Об анонимной телефонной помощи детям, о ее методах и эффективности «МК» рассказала президент национального фонда защиты детей от жестокого обращения Марина Егорова.
— Когда с ребенком случается беда, ему, как и любому человеку, необходимо выговориться, посоветоваться. К сожалению, в последнее время все чаще получается так, что ни с родителями, ни с учителями у детей нет должной близости — я уж не говорю о тех случаях, когда родители и учителя сами являются источником проблемы. Но иногда ребенку, особенно подросткам старшего возраста, просто-напросто легче поговорить с незнакомым человеком. Так же, как и взрослым, например, со случайным попутчиком, которого больше никогда не увидишь...
— Но одноразового разговора чаще всего недостаточно.
— Конечно. Мы всегда предлагаем ребенку звонить снова, когда ему это потребуется. Бывает, что консультант телефона доверия (профессиональный психолог) может попросить номер ребенка (мы называем его «собеседником») или телефоны кого-то из его родных, учителей и т.п. Например, если есть суицидальная угроза, консультанты стараются спасти ребенка, да он и сам хочет, чтоб его спасли, раз звонит. Иногда достаточно одного разговора, чтоб такое намерение исчезло. Иногда этого мало, в таких случаях консультант совместно с собеседником обсуждают план, по которому будут действовать. Подчас план этот сложный, в него включены другие специалисты, службы, близкие родственники.
Справка "МК"
<p>В сентябре исполнился год со дня начала работы единого общероссийского номера детского телефона доверия 8-800-2000-122. Он представляет собой бесплатную анонимную службу экстренной психологической помощи детям и их родителям с целью профилактики семейного неблагополучия и конфликтов, стрессовых и суицидальных настроений детей.</p> <p>В настоящее время во всех 83 субъектах РФ работают 211 таких служб под единым общероссийским номером. С начала работы на телефон доверия поступило более миллиона обращений. Большинство звонков — по поводу жестокого обращения с детьми. Каждый 20-й из них касается сексуального насилия.</p>ТРЕВОЖНЫЙ ЗВОНОК. После смерти мамы 10-летняя Лена пыталась продолжать жить больше двух месяцев. Ходила в школу, делала уроки. Только ни с кем не разговаривала — о чем было разговаривать? О маме? Но что могли понять про ее маму, такую нежную, такую прекрасную, Ленины подружки или учителя? Они ее в глаза-то всего несколько раз видели... А ни о чем другом Лене говорить не хотелось. Правда, у нее был папа, хороший, добрый, но папа сам так тосковал, что подойти к нему девочка не решалась. Поэтому она все время молчала и беседы вела лишь с самой мамой — по ночам, закрывшись с головой одеялом. Только этого было мало — Лене так хотелось увидеть мамочку хоть одним глазком! И в конце концов она решила отправиться к ней. И даже придумала, как — выйти ночью через чердак на крышу своего 12-этажного дома, шагнуть вперед и полететь... Но накануне этого полета Лена взяла и позвонила на детский телефон доверия. Зачем? Она сама не знает, зачем...
— Отец Лены не понимал, в какой степени травмировал ребенка тем, что отдалился от нее в своем переживании потери жены. Не понимал, насколько он нужен дочери. Это тоже своего рода жестокость по отношению к ребенку. Каждый из них страдал в одиночку, а надо было сопереживать, плакать вместе, так легче. Вот девочке и показалось, что рядом с ней нет никого близкого, а близкие ей так были нужны в это время! Поэтому она и собралась к маме... Лена категорически не захотела, чтобы мы связались с ее отцом, поэтому мы просто постарались стать ей друзьями. Девочке рассказывали о том, что мама видит ее, что для мамы страшнее всего, если дочка уйдет из жизни. Кроме того, мы постарались объяснить, что папа тоже очень переживает, папа не умеет справиться с горем, и ему нужна помощь дочери. Она регулярно нам звонила, мы были понимающей стороной, и в конце концов она от своего страшного намерения отказалась.
— А если б не отказалась? Может, надо было установить номер, с которого звонит ребенок, приехать, забрать ее, скажем, в какой-нибудь кризисный центр, пусть даже против воли?
— Устанавливать местонахождение по телефонному номеру — этого никогда не делается. Мы должны уважать желание ребенка. Иначе можно только навредить, и вообще такое поведение полностью уничтожает смысл телефона доверия, который предполагает полную анонимность.
— Но для помощи ребенку чаще всего мало просто душевного разговора — во многих случаях нужно вмешаться в ситуацию, принять меры, вызвать милицию, врача... Может ли консультант службы сделать это без согласия ребенка?
