоту, но и характер. Старый он, мудрый или молодой. Плачет или радуется...
У министра существует своя классификация, о которой, возможно, цветоводы и не подозревает. Самый веселый цветок — это “веселые ребята”. Есть такой сорт, похожий на ромашки, только разноцветный. Самые грустные и печальные — розы.
— А какие... к примеру, самые жадные?
— Пионы. Они, с одной стороны, открытые, но внутри — прижимистые.
— Если бы просители вашего департамента, которым отказано, знали об этом, то назвали бы вас пионом?
В ответ Коростелев смеется и демонстрирует другую серию — пейзажную. Последняя привезена из Исландии. Здесь финансист с камерой погулял на славу. Космические, с кислотным цветом равнины, водопады, точно из разбитого хрусталя, гейзеры. Причем гейзеры зафиксированы на разных стадиях — от зарождения, когда горячая вода еще клокочет под водяной линзой, до ее взрыва, когда она взмывает к небу. “Все-таки отличный эффект дают современные камеры, которые позволяют снимать в режиме автоматной очереди”, — транслирую я свою мысль. И тут выясняется, что цифровой камерой Коростелев не пользуется — снимает “Никоном” на пленку. И чтобы “поймать” кадр, финансист транжирит ее, как заправский мот:
— Вот на эту “линзу” гейзера кадров 20 ушло. Когда я ищу ракурс, то про все забываю. Поэтому я считаю себя любителем, а не профессионалом.
Скромность, конечно, украшает человека. Но у него есть работа, которая украсила бы любую фотоколлекцию, потому что это — абсолютный шедевр. Таковым его делает редкий ракурс и нарушение закона композиции, когда кадр строится не из верхнего левого угла в нижний правый, а справа и резко налево вниз. Мощная гора перекрывает справа налево розовеющее на закате небо, а в нижнем правом углу притулилась церквушка с красной крышей. Никакой экспрессии — со снимка буквально льется вековая тишина, одиночество и вечность.
— Почему вы не выставляете фотографии в галереях?
— Чтобы выставляться в каком-либо зале, нужно быть большим профессионалом. Придет человек, посмотрит и скажет: “Ну кто это? И что это?”. Каждый год ко дню рождения я делаю себе подарок — в департаменте ночью монтирую новую выставку. А с утра сотрудники смотрят — кому-то нравится, кто-то критично настроен.
— Хотелось бы мне посмотреть на подчиненного, кому не понравятся снимки начальства...
— Может, кто и не скажет, что не нравится, но интуитивно я чувствую. Зачем же себя обманывать?