Также на трибуну поднялся Михаил Федотов — председатель Совета по правам человека при президенте — с самокритичной речью: «Повестка дня — обмен опытом, идеями. Для обмена идеями нужно, чтобы эти идеи были. Да и с опытом у нас негусто. Впрочем, время идет неуклонно. Эпоха Гутенберга сменилась эпохой Цукерберга. Демократия — электронной демократией. И здесь… Я уверенно заявляю… Мы идем в ногу с Европой». Лукин, однако, не согласился с Федотовым: «В российских условиях не может не быть сложностей с защитой прав человека», и рассказал о трудностях работы. Например, о том, что на постах региональных омбудсменов оказываются те, кто не должен бы их занимать: «Бывший прокурор, или полицейский, снятый с должности».
Говорили и об «эхе Болотной». Бреннинкмейер рассказал об Александре Долматове, фигуранте «Болотного дела», покончившего с жизнью в голландской депортационной тюрьме, не получив политического убежища: «К сожалению, этот гражданин России действительно совершил суицид. Я провел в тюрьме проверку с целью выяснить, что могло к этому привести. После ознакомления с докладом Парламент крайне негативно отнесся к действиям секретаря, ответственного за этот инцидент. Это привело к глобальным переменам во всей тюремной структуре».
Относительно «Болотного дела» возник еще один важный вопрос — про условия содержания 12 заключенных. Лукин сообщил, что последние несколько дней не был в офисе, отчего письмо, направленное родственниками узников, прочитал лишь сегодня. В понедельник его ведомство пристально займется этим вопросом.
В перерыве «МК» удалось расспросить Алекса Бреннинкмейера о различиях правовой жизни России и Нидерландов.
— Что вы думаете по поводу закона о пропаганде гомосексуализма?
— Довольно глупо критиковать такие человеческие проявления. Я не считаю, что любые действия гомосексуального характера могут пропагандировать нетрадиционные отношения. Впрочем, между Нидерландами и Россией есть некоторые культурные различия, которые сформировались в силу исторических причин. Это вовсе не оправдывает откровенно хулиганское отношение русских к ЛГБТ. Мы привыкли толерантно относиться к любому самовыражению, отчего правительство не выдвигало никаких провокационных законов. Этот российский закон явно нарушает права человека.
— А относительно оскорбления чувств верующих?
— Как я понял, этот законопроект был реакцией правительства на выступления Pussy Riot. В моей стране я волен иметь любое мнение относительно религиозных инстанций: никто не запрещает и не осуждает порицание любой церкви. Даже мы в посольстве часто критикуем и шутим относительно веры. Однако в последнее время чувствуется напряжение общества по исламским вопросам.
— Как у вас с «иностранными агентами»?
— У нас фирмы вольны функционировать так, как им угодно. Честное иностранное финансирование абсолютно законно. Никаких специальных мер к таким организациям не применяется. В конце концов, раз кто-либо финансирует организацию, функционирующую в Нидерландах, значит, наша страна перспективна.
— Расскажите, у вас были какие-либо скандалы, связанные выпускными экзаменами (в Нидерландах система идентична ЕГЭ — «МК»)?
— Обычно все пишут честно. В этом году, как ни печально, два или три студента украли варианты тестов. Уже началось расследование — ребят ждет тюрьма.
— Выходят ли граждане на демонстрации? И как все проходит?
— Да, демонстрации — нередкое явление. Все проходит тихо, мирно. Полиция в большинстве случаев не охраняет демонстрантов — а когда охраняет, ведет себя культурно и чинно. Митинги не нужно согласовать: при получении письма городская администрация не интересуется ни численностью, ни лозунгами. Просто рекомендует лучшее место из возможных, чтобы не перекрывать движение машин и не мешать людям. В последнее время причина таких собраний — король. В обществе доминирует мнение: институт парламентарной монархии нужно расформировать, а вместо этого сделать республику...
