Джон Кеннет Гэлбрэйт, скончавшийся 29 апреля, прожил почти сто лет. По долгожительству он среди экономистов первый. Он жил даже дольше, чем Хайек и Питер Друкер, тоже перевалившие за девяносто. Теперь его может обойти только его главный оппонент Милтон Фридман: он всего на четыре года моложе и все еще жив.
Считается, что как экономист-теоретик Фридман по всем статьям победил Гэлбрэйта. Гэлбрэйт был по американским понятиям государственником-либералом (социал-демократом по европейским понятиям), а Фридман считается главой ультрарыночной «чикагской» школы в теоретической экономике. Гэлбрэйт вдохновлял послевоенный левоцентристский истеблишмент в Демократической партии США (Эдлай Стивенсон, Джон Ф. Кеннеди, Линдон Джонсон). Фридман стоит за спиной Рейгана. С конца 70-х Америка живет (пытается жить) по рецептам Фридмана, и ее экономика считается успешной. Гэлбрэйту больше нравилась французско-немецкая модель «социального рынка», и она теперь как будто бы в упадке. В экономической науке «чикагская» школа полностью вытеснила кейнсианство, и Гэлбрэйт в глазах многих выглядел анахронизмом, все его рецепты негодными, а предсказания неверными. Это несправедливо.
Конечно, во многом Гэлбрэйт ошибался. Например, в интерпретации спадов в американской экономике и в рекомендациях по поддержанию занятости. Его советы расширять велфер оказались нереалистическими. Но удачливых пророков в экономике не было и не будет. Не только потому, что будущее открыто и непредсказуемо, а и потому, что прошлое никогда не будет интерпретироваться однозначно.
Наша перестройка, к примеру.
В чем была ее историческая суть?
В конце 60-х годов Гэлбрэйт в книге «Новое индустриальное общество» предсказывал конвергенцию американского капитализма и советского социализма. К концу 80-х было как будто бы очевидно, что никакой конвергенции со стороны советской системы не было, что она просто провалилась и будет теперь заменена рыночно-американской.
Но в начале XXI века ситуация выглядит уже несколько иначе. Перестройка все больше становится похожа на первый шаг в той самой конвергенции, которую предсказывал Гэлбрэйт. В одном отношении по крайней мере. И там и здесь у всех на устах «большой бизнес», то есть частнокорпоративные колоссы, подминающие под себя рынок со всеми его достославными механизмами.
Именно об этом самая, пожалуй, важная и блестящая книга Гэлбрэйта «Общество изобилия» («Affluent Society», 1958). Ее концептуальная схема в двух словах выглядит так. Когда общество становится богатым и стандартный уровень потребления доступен всем, для дальнейшего экономического роста требуется изобретать новые потребности. Они становятся все более надуманными и искусственными, и рост потребления становится не на благо общества. Одновременно экономику двигают уже не ценовая конкуренция или конкуренция качества, а рекламная конкуренция. Таким образом, мы вступаем в эру манипулирования спросом, то есть потребителем, то есть личностью.
Гэлбрэйт полагал, что эта тенденция порочна и ей должно быть что-то противопоставлено. Он возлагал в этой связи надежды на государство и велфер, как и вообще все поколение, политизировавшееся в молодости после Великой депрессии и Великой войны. Мы уже не можем разделять эту надежду. Что ж, тем более важным оказывается представление Гэлбрэйта о рисках, связанных с нарастанием потребления за естественные пределы. Тем более что не вполне ясно, где эти пределы.
Структура человеческих потребностей и ее соответствие реальной структуре потребления в XXI веке скорее всего будет доминировать в умственной общественной жизни. И в политической жизни. Глубокая правота Гэлбрэйта в том, что он предвидел это.