Дивизия с “дурью”

В знаменитой Дзержинке пытают “лосем”

Старослужащие глумятся над новобранцами — это аксиома. С этим приходится мириться, как со стихийным бедствием. Издевательства же бывают разные — тут “деды” проявляют максимум солдатской смекалки.

К примеру, в прославленной дивизии Дзержинского (Отдельная дивизия оперативного назначения внутренних войск МВД РФ) “старики” любят выражение массовой покорности. Для этого они садятся на табуретку, а молодняк расставляют вокруг себя. После 10-минутного молчания старослужащий вздыхает и говорит, что ему на душе плохо. Молодые хором должны сказать: “Это мы во всем виноваты, о великий!”

Есть в ОДОНе и свои методы наказания “духов”, которым дают весьма романтичные названия: “лось”, “музыкальный лось”, “осмотр фанеры” и пр.

На минувшей неделе по всем телеканалам показывали благообразную картинку о том, как делегация Национальной жандармерии Франции перенимает опыт борьбы с террористами у бойцов Отдельной дивизии оперативного назначения (ОДОН, бывш. дивизия Дзержинского), что дислоцируется в подмосковной Балашихе. Есть, как говорится, повод для гордости за Отечество.

К сожалению, мы разделить всеобщее ликование не можем. “МК” стали известны такие пикантные факты о Дзержинке, с которыми французских гостей вряд ли ознакомили. В ОДОНе вообще не принято выносить сор из избы. Однако согласно другой русской пословице, шила в мешке не утаишь.

Несколько лет назад в ОДОНе разгорелся громкий скандал. Факты “неуставных взаимоотношений” — побоев и издевательств над солдатами — стали достоянием общественности. Тогдашний министр внутренних дел Сергей Степашин был вынужден лично разобраться в ситуации (ОДОН — подразделение внутренних войск). Масштабной кадровой чистки, как посчитал министр, вполне достаточно, чтобы дивизия вновь стала образцовой. Как бы не так! Военные прокуроры снова хватаются за головы: ОДОН по уровню преступности снова “впереди планеты всей”.

Наркокурьеры в камуфляже

Учебный батальон Дзержинки (проще — учебка) — подразделение необычное. Сюда попадают только лучшие офицеры. Они делают из солдат сержантов — обучают их командирским навыкам. Отбирают офицеров в учебку из пяти полков дивизии. Кандидат должен отлично знать военные дисциплины, психологию, быть сильным физически.

Старший лейтенант Дрюкин прошел все эти тесты быстро и без особых проблем. Командование батальона назначило его на должность заместителя командира роты по работе с личным составом.

Старлей был доволен должностью и очень недоволен зарплатой. Финансовые проблемы он решил исправить в кратчайшие сроки — с помощью... торговли наркотиками. Связавшись с наркодельцами, Дрюкин предложил свои услуги в реализации “дури”. А так как в психологии он разбирался неплохо, ему не стоило особого труда найти в подразделении солдат-шестерок, готовых на все ради улучшения условий казарменной жизни. И дело пошло... Наркоту офицер не стеснялся хранить... в своем служебном сейфе.

— В розницу товар расходился быстро, — рассказал “МК” бывший солдат-срочник дивизии. — “Косяки” забивали сами: брали папиросы “Беломорканал”, высыпали табак, вытягивали зубами папиросную бумагу от мундштука — так “косяк” становился больше — и заправляли его травкой. Чтобы обмануть Дрюкина и оставить часть травки себе, мы иногда мешали ее с табаком. Стоила такая папироса от 50 до 100 рублей. Были и оптовые покупатели, которые брали либо “корабль” — спичечный коробок, рассчитанный на 5 “косяков”, либо “стакан” — несколько “кораблей”.

Вскоре все наркоманы дивизии и военного городка знали, где, у кого и за сколько можно приобрести высококачественную “дурь”.

Наркоторговля расширялась, привлекались все новые солдаты-распространители. Торговля анашой и гашишем со временем стала почти открытой. Именно это и погубило “наркобарона”. Информация о том, что в Подмосковье существует крупная наркосеть, дошла до оперативников, занимающихся незаконным оборотом наркотиков (кстати, ни комбат, ни ротный не ведали о том, что творит их подчиненный).

Дрюкин был задержан оперативниками и сотрудниками военной прокуратуры у себя в кабинете в январе этого года. Забитый до отказа наркотиками сейф еще раз доказал милиционерам масштабы трафика. На днях старшему лейтенанту Дрюкину гарнизонный военный суд вынес приговор. Правда, срок назначили условный.

“Сушка крокодилов”

Наркобизнес — не единственный грех ОДОНа. Наверное, многие жители столицы видели, как солдаты-патрульные с пантерой на рукаве — шевроном дивизии — “стреляют” в людных местах сигареты и деньги. Выпрашивают они не для себя, а для своих “дедов”.

Одна такая постоянная точка “сбора” у солдат-дзержинцев — на Курском вокзале, куда и отправился корреспондент “МК”.

— Спасибо большое, — говорит боец, глядя на подаренную журналистом пачку сигарет. — Я уж думал, сегодня “крокодилов сушить” буду.

— А это как?