— Нет, не может. Ребенок звонит за разговором, ищет именно разговора. Он выбрал телефон доверия, а мог пойти в милицию, в школу и т.д. Бывает, что жалоба действительно требует подключения правоохранительных органов, тогда мы пытаемся уговорить собеседника. Если он боится, не хочет обращаться в милицию, то мы выясняем причину страха. И иногда этот страх вполне обоснован. Но в любом случае решение принимает сам ребенок. У нас бывали случаи, когда поначалу он отказывался от милиции, но в дальнейших беседах менял свое мнение, начинал понимать, что иначе нельзя, будет хуже. Но ему нужно было созреть для этого.
ТРЕВОЖНЫЙ ЗВОНОК. Самые страшные враги ребенка — ближние его. Физическое, в том числе сексуальное насилие чаще всего является делом рук кого-то из членов семьи. 13-летнюю Наташу отчим насиловал в течение трех лет, прежде чем она позвонила на телефон доверия. Три года жизнь Наташи делилась на черные и белые дни. Белые — когда мать оставалась дома и отчим в упор не замечал девочку. А черными днями, вернее, ночами были те, когда мать уходила на смену. Тогда отчим хлопал рюмку-другую и притягивал Наташу к себе... Она пробовала пожаловаться маме. Но мама только раскричалась в ответ: ты, мол, доча, просто не любишь отчима за то, что он тебя уроки делать заставляет, вот и хочешь разрушить нашу семью! После долгих раздумий Наташа решила, что ей ничего другого не остается, как уйти из дома.
— Изнасилования со стороны отчима, к сожалению, — не редкость, судя по числу таких звонков. Это очень сложный случай. Пострадавшие дети обычно уже делали попытки рассказать кому-то об этом, но взрослые, как правило, им не верили. В таких инцестных семьях матери часто подозревают неладное, но не хотят встречаться с этой правдой, лгут сами себе, чтоб сохранить семью, и, вместо того чтобы помочь детям, ругают и обвиняют их.
Мы нашли способ избежать общения Наташи с отчимом — предложили ей договориться с мамой, что, когда та на смене, девочка будет ночевать у бабушки. Мать охотно согласилась, не потребовала объяснений, видимо, это был компромисс, который всех устроил. Не понравился он только одному человеку — отчиму. Он настаивал, чтоб девочка ночевала дома. Тогда по нашему совету она рассказала ему, что позвонила на телефон доверия. И он сразу поутих, поняв, что информация может уйти и по другому каналу. Таким образом ситуация стабилизировалась.
— Но получается, что негодяй остался безнаказанным?
— Девочка в милицию идти была не готова. Может быть, это бы и не помогло. Главное, мы добились безопасности ребенка, а уж разоблачению негодяя и наказанию зла телефон доверия не всегда может способствовать — у нас другое назначение.
— А если ребенку нужна элементарная материальная помощь — его нужно накормить, ему не в чем ходить в школу? Вы можете предоставить такую помощь?
— В таких случаях мы получаем первый сигнал, а потом подключаем в помощь детям и семьям другие службы. На каждом телефоне доверия собрана информация о действующей детской инфраструктуре на данной территории (я имею в виду различные фонды, благотворительные организации), и пользуются ею в таких случаях. Иногда бывает надо поговорить с родителями, подсказать им, какую помощь и пособия они могут получать. Если семья такова, что с родителями говорить бесполезно, мы обращаемся в школу, к классному руководителю, руководителям кружков и т.п. И практически никогда никто не отмахивается, все включаются, стараются помочь.
— В каких случаях помощь телефона доверия наиболее эффективна?
— Во всех экстренных, кризисных состояниях. Когда надо быстро среагировать, а рядом никого нет. Это касается в первую очередь тех случаев, когда ребенок готов к самоубийству. Но существует также множество острых ситуаций, которые возникают с пьющими родителями — когда о детях забывают, и они оказываются брошенными на произвол судьбы.
ТРЕВОЖНЫЙ ЗВОНОК. Брат и сестра 7 и 8 лет третьи сутки сидели запертыми на кухне. Дело в общем-то для них было обычное: родители ушли в глубокий запой и потеряли всяческий интерес к сыну и дочке. Но если раньше малыши могли выйти из квартиры и подкормиться у сердобольных соседей, то на сей раз дверь на кухню, где их оставили, оказалась прочно заперта. Есть хотелось невыносимо — а холодильник был пуст, как душа алкоголика. Вместо туалета ребята приспособили трехлитровую банку... Они не знали толком, дома ли родители или ушли куда-то, они не стучали и не звали маму с папой — в таких семьях ждать помощи от родителей детям даже в голову не приходит.
...Выгребая хлебные крошки из школьного портфеля, который валялся тут же, на кухне, сестра натолкнулась на буклет, выданный в классе, — детский телефон доверия. И поспешила набрать указанный номер.
