Для начала очень позитивная новость: на сегодняшний день в СИЗО «Лефортово» на 300 мест всего 190 заключенных. Чтобы чуть ли не половина изолятора пустовала — такое в самых радужных снах не снилось правозащитникам! Это в то время, как в целом в столичных СИЗО перелимит достигает 60%, заключенные спят по очереди на полу, что в условиях жары просто невыносимо. А тут 110 вакантных мест!
Но «переселить» в «Лефортово» кого-то из других изоляторов нельзя: специфика у него такая, что здесь содержатся подозреваемые и обвиняемые в преступлениях государственного масштаба. В свое время здесь побывали Александр Солженицын, Василий Сталин, Евгения Гинзбург, Руслан Хасбулатов, Валерия Новодворская...
- Вы меня не узнаете? Это же я! - Григорий Пирумов искренне рад встрече с правозащитниками. -Как хорошо, что вы пришли! Я вот бороду отращиваю, потому, наверное, изменился сильно.
- У вас нет бритвы? - спрашиваем потому что в некоторых изоляторах действительно с этим проблема.
-Есть, но я сам решил отпустить бороду. До конца революции.
-О, пошли по стопам Фиделя Кастро? А конца какой революции вы ждете?
-Моей собственной. Свою правоту доказываю.
Мы осматриваем камеру. Около окошка кто-то заботливо высадил свежий лучок, который уже пустил стрелки. Нары Пирумова справа, его большой накачанный сокамерник (утверждает что он в прошлом занимался бодибилдингом и пауэрлифтингом) разместился слева. В углу скрипит и мигает маленький старый телевизор, от которого голова начинает болеть через несколько минут. Сам Пирумов обложился книгами.
- Вот читаю Виктора Астафьева. Очень сильные у него повести о криминализированности советского общества, саморазрушении, неустоявшейся культуре и мелочности жизненных целей... Когда устаю от этого, перехожу на легкое чтиво. Бориса Акунина сейчас параллельно читаю «Любовник смерти».
- Чем помимо духовной пищи питаетесь тут?
- Сейчас рыбный суп был. Весь съел. На завтрак ничего не брал, не хотелось. Вечером будут голубцы. Да вон, посмотрите, меню у нас висит на неделю. Здесь все повторяется по дням. Ограниченность в питании - это ничто по сравнению с тем, что ты не можешь общаться с родными.
- Ну как же, а переписка?
- Да. Я переписываюсь. Даже нумерую письма, чтобы точно знать, что каждое дошло. Но живого общения это не заменит. Вот у меня вопрос не по содержанию...
- По уголовному делу запрещено, - перебивают Пирумова сотрудники СИЗО.
- Я не по своему угловому делу. У меня предложение внести изменения в законодательство. Почему сегодня следователь решает, можно ли мне увидеться с женой или нет?
- А вдруг она соучастница по делу? Вдруг вы ей передадите важную информацию?
- Все разговоры во время свидания прослушиваются. А оно само — через стекло. Почему следователь решает, выдать ли мне мои вещи со склада изолятора?
- Вдруг у вас там что-то, что является вещдоком?
- Как штаны могут свидетельствовать о том, похищал ли человек деньги или нет? (Пирумов подозревается в хищении средств, выделенных из бюджета на реставрацию объектов культурного наследия — Авт.). И почему следователь решает, можно ли позвать ко мне врача, чтобы тот вставил зубы?
- И разрешил он вам стоматолога?
- Разрешил, но на это ушло два месяца. Почему все эти действия вообще отданы на откуп следствия? Я вам скажу. Потому что это способ воздействия на заключенного. А они должны не воздействовать на человека, а доказывать его вину. Прошу вас, внесите изменения в законодательство!
- Мы может только говорить о них, но правом законодательной инициативы не обладаем.
- Вот пока сами законодатели не окажутся в таком месте, они ничего не сделают... А вот вы знаете, что находитесь в месте, которое является памятником культуры? Смотрите на архитектуру, смотрите, какие тут окна, своды! Здесь нельзя гвоздя без разрешения вбить!
- Зданию 135 лет, но оно не включено в федеральный перечень объектов культурного наследия. А вы почему не сделали это, когда были замминистра?
- Не успел! Когда я только занялся всем этим, из 140 тысяч памятников истории и культуры, подлежащих государственной охране, реально охранялись по сути только 300. Я довел цифру до 70 тысяч и следил, чтобы все объекты были в планах реставрации.
- «Лефортово» в планах нет...
-Вот выйду, и, если останусь на той же должности, прослежу за его судьбой. Тут все уникальное! Все стариной дышит! Но вы имейте в виду, что невключение в перечень объекта не отменяет его охраны. Все охранное законодательство к нему относится. Это я вам говорю, как эксперт.
Окинув взглядом специалиста камеру, Пирумов оценил, что в ней может представлять историческую ценность, а что нет. Необычные унитазы «Лефортово» (они в виде чаши), по его мнению, выполнены из современного материала, так что реставрации не подлежат. Тем временем в «Лефортово» меняют сейчас красные ковровые дорожки, так называемые «кремлевки». А еще тут до сих пор пытаются провести горячую воду. Кто только из миллиардеров, попавших за решетку, не клялся: «Вот только освобожусь, сделаю вам новый водопровод!», но стоило только выйти, как забывал об обещанном. В «Лефортово» такую гуманитарную помощь от бывшего заключенного, конечно, и не приняли бы, но никто ведь даже не попытался...
