На малой сцене «Луны» Сергей Проханов репетирует спектакль «Аничков мост», посвященный жизни воспитанниц института благородных девиц. Среди ширм и беседок движутся тонкие силуэты в голубых платьях и беленьких пелеринках — участницы детского коллектива «Маленькая Луна», что при театре. А сам юбиляр командует парадом мальчишек-кадетов, выделывает балетные па и вальсирует с красавицей Мариной Казанковой, одетой в костюм императрицы. И вот, наконец, выкраивает время для интервью.
— Сергей Борисович, в вашем театре дети участвуют в спектаклях наравне со взрослыми актерами. Вам так полюбилась роль воспитателя со времен «Усатого няня»?
— Нет, это началось позже. Мы ставили спектакль «Лиромания» по шекспировскому «Королю Лиру». И я придумал концептуальную идею, что сам король думает, где же он допустил ошибку, когда дочери его были маленькими. И этот детский ряд вошел в спектакль. Три ребенка: Корделия, Гонерилья и Регана устроили отцу кузькину мать. Вот мне и пришлось набрать детей, своих-то у меня тогда не было. Я обратился в детский ансамбль «Непоседы». Там все так замечательно пели и танцевали, после этого я решил сделать детскую студию, одну, вторую, третью. Сейчас в коллективе «Маленькая Луна» 70 человек, все активно играют в театре и снимаются в кино.
— А сами почему решили стать актером? Желание увидеть себя на экране?
— О славе я не мечтал. Все в этой жизни получается случайно, а может быть, случай направляет Бог. От нечего делать я с друзьями пошел во дворец культуры «Салют» и попал в театральную студию. Стал заниматься, переиграл почти все главные роли, после чего поступил в Щуку. Хотя мне все пророчили физико-математическое будущее. Вот с этого все и началось, а потом уже пришла известность.
— Известность в кино вам принесла роль в картине Владимира Грамматикова. А ведь сыграть роль Кеши стремились многие. Как удалось обойти конкурентов?
— Вообще, я сам плохо помню. Но Грамматиков говорит, что я пришел и заявил: «Буду играть я! Вы уже нашли того, кого надо». Кстати, мы сейчас хотим снять продолжение — «Усатый нянь — NEXT», я уже написал сценарий.
— После выхода картины на экраны на вас свалилась всенародная любовь. От успеха голова не закружилась?
— Конечно, были и приемы в мою честь, и мешки писем, и признания в любви краской на асфальте... Так что «звездочку» я тогда поймал. Ну, как без этого по молодости? Но вылечился довольно быстро.
— А все-таки что вам больше по душе: кино или театр?
— Я, конечно, больше театральный человек. Хотя как-то даже снял фильм «Космическая дурочка 13.28». Очень любопытная фантастическая история в стихах. Я даже сумел написать в рифму. Кассеты с фильмом я отдал в продажу, а по телевизору показали всего несколько отрывков. Фильм-то был неформатный и малобюджетный.
— Не зря говорят, все актеры мечтают стать режиссерами...
— Просто у меня всегда оставалось немного времени, чтобы заниматься чем-то помимо актерской профессии. Тогда, как говорится, проявляются задатки. А тут музрук Театра им. Моссовета Александр Чевский принес мне рок-оперу «Иисус Христос — суперзвезда», и я увидел в ней 12 шлягеров. Решил — надо ставить. И мы с Павлом Хомским сделали этот спектакль. Сейчас сыграли уже более 1000 представлений, и зал битком. Потом, отделившись от театра, я завоевал кое-какую популярность как режиссер и стал воротить свой Театр Луны...
— Название вы придумали?
— Здесь все придумал я, больше думать-то некому.
— Почему все-таки Театр Луны?
— Вначале он назывался «Театр фантастического реализма», было такое сложное название. Пытался изобрести что-то более запоминающееся, переименовал в «Луну», но это звучало слишком по-детски. Но увидел французский Театр Солнца, Театр Тумана в Японии. А в Хельсинки оказалось 11 природных театров. Я думаю: боже мой, ну конечно — Театр Луны.
— Как корабль назовешь, так он и поплывет. Название повлияло на репертуарную политику?
— Конечно! Концепция у нас следующая: если вам что-то показалось ночью, и вы подпитались лунной энергетикой, вы обязательно пойдете в особую атаку днем. Мне всегда хотелось отойти от реальности и от манеры соцреализма. Не зря моя следующая премьера — спектакль про Сальвадора Дали, который занимался сюрреализмом. Самое трудное — это проложить дорогу самому себе, ведь 90 процентов того, что идет в театре, написал и поставил я.
— Получается, в Театре Луны у вас монопольное право на постановки. Считаете, это верный путь?
— Не совсем, иногда у нас ставят и другие режиссеры. Но я за авторский театр, потому что фильмы Сокурова доказали, что авторское кино победное: призы на фестивалях и хороший прокат. То же самое и в театре. Надеюсь, мне пока удается удерживать достойную планку.
— Чем будете удивлять зрителей в ближайшее время?
— О творческих планах лучше помолчать, потому что мы с Дунаевским однажды замахнулись на 4 произведения, все 4 объявили в прессе. И все 4 были тут же поставлены в других театрах...
— Воруют идеи?
— Да, крадут ужасно! Конечно, идеи есть, но пока поставить бы «Дали»...
— О чем мечтаете?
— Мечтаю, чтобы сил было побольше, чтобы та треть жизни, что мне предстоит прожить, была такой же полнокровной и полноценной, как первые две. И если так случится, я буду благодарен судьбе. А еще хочу, чтобы на моей надгробной плите была надпись: «Актер, режиссер, продюсер».