Справка "МК"
<p>От дошкольников поступают звонки на телефон доверия в 10% случаев, от учащихся начальной школы — 15%, от детей 10—16 лет — 78% звонков.</p>— Им было не так страшно, потому что они находились взаперти вдвоем. Мы стали выяснять, кто бы мог прийти в квартиру и помочь детям. Выяснилось, что у ребятишек есть тетя, которая хорошо к ним относится и «почти совсем не пьет». Девочка смогла вспомнить ее телефон. Мы посоветовали детям позвонить ей. Потом и сами ей перезвонили, удостоверились, что женщина адекватна и готова позаботиться о племянниках. Вскоре она действительно приехала к ним и открыла дверь.
— Откуда вообще дети, тем более такие маленькие, узнают номер телефона доверия?
— Бывает, что нам звонят даже 3-летние. Очень важно, чтоб была информация, а номер телефона доверия распространяют и в детсадах, и в школах, на всевозможных стендах, через телевидение, радио, газеты. С введением общероссийского единого номера, с сентября 2010 года число обращений возросло в 5–10 раз. Хотя после введения единого номера также осталось много прежних телефонов доверия. Все они государственные.
— С какими проблемами звонят чаще всего?
— На первом месте — отношения с родителями. С мамами-папами у детей больше всего непонимания и бед. На втором — проблемы со сверстниками, с учителями, сложности учебы. Для старших школьников большим несчастьем становится безответная любовь. Особая тема — подростковая беременность. Взрослая, серьезная проблема, а мамы не всегда понимают, что в этой ситуации девочке и так тяжело, ей не время слушать обвинения, ей надо помочь сначала. Прежде всего нужно решить, сохранять беременность или нет. Это надо делать вместе с ребенком, понять, что лучше, правильнее в конкретном случае сделать. Мы готовы разговаривать и с детьми, и с их родителями, являясь посредником, помогая им найти общий язык друг с другом.
Вообще наши консультанты готовы прийти на помощь в самых разных ситуациях. Вот, например, позвонила мама: дочку только что в лифте изнасиловали. Обе в шоке. Что делать, куда бежать — к врачу, в милицию? Как теперь выходить из квартиры — ведь это все в их же доме случилось? Мы подсказываем нужные номера телефонов, порядок действий, а также объясняем, как правильно себя вести с ребенком в эти первые часы, дни после случившегося, что говорить, чтоб проще было справиться со стрессом.
— Можно ли сказать, что пользователи детского телефона доверия в большинстве своем представители неблагополучных слоев населения?
— Никоим образом. Жестокое обращение встречается в любых классах, в любой среде, на самых разных уровнях общества.
ТРЕВОЖНЫЙ ЗВОНОК. До своего 14-летия Валера рос вундеркиндом. Учил три иностранных языка, занимался в музыкальной школе, по всем предметам имел твердые «пятерки». А потом все пошло наперекосяк: оценки, пусть несильно, но поехали вниз, а про свою скрипку Валера заявил маме, что для него это не музыкальный инструмент, а орудие пытки. Мама пришла в ужас. Сначала она водила Валеру по врачам и психологам, а когда все заявили, что здоровье мальчика в полном порядке, стала действовать жестко. Объявляла сыну, что он никчемный, ни на что не способный человек, что его нынешние «четверки» — признак идиотизма, а вовсе не оценки, означающие «хорошо». Желание же бросить музыку мама определяла исключительно как стремление поиздеваться над ней лично.
Справка "МК"
<p>Более 50% детей, которые находятся в розыске, сбегают из дома из-за жестокого обращения.<br /> </p>Валера позвонил на телефон доверия через два дня после того, как сбежал из дома. Грамотный и развитой мальчик, он поинтересовался, не могли бы его куда-нибудь определить на проживание — в приют или в интернат. Потому что домой, где его так ненавидят, он не вернется. Ни за что.
— Психологическое насилие порой не менее страшно, чем насилие физическое, и оно точно так же способно изуродовать ребенка. Особенно тонкого, чувствительного — если его унижают, если обесценивают его достижения, неправомерно лишают чего-то, заставляют заниматься нелюбимым делом. В таких случаях дети обычно готовы, чтоб мы поговорили с их родителями. И родители чаще всего идут на контакт, ведь они тоже измучены этим конфликтом. Мы говорим с обеими сторонами и прежде всего выясняем, почему маме так важно, чтоб он занимался тем-то и тем-то? Что за этим стоит? О чем она так беспокоится на самом деле? О его будущем, устраивает его жизнь, хочет развивать, боится улицы, наркотиков? Либо реализует за счет ребенка собственные комплексы? Надо ее понять. А потом попытаться найти другой способ снять тревогу и учесть при этом интересы ребенка так, чтобы не принуждать его.