В диссонанс накаленному градусу комментариев вокруг персоны Никиты Михалкова Владимир Меньшов был вежлив, в ироничен и даже заботлив. В частности, вкратце пересказал сюжет «Цитадели», если «вдруг кто не видел». А вот его аргументы против решения отправить на смотрины в Голливуд именно этот фильм не сильно отличались от высказанных ранее: фильм не пользовался популярностью у зрителей и критиков; состав комитета ангажирован; кое-кто из его членов не смог присутствовать лично и послал вместо себя доверенность.
Странности начали твориться, когда Владимира Валентиновича спросили о том, кто же все-таки персонально входит в этот загадочный Российский оскаровский комитет. В ответ режиссер честно признался, что не помнит. Начали гадать, считать по пальцам, читать разнящиеся между собой списки в газетах...
— Нет, это неправильно, — комментировал попутно Меньшов. — Андрей Кончаловский вышел из состава в 2009 году.
Я тоже попытался выяснить состав комитета из первых рук, но другим путем. Зашел на сайт Национальной академии кинематографических искусств и наук России. Потратив в тщетных поисках полчаса, не выдержал и позвонил по телефону пресс-службы. Молодой человек на том конце провода вслух произносить засекреченные фамилии не стал. В электронном виде прислать тоже отказался, сославшись на то, что «мы не занимаемся рассылкой состава оскаровского комитета по электронной почте». И вообще заявил, что российская академия всего лишь «технически обеспечивает работу» оскаровского комитета, а о его составе предложил справиться у «кого-нибудь из тех, кто в него входит». На вопрос, как я могу звонить тому, не знаю кому, в пресс-службе киноакадемии ответить затруднились.
Тут-то на меня и снизошло страшное озарение. Раз не только председатель комитета, но и представители академии, которая является его учредителем, не знают, кто конкретно отбирает от нашей страны фильмы-претенденты на «Оскар», то, может быть, никакого Российского оскаровского комитета просто нет?
Пытаясь подтвердить либо опровергнуть свою догадку, я обратился к правилам самого «Оскара», благо они открыты для всеобщего доступа. В разделе, посвященном номинации на звание «Лучший фильм на иностранном языке», написано буквально следующее:
«Каждая страна может отправить на рассмотрение Академии свой лучший фильм. Выбор этого фильма может быть сделан одной организацией, жюри или комитетом, в состав которого входят артисты и/или технические специалисты, работающие в сфере кинематографа. Список членов отборочного комитета должен быть подан в Академию не позднее 1 августа 2011 года».
И все. Ничего о том, сколько и каких именно кинематографистов должно входить в состав такого комитета. И уж тем более ни слова о том, что такой комитет должен быть обязательно создан при местной киноакадемии.
Короче говоря, чтобы на следующий год номинировать от России любой понравившийся мне фильм, я могу завтра собрать друзей-кинематографистов, назвать себя конторой «Оскар и копыта» и отправить на утверждение список ее членов в Лос-Анджелес до 1 августа 2012 года. Главное — опередить Никиту Сергеевича. Но если он вдруг замешкается, скажем, в пробке на Кутузовском (мигалку-то отобрали!) и отправит факс в Голливуд позже меня, то уже не он, а я со стороны каждого обиженного моим выбором выслушаю все — и про свою гордыню, и про попранное национальное достояние.
Жаль, конечно, упущенного в этом году шанса сформировать свой оскаровский комитет, который, как выяснилось, никакой не постоянный, а каждый год заново утверждаемый в Голливуде орган. А пока остается лишь развести руками. Эмоционально, конечно, прав Владимир Меньшов. Но искомая бумажка с печатью Американской киноакадемии все равно у Никиты Михалкова. Да еще, судя по всему, так далеко в сейфе, что ее никто в глаза не видел.
— Самое замечательное, что может сейчас случиться, — это если он в итоге не только попадет в номинацию на «Оскар», но и получит его, — пошутил напоследок Владимир Меньшов.
Вот уж действительно — посмеемся.
