Нацепив бахилы, белый халат и берет, я направилась ко входу, но меня остановили:
— Куда ты? Волосы под шапку убери, а то они запах впитают, потом не отмоешься.
Пришлось запихать длинный хвост и челку под шапочку. В таком виде я шагнула навстречу смерти. Именно здесь, недалеко от Люберец, находят свой последний приют забитые бешеные коровы, умершие от старости львы, попавшие под колеса автомобиля кошки, подопытные крысы и мыши. Единственный в Москве и области завод занимается тем, что перерабатывает в пепел биологические отходы. Чтобы город не загрязнять и заразу не распространять. Сюда же со всего города свозят образцы судмедэкспертиз, различные части тел, бинты и сжигают все это в больших печах.
— Работают наши печки не так, как в крематориях, там печи проходные — с одной стороны гроб въезжает, с другой то, что осталось от него, выезжает. А у нас печи двухкамерные, в одной камере температура доходит до 850 градусов, в другой — до 1200. Печи выложены огнеупорным кирпичом, который каждый месяц подвергают обмуровке: проверке на выгорание. Сверху в печь засыпается содержимое контейнера, — рассказывает Адам Михайлович ГОНОПОЛЬСКИЙ, заместитель гендиректора ГУП “Экотехпром”, которое занимается утилизацией мусора и в чье ведение входит завод “Эколог”.
Дело в том, что в животных могут содержаться различные материалы. Например, во время сжигания тех собак, которых усыпили хлороформом, выделяется хлор. Для его обезвреживания в печь впрыскивается специальный известковый раствор и активированный уголь, чтобы все вредные выделения уничтожить. В моргах такого нет. Наши печи могут переработать 2,5—3 тысячи тонн патологоанатомических отходов в год.
Холодильники, мясоперерабатывающие заводы привозят к “экологам” туши скота, с птицефабрик поступают дохлые цыплята. Оборудование на этом заводе универсальное, на нем можно уничтожить все что угодно, и следов не останется.
— Наш завод по запаху можно узнать. Потому как все некротические, то есть трупные ткани имеют специфический запах при сжигании. Во время их переработки возникают меркаптановые соединения, содержащие сероводород, вонь идет жуткая. И хоть наше предприятие находится, как и положено, в пределах санитарной защитной зоны, население все равно недовольно. В ветреную погоду до них это амбре иногда доходит.
Когда я в первый раз зашел в цех, где делается костная мука, мне стало плохо. Как раз шла выгрузка сырья: кошки, собаки, туши. Директор завода мне потом сказал: “Молодец, 30 секунд продержался, неплохо...” Я только после третьего раза привык. Всех, кто туда попадает впервые, выворачивает наизнанку от запаха и вида распухших гниющих тел. Даже животных поблизости от завода нет, хотя вокруг много бездомных собак и кошек. Чуют, что смертью пахнет.
* * *
Этот завод имеет большое государственное и оборонное значение и входит в систему предприятий гражданской обороны.
— Ведь стоит только любой скотомогильник раскопать — это ж угроза всему населению. А наше производство — самое безвредное и экологически чистое в мире, — показывая цех, рассказывает Адам Михайлович. — Мы купили две новейшие печи в Дании, с компьютерным управлением, системой газоочистки, соответствующей немецкому природоохранному законодательству. Установили новую систему газоочистки. Закупили специальные машины с герметичными кузовами.
В цехе чисто и красиво. Даже печи выглядят не как печи, а как странные агрегаты, каких много на любом предприятии. Под потолком за стеклянной стеной при помощи компьютера и видеокамер следит за процессом механик. Вдоль стены выстроились оранжевые контейнеры высотой чуть больше метра.
— Вот в них и лежат тела усопших четвероногих. Контейнер по подъемнику едет вверх, к жерлу печи, переворачивается, и содержимое попадает в самое пекло.
Из больниц к нам привозят бинты, которые тоже приравниваются к особо опасным отходам. Мы имеем право перерабатывать почти все категории опасных отходов, кроме радиоактивных.
Несмотря на кажущуюся легкость производства, для того чтобы здесь работать, нужно иметь крепкое здоровье. Посудите сами — каждые шесть месяцев сотрудники завода, включая директора, проходят полный медосмотр.
А при приеме на работу делают четыре прививки! В том числе от сибирской язвы, чумки и бешенства. Чтобы переболеть всеми этими болезнями в легкой форме, нужно три месяца. Сделают одну прививку, подождут неделю-две, потом следующую прививку, а иначе сердце может не выдержать.
— Помню, мне сделали прививку от сибирской язвы, температура держалась дня три.
* * *
Всего в России 87 подобных санэпидзаводов, большинство которых избавляется от туш животных, перерабатывая их в мясокостную смесь. Это когда в здоровенные котлы объемом пять кубометров кидают туши павших животных и варят 6—8 часов. Потом под вакуумом их выпаривают и остаток перемалывают. Получается мясокостная мука. Недавние исследования ветеринаров показали, что в этой муке содержатся вещества, провоцирующие онкологические заболевания у скота. Доказать, являются ли они причиной рака у человека, пока не удалось.
Остальные заводы обходятся ямами Беккари. В земле выкапывают глубокую яму, в ней делается настил, куда сбрасываются мертвые животные. Там разводят огонь и сжигают трупы. Эта технология стара как мир. Еще во втором тысячелетии до нашей эры были найдены глубокие ямы в земле, где сохранились останки животных. Но мы ведь живем в XXI веке!
