Еще лет пять тому назад гламурные журналы начали продвигать направление «винтаж» под соусом разных модных коллекций одежды. Но все это напоминало некие поделки. Или даже подделки. «Ах, вы только посмотрите, какая коллекция у N! Настоящий винтаж!» А посмотришь на тряпочку и швы – слезами обольешься: современные ткани, свежие ниточки.
Настоящий же, неподдельный винтаж вошел в нашу жизнь год-два тому назад, а сегодня переживает настоящий бум… Началось все с продвинутых людей, которых принято называть богемой. Колесили по барахолкам мира, покупая то подсвечник, то флакон, то ломберный столик. Моя хорошая приятельница Елена Супрун, известная больше как модельер и как историк моды, собирала всю жизнь по барахолкам старинные выкройки и пуговицы, а потом с гордостью их демонстрировала публике, которая не то что в пуговицах – в столовых приборах-то не очень понимала.
Но теперь в столовых приборах понимает всякий уважающий себя человек; мало того, он даже сейчас разбирается в китайских палочках. А совсем недавно такие люди, как Елена Супрун и Александр Васильев, вызывали у уважающих себя людей недоумение: «Ну что с богемы возьмешь? Городские сумасшедшие». Ну как это, скажите на милость, на своем горбу переть из Перу диван из красного дерева, найденный на местной помойке?
Теперь же все прут на своих горбах с мировых блошиных рынков и диваны, и кресла, и целые гарнитуры, не говоря уже о таких безделицах, как бусы и броши. Редактрисы глянцевых журналов, тратившие до некоторых пор все свои сбережения на последние коллекции разных дорогих дизайнерских Домов, вдруг стали окучивать специальные магазины винтажной одежды, в которых секонд-хендовский крепдешин идет по цене Гуччи. Теперь страшный моветон пропустить какое-нибудь столичное мероприятие под названием «Блошиный рынок на Тишинке». Платформа Марк стала сегодня такой же национальной гордостью, как Вернисаж в Измайлове. Магазин «Чудный старьевщик», славившийся в свое время дешевой винтажной мебелью, теперь славится ценами: она продается так, словно это творения Филиппа Старка.
«Антикварщик» и реставратор, к которому я иногда захожу, последние месяцы просто погребен под количеством заказов от бизнесменов. Бизнесмены полюбили ар-деко (который, по правде говоря, в России мало встречается) и модерн (который если и покупать, то лучше с приставкой «европейский»). Но бизнесменам все равно – платят за все без разбора. Последний раз реставратор работал с какой-то удивительной штуковиной под названием «витрина» из красного дерева и толстого стекла – заказ банкира для загородного дома. Жена банкира не разделяет винтажного увлечения мужа, она любит хай-тек. А бизнесмен болен модерном и обставляет им свою резиденцию.
Я все думала: ну откуда в России взялась мода на винтаж, если это типично европейское увлечение? Там, где ребенок, едва научившись ходить, уже знает, где будет погребен после смерти. Где все его жизненные вехи расписываются на десятилетия вперед, хотя он еще, может быть, даже и в планах родительских не значится. Где все, что приобретается его бабками и прабабками, не выбрасывается на чердаки и помойки, а любовно протирается, сортируется, складывается и передается потомкам из поколения в поколение.
Но мне кажется, я близка к ответу. Какая-никакая, а стабильность предполагает долгосрочные планы. Хороший вкус. Образование. То, что сегодня ноу-хау, завтра – винтаж, а послезавтра – антиквариат и ценность. Так что увлечение винтажностью мне представляется одним из показателей уровня социума. Пусть пока не всей России, но Москвы и Санкт-Петербурга точно.
* Haute vintage – перевод с фр.