Полтора миллиарда мусульман живут на земле. А дискуссии о том, что такое мусульманское кино, продолжаются все 10 лет существования Казанского кинофестиваля. Аналогичные споры возникают по поводу того, что считать православным кино, которому посвящено в России сразу несколько кинофорумов. Не просто фильмы, снятые мусульманами и о мусульманах, но те, что рассказывают о том, что значит быть мусульманином — вот что в идеале можно назвать мусульманским кино.
В Казани зрители познакомились с фильмами из Ирака, Марокко, Бахрейна. Где еще увидишь такие диковинные кинематографии? Да и в России исповедует ислам коренное население Татарстана, Якутии, Башкортостана. Многие мусульманские кинематографисты давно переместились в США и Европу, но снимают на родине. Курд Мазин Махди, приезжавший в Казань с картиной «Граница», родился в Ираке, получил образование в Великобритании, снимает кино на своей многострадальной земле.
В день закрытия фестиваля кинематографистов повезли в «Старую Казань» — в село Камаево на берегу реки Казанки, где воспроизвели древний деревянный город. Рядом — заброшенная русская деревня. Там на всю округу — один мужчина, который сам нам об этом рассказал. А женщины показали раздолбанные дороги, дышащий на ладан мост — и так хотели, чтобы все узнали, в каких ужасных условиях им приходится существовать рядом с пряничным городом-музеем. Насмотревшись артефактов, исторического глянца, гости фестиваля рванули полюбоваться на бездорожье и настоящую русскую жизнь.
А кто-то, как режиссер из Ирана Сейед Саджад Моосави, снявший фильм «Жизнь как она есть», героиня которого училась в США, замуж вышла в Англии, живет в Малайзии, лихо отплясывал с ансамблем татарок из соседнего села. Эти женщины расхваливали свою прекрасную деревню, где и мужчин полно, и молодежи.
А потом кинематографистов отвезли на страусиную ферму и познакомили со страусом по имени Вероника Долина. Кто-то катался на осле.
А режиссер Рази Мохеби из Милана лихо промчался на лошади. Сам он — уроженец Афганистана, в нем течет монгольская кровь, учился в Тегеране, а потом вернулся на родину. Один из его фильмов был осужден движением «Талибан». В Казани Рази представлял картину «Афганистан 2014 — в деталях» об афганском поэте, живущем в Лондоне, который оказывается в гуще беженцев из Афганистана. Она получила награду как лучший полнометражный документальный фильм — «тулы метражлы», если говорить по-татарски. Вручал ее член жюри из Южной Кореи — киновед Хонг Санг Ву, прекрасно говорящий по-русски.
Рази Мохеби особо отметил работу переводчиков, говорил долго и красиво: «Энергию переводчиков можно сравнить с соловьями в мире птиц, розами в мире цветов. Спасибо Афганистану, Пакистану, Ирану, Италии, которые спасали меня. 30 лет жизни зависело от них. В нашей культуре принято благодарить не словами, а молчанием. Я открываю широко свои глаза, но рот мой молчит»».
После этой отнюдь не краткой речи каждый выходящий на сцену произносил оду в адрес переводчиков. Церемонию закрытия фестиваля вел телеведущий и режиссер Александр Гордон. В свои комментарии он нет-нет да и вставлял татарские слова на радость залу и соведущей Резеде. А реплика Гордона: «Спроси меня, чем славится Казань, я скажу — переводчиками» — попала в точку.
Александр Гордон вполне может зарабатывать на хлеб ведением торжественных мероприятий. Не так давно он женился на юной студентке ВГИКа, внучке российско-таджикского кинорежиссера Валерия Ахадова, и разговоры об этом витали в кулуарах. Да и он сам ничего не скрывал. Год назад Александр Гордон имел успех в Казани, спев на фестивале песню. На этот раз дело ограничилось проживанием в отеле «Шаляпин» и подпеванием Алене Бабенко, которая впервые исполнила в духе Тамары Миансаровой песню «Черный кот». Ее героиня в новом фильме «Однажды в Ростове» — певица, исполняющая в кинотеатре перед сеансами этот шлягер 60-х. Гордон тут же предложил использовать Алену в этом качестве на следующем мусульманском фестивале. Слушателей у нее будет много.