К нам трупы привозят в черных полиэтиленовых мешках, уложенные в пластиковые контейнеры. По международным правилам биоотходы должны перевозиться с тремя стенками — первая мешок, вторая — контейнер и третья — стенка машины.
* * *
— Мы оказываем населению и такую, пока экзотическую услугу, как кремация животных, — рассказывает директор завода “Эколог” Александр Юрьевич ЦАРЕГОРОДЦЕВ. — А чтобы прах вашей собачки не смешивался с прахом других животных, тело питомца кладут в ящик из обычной нержавейки, по специальному желобу он попадает в печь. Вся операция занимает около часа. Потом ящик достаем, размельчаем специальной дробилкой то, что осталось от Бобика, и пересыпаем в урну. Первыми нашими клиентами стала одна семейная пара. Их собака где-то подцепила бешенство и укусила хозяина. Пришлось собачку усыпить. Хозяева не знали, что делать с трупом, и ветеринар посоветовал привезти собаку к нам. Положили ее в контейнер, сверху цветочками закидали, и — в печку. А так как расставаться с четвероногим другом семья не хотела, то прах они забрали с собой.
Бездомных кошек и собак, размазанных колесами по асфальту, мы принимаем по цене 3 рубля 14 копеек за килограмм. Есть организации, которые специально занимаются сбором трупов бесхозных животных. Вы не видите трупы собак на улицах, потому что их собирают. Это бюджетная часть городской системы.
Почему мы берем за это деньги? Мы ведь потребляем тепло, реагенты, содержим людей, которые здесь работают. Нужно менять фильтры, известняк, активированный уголь, который нейтрализует вредные и ядовитые газы. Специальные предприятия принимают вторичные отходы и утилизируют их. У нас ничего не пропадает.
Весь цивилизованный мир пришел к тому, что животных после смерти надо кремировать. Трупы в земле — это дополнительная опасность для наших детей. Я не понимаю людей, которые свою любимую кошечку закапывают рядом с подъездом, ставят крестик, а потом их ребенок совочком копается в этой земле. Там же трупный яд, смертельная опасность!
Власти уже несколько лет обещают создать кладбище домашних животных, и место выделили рядом с нашим заводом. Далековато от Москвы, но сюда будет ходить рейсовый транспорт. Осталось дождаться окончательного решения.
* * *
— Кроме трупов животных мы утилизируем, то есть попросту сжигаем волосы, которые привозят нам из парикмахерских. Их доставляют в огромных полиэтиленовых мешках.
Санитарные службы собирают по салонам красоты отстриженные локоны и привозят сюда. Сжигать их где попало запрещено, и с недавних пор власти города установили такое правило — не давать лицензии цирюльням, пока те не заключат договора с нами. Сами понимаете, волосы на свалку выбросить нельзя, в них могут быть вши или другая зараза. К тому же при сжигании волосы вырабатывают ядовитую серу, которую можно обезвредить только на нашем заводе, где стоят специальные фильтры. При горении сера вступает в реакцию с известковым молочком, и получаются гипс и вода. Гипс потом захоранивается на наших же полигонах.
Вы знаете, какова структура вашего волоса? Это трубочка. Внутри нее находятся газообразные вещества, феромоны. Вещества эти выводятся из организма именно по волосам. Феромоны — это как раз те вещества, которые вызывают сексуальное влечение у противоположного пола. Феромоны обладают запахом, который действует на подсознание. Вы его можете почуять носом, но не сможете идентифицировать, опознать человека по этому запаху.
— Значит, чтобы вскружить голову мужчинам, свою лучше не мыть?
— Не совсем. Каждому человеку свойствен только его индивидуальный набор феромонов. Ваш набор может быть непереносим для моего обоняния, а мой для вашего. В носу у нас, за перегородкой, есть одна маленькая складочка — феромонный индикатор. Духи и шампуни забивают фермонный запах, волосы ведь впитывают их очень хорошо и долго потом не отдают. А вот если бы мы не пользовались пахучими веществами, мы могли бы подобрать только того партнера, который подходит нам по набору феромонов. Но надежда встретить его очень мала. Мы ведь ходим в одежде. Животным в этом смысле намного проще, да и волосяной покров у них куда больше.
Еще одна обязанность нашего завода — сжигать таможенные конфискаты. Это сейчас продукция на соответствие сертификатам проверяется по ту сторону границы, а раньше проверка проводилась здесь. Приходит эшелон с сосисками, а у них срок реализации давно истек, и коммерсанта уже нет. Что делать? Через 30 суток эти сосиски привозят к нам. И мы их сжигаем.
Однажды к нам из зоопарка слона привезли, он умер от старости. Слон был огромный и в нашу печь не пролезал, пришлось его на части разрезать, чтобы сжечь. До-о-олго этот слон горел.
А вообще-то контейнеры у нас большие, животные ведь разные бывают. Если щенок неделю на дороге полежит, он размером с хорошего барана становится. Но у нас для этого случая есть морозильные камеры. В них поддерживается постоянная температура — минус десять градусов.
— А вы знаете, что раковый больной горит дольше здорового человека? — спросили меня напоследок. — Почему? Да потому что теплотворная способность биологического материала больного и здорового человека разная, количество углерода и кислорода в организме — разное, во время болезни в организме происходят различные реакции.
— А вы сами привезли бы сюда кремировать, например, труп своей собаки?
— Конечно, а почему нет?