Всевозможные «Битвы экстрасенсов», собирающие сегодня хоть и постоянную, но довольно узкую аудиторию, — ничто по сравнению с масштабом этого явления еще в недалеком прошлом. Чтобы вся страна в едином порыве замирала перед экранами телевизоров, завороженно выполняя все указания сурового человека в пижонском кожаном пиджаке и с короткой прямой челкой — такое не повторится никогда. Дмитрий Константинов, выступивший на проекте не только как режиссер, но и автор сценария, подошел к этой истории не с мистической (иначе его премьера, вероятно, состоялась бы не на Первом, а на тематическом канале ТВ-3), а с драматической стороны.
— Для меня экстрасенсы — это только тема, — говорит режиссер. — Я с ее помощью хотел поговорить о природе дара как такового. Как человек использует данный ему свыше талант. Либо для собственного обогащения, для того, чтобы подняться над людьми. Либо чтобы им помогать. Следом придумал двух героев, противостояние между ними, ну и женщину — как без нее.
Актеры на всех местах в этом любовном треугольнике и по отдельности — мечта любого режиссера. А вместе составили во многом любопытный ансамбль. Оксана Фандера, которая в большом кино снимается редко, но метко, причем зачастую — как раз в паре с Федором Бондарчуком. И наконец, Филипп Янковский, которого режиссеры используют еще реже, а в такой комбинации — и вовсе в первый раз.
— Это были интересные ощущения, — вспоминает Федор Бондарчук. — Оксана — моя постоянная «жена» в кино. Так что в этой ситуации Филипп... Я даже не понимаю, что он здесь делает. (Смеется.) У нас был репетиционный период. Мы встретились и первым делом начались шутки, хиханьки да хаханьки. А когда начали проходить сцены, почувствовали какую-то неловкость. Хохот этот был от зажима. Мы же знаем друг друга всю жизнь — и вдруг все втроем в кадре. Но потом как-то легко пошло.
Эксперимент Константинова можно признать интересным, но не реализованным до конца. Больше всех повезло Бондарчуку. И дело не только в двух париках, которые мгновенно делают из него другого человека. Один чуть пышнее — в пару к малиновому пиджаку и очкам в крупной роговой оправе из 1981 года. И второй, с короткой прямой челкой, — из года 1989-го. Образ Виктора Ставицкого целиком — умного и опасного злодея с сильным характером и мягкой душой (одна из ключевых реплик персонажа: «Я не убиваю людей») — дает больше всего возможностей для демонстрации актерских способностей. При этом Николай Арбенин, хоть и выдержанный Филиппом Янковским в куда более сдержанной манере, выглядит более цельным, глубоким.
Этот эффект достигается не только точной и выдержанной работой актера, но и заложен в самом сценарии. Арбенин — единственный герой в фильме, который выражает поставленную автором задачу: исследование самой природы дара. Хотя бы потому, что он единственный, кто не только обладает ярко выраженными сверхспособностями, но и заражен вирусом рефлексии. Его сила всегда направлена не только наружу, но и внутрь себя. Тот случай, когда он одновременно лечит и калечит. Лечит других, а калечит — самого себя.
При этом ключевой героине, Вере, сыгранной Оксаной Фандерой и послужившей своего рода катализатором для основного конфликта фильма — ссоре двух экстрасенсов из-за женщины, — уделено в истории до обидного мало внимания. Фандера использует по назначению весь свой актерский арсенал: обаяние, паузы, надлом, — но зачастую ей просто не хватает на экране времени и места, чтобы все запущенные ей снаряды попали прямо в цель.
Эту же претензию можно предъявить всему сериалу целиком. Львиная доля приемов использована в первых двух сериях (включая сорванный с головы Ставицкого парик), а следующие шесть пролетают урывками. Перемешивая внятность одних моментов с растерянностью других.
Что в сериале однозначно удалось — герои второго плана. Все они, начиная от журналистки в исполнении молодой актрисы Аглаи Шиловской или доктора медицинских наук, которого играет ее дедушка Всеволод Шиловский, — не только узнаваемы, но и запоминаемы. Даже сцена с таким использованным вдоль и поперек приемом, как пытка раскаленным утюгом, в «Чудотворце» выглядит в хорошем смысле уместно и убедительно.
Из других достоинств сериала — чуткая, штучная работа с изображением и костюмами. Для первого к современной кинотехнике были приделаны объективы тех лет, чтобы придать картинке едва уловимый ретро-эффект. Для второго — проделали кропотливую работу по поиску и пошиву нарядов, созвучных тому времени.
— Тогда ведь все еще жили в режиме одной национальной идеи, было неважно, во что ты одеваешься, — рассказывает Оксана Фандера. — Когда ничего нет, то найти колготы — уже хорошо. Если это тонкие колготки, так просто отлично. А если вдруг тебе повезет настолько, что ты наколдуешь себе туфли и они окажутся твоего размера и формы, которая тебе нравится, — ты счастлива. Хотя при желании можно было найти одежду, которая тебя выделяет. Что касается моей героини, то в данном случае все признаки интеллигентности налицо: волосы, накрученные на крупные бигуди, нелепая юбка. Мне играть это было приятно и любопытно.
И все-таки сложно бороться с ощущением, что самое интересное в «Чудотворце» — не с большим трудом воссозданные реалии 80-х, а настоящая архивная съемка. Самые обычные, покореженные временем пленки с нашими соотечественниками. Они встают в очереди. Заполняют зал за залом. Чтобы попасть внутрь и взглянуть на сцену. Туда, где на их глазах прямо сейчас должна случиться магия.
Да, такое вряд ли когда-нибудь повторится. Но и случиться — даже однажды — подобное могло только здесь. Тогда-то и понимаешь, что это не Арбенин — чудотворец. Это его родина — страна чудес.