Залы на показах в Казани всегда переполнены. Иногда для членов жюри с трудом находятся места. Молодые девушки в хиджабах, женщины постарше в национальных татарских костюмах массово приходят на просмотры. Но былого многообразия одежд, тюбетеек всех стран и народов, куфии и кандура, которые носят мужчины из арабских стран, не было. Возможно, это объясняется тем, что в основном были представлены фильмы из Ирана и Европы. Но даже режиссер из Королевства Бахрейн Джамаль Аль-Гхайлан приехал в светской одежде. Он получил диплом Гильдии киноведов и кинокритиков России за 14-минутную ленту «Частное место» о буднях общественного туалета, где трудится скромная уборщица, обвиненная в том, чего не совершала. Мировой киноопыт свидетельствует о том, что туалетные истории очень кинематографичны. Кстати, по-татарски короткий метр звучит как «кыска метражлы».
Неожиданно автору этих строк пришлось получать награду за отсутствовавшего оператора Левана Капанадзе, снявшего «Испытание» Александра Котта. Причем из рук Ирины Алферовой, которую специально пригласили для украшения церемонии. Она говорила о том, что хороший оператор должен быть психологом, спортсменом-скалолазом. В его силах сделать актеров страшными или красивыми. Из зала тут же выкрикнули в адрес Алферовой: «Невозможно испортить такую красоту».
Картина «Она» Ларисы Садиловой о таджиках, пытающихся начать новую жизнь в Москве, получила награду президента Татарстана Рустама Минниханова. Гран-при фестиваля получил полнометражный игровой фильм «Путь Халимы» режиссера из Хорватии Арсена Антона Остожича. Он рассказывает о судьбе мусульманки Халимы, которая безуспешно пытается найти останки убитого на боснийской войне сына. Одна из казанских зрительниц сразу после показа потребовала от председателя жюри Ходжакули Нарлиева дать обещание, что картина получит приз. Так получилось, что фестиваль закрывался 11 сентября, на который приходится день памяти тех, кто в 2001 году погиб в результате теракта в Нью-Йорке, когда были разрушены башни Всемирного торгового центра. После этих событий, потрясших мир, почти каждому мусульманину приходится доказывать, что он не террорист, и все это приводит к новым и новым дискуссиям на заданную тему.
Председатель жюри — классик туркменского кино, кинорежиссер Ходжакули Нарлиев, снявший фильм «Манкурт» по повести «И дольше века длится день» Чингиза Айтматова, — сказал, что когда организовывается свадьба, оценивается она по тому, какие известные гости на ней присутствовали. На этот раз в Казани не было звезд класса Катрин Денев и Эдриан Броуди, как в прежние годы. Не приехал Рэйф Файнс, фильм с участием которого — «Две женщины» Вары Глаголовой — показали в день открытия. Но приехало немало кинематографистов из разных стран, включая СНГ.
Казанский фестиваль безалкогольный, хотя никто не следит за гостями, как это было когда-то у Николая Бурляева на православном кинофоруме «Золотой витязь». Однако на заключительном банкете в центр зала усадили жюри и других вип-персон (остальные стояли рядом) и принесли для них алкогольные напитки. Все прочие довольствовались соками.
Есть на фестивале запреты другого рода, по поводу которых можно спорить, поскольку он светский, а не религиозный. Все картины, принятые на конкурс, отсматриваются на предмет их соответствия исламским ценностям. Отвечающий за это человек может зарубить достойный фильм по той причине, что героиня не замужем, но имеет ребенка, одна его растит, а это безнравственно, а, скажем, дагестанский священник произносит фразу о том, какое прекрасное вино уродилось в нынешнем году. Этого достаточно для запрета. В результате в программу попадают более «благонадежные», но менее талантливые работы.
Татарское кино за эти десять лет стало заметнее. Кто-то специально снимает фильм к фестивалю. Гильдия киноведов и кинокритиков отметила наградой «Слон» талантливую короткометражку «Сухая река» казанского режиссера Алексея Барыкина по сценарию Дениса Осокина, прозу которого освоить способен не каждый — слишком в ней много символов и ритуалов. Но оказалось, что и у Алексея Федорченко, успешно экранизирующего произведения Осокина, нашлись последователи.