— Упираешься ногами в одну дужку кровати, руками в противоположную, и висишь над постелью. Если “дедушка” не в духе, то заодно и статьи устава читаешь, учишь наизусть. Если падаешь, то получаешь по голове и лезешь обратно. Это обычный армейский прикол...

За сигареткой солдат поделился и другими “приколами”, которых в дивизии великое множество.

Излюбленный “стариками” метод наказывать провинившихся — “лось”. Бойца ставят у стенки, заставляют поднять к голове скрещенные руки. Ладони должны быть направлены в сторону “деда”, а костяшки пальцев касаться лба. Получается что-то вроде лосиных рогов. “Старик” с размаху бьет “молодого” кулаком по этим “рогам”. “Музыкальный лось” — это почти то же самое, только после каждого удара солдат должен разводить руки в стороны и, пританцовывая, петь: “Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь”. Затем возвращать ладони в прежнее положение, ждать нового удара, после которого продолжать песню.

Есть еще “осмотр фанеры”. Старослужащие применяют этот вид наказания молодых часто, иногда от нечего делать. Молодому солдату подают команду — “фанеру к осмотру”. Он становится “смирно” и кричит: “Фанера однослойная к осмотру готова”. После этого “дед” бьет солдата в солнечное сплетение.

“Деды”, как правило, считают имущество молодых бойцов своей собственностью. То, что не удалось отнять в казарме, они отнимают на плацу, в курилках. Возле военторга или чайной, где “духи” в основном тратят свои копейки, старослужащие высматривают бойцов и назначают мзду. У кого денег нет, должны воровать и продавать военное имущество.

К примеру, рядовой Евгений Обухов служил в ОДОНе поваром — должность высокая. В подчинении у него было два поваренка, не так давно призванных. Как только Обухов осознал всю полноту своих полномочий, он поставил своим подопечным, рядовым Денису Кожевникову и Игорю Афонину, боевую задачу — принести 600 рублей. “Хоть мясо из столовой продавайте, но чтоб деньги были” — ответил невозмутимый Обухов.

И поварята продавали. Обделяя своих сослуживцев и самих себя, боясь, что побьют. Наторговать удалось лишь 400 рэ. Повар забрал деньги, а “нерадивых слуг” хорошенько поколотил и назначил новую цену — 700 рублей. Но солдаты снова не смогли набрать нужную сумму. Страх перед новыми побоями заставил солдат позвонить в военную прокуратуру — офицерам дивизии они уже не доверяли.

Недавно Евгения Обухова осудили на два года лишения свободы — за вымогательство и неуставные отношения.

Продам солдата, свежепризванного…

Жители подмосковной Балашихи и Реутова регулярно лицезреют, как бойцы ОДОНа надрываются на стройках или складах коммерсантов. Корреспондент “МК” собственными глазами видел дзержинцев даже в инфекционной больнице, что на Соколиной Горе, — здесь они вкалывают в качестве санитаров и уборщиков территории.

По некоторым данным, частные лица платят командирам по сотне рэ в сутки за “аренду” каждого бойца. Солдаты, знающие толк в электрике, стоят подороже: от 300 до 500 рублей.

Доказать, что солдат в массовом порядке используют как рабов, крайне сложно. Однако один пример, как командиры эксплуатируют бойцов и в личных нуждах, у прокуратуры есть.

Офицер дивизии подполковник Бражников (фамилия изменена. — Авт.) мечтал устроить своих детей в один гражданский институт. Но как? На платное отделение — зарплаты не хватит. На бесплатном все равно взятку “пихать” придется. Чтобы не отстегивать деньги деканату и приемной комиссии, он сдал в аренду институту своих солдат. Дети подполковника поступили в вуз без проблем. Они учились, а бойцы в это время от рассвета до заката вкалывали: драили институтские полы и сортиры, убирали мусор, охраняли вход. Беспредел удалось остановить звонком в прокуратуру. После проверки в отношении подполковника возбудили уголовное дело за “нецелевое” использование солдат.

Коллеги Бражникова тоже попадали в поле зрения сотрудников прокуратуры за работорговлю солдатами, но, как правило, отделывались легким испугом: выговором с занесением в личное дело или просто нагоняем от руководства. Как говорится, 30 минут позора, и снова — “здравия желаем, товарищ подполковник!”. Почти у всех офицеров-работорговцев, как правило, есть “отмазка” — чеки, прочие документы, подтверждающие, что деньги за сданных внаем солдат пошли именно на нужды части. Учитывается и то, что “недостаток личного состава не отразился на нормативах по боевой готовности подразделения”: если более 80 процентов солдат находятся в казарме, то боеготовность не подорвана.

...Командование дивизии с прессой разговаривает сквозь зубы и от комментариев отказывается, ссылаясь на то, что “статистика по преступлениям является совершенно секретной информацией”.

Конечно, в знаменитой Дзержинке есть настоящие офицеры и свои герои, стоявшие насмерть в схватках с бандитами в Чечне, — как раз у таких и приехали перенимать опыт французы. Тем паче обидно, что за их спинами и на их крови делают бизнес рвачи в погонах...

СПРАВКА “МК”

За 9 мес. 2004 г. в Вооруженных силах произошло 10 300 происшествий и преступлений. Это на 10% больше, чем в прошлом году. В 2003 г. погибли свыше 700 военнослужащих. За 9 месяцев 2004 г. — более 380. В эти цифры не входят боевые потери.