“Улыбочку!” — говорил классик

  В ГМИИ им. Пушкина открылась выставка Бориса Игнатовича, классика отечественной фотографии.
     У Бориса Игнатовича все улыбаются. Беспризорники на демонстрации. Смущенный грузинский юноша и его подруга. Колхозник, строящий сарай. Иосиф Виссарионович Сталин. Хитрый деревенский дед. Даже солдат Великой Отечественной, готовящийся к переправе, — и тот улыбается. Улыбаются все по-разному, но большей частью искренне. Как-то после всех неприятных открытий, касающихся эпохи Сталина, нам это время представляется исключительно мрачным. Кажется, что вся страна жила в ожидании ареста; все население не спало по ночам, боясь услышать шаги энкавэдэшников на лестнице. Но смотришь на эти кадры — и видишь совершенно счастливых людей... К тому же люди эти с энтузиазмом возводят огромные здания — индустриальные монстры. Монстры кажутся им прекрасными — это из фотографий тоже абсолютно ясно. Получается, что жизнь в те годы делилась на ночную и дневную. И жители дня будто бы даже не подозревали о том, что творится после захода солнца.
     Самое интересное, что самого Игнатовича тоже не обошла стороной эта “ночная жизнь”. В журнале “Советское фото” в 36-м году вышла одна любопытная статья. В ней клеймились фотохудожники, входившие в группу “Октябрь”: Борис Игнатович и другой не менее именитый мастер — Александр Родченко . Эти фотографы смело нарушали все классические законы построения кадра. Игнатович, например, обожал снимать здания, наклоняя камеру, что вроде бы категорически запрещено. Якобы у зрителя с чутким вестибулярным аппаратом может создаться ощущение, что здание падает. Нехорошо. Но у Игнатовича здания не “падают”. Они просто изящно вписываются в кадр. Труба пересекает фотографию из левого нижнего угла в правый верхний. Будто так и надо. Еще Игнатович-репортер не допускал в кадре ничего лишнего. Нужен вам мальчик на тракторе — вот вам мальчик на тракторе, и ничего кроме. Мальчик, кстати, тоже улыбается. Так вот в 36-м году все эти смелые художественные находки были названы “мелкобуржуазным эстетизмом” и “формалистическими вывихами”. Очевидно, от ареста фотохудожника спасло только то, что он сбежал из столицы. Игнатович устроился в журнал “Строительство Москвы”, который писал про индустриализацию СССР. Фотограф исколесил всю страну из конца в конец: снимал эту самую индустриализацию. Потом началась война, на которой он сделал огромное количество портретов. Снимал всех — от рядовых до маршалов.
     В последние годы Игнатович, видимо, и сам поверил в то, что его художественные находки никому не нужны. После 41-го камеру он больше не наклонял и законов не нарушал. Снимки эти, бесспорно, хороши, но скучноваты. Однако и на них все до единого герои улыбаются.