Обладатель Госпремии России, полученной из рук Бориса Ельцина, и звания народного артиста России, присужденного ему Владимиром Путиным, Леонид Нечаев больше всего ценил совсем другое достижение. Это орден Буратино, которым его наградили дети города Зеленоградска Калининградской области.
Окончив в 1967 году ВГИК, Леонид Алексеевич, москвич по рождению, отправился на студию “Беларусьфильм” снимать фильмы для детей. За свои заслуги режиссер был занесен в “Энциклопедию белорусского кино”, где был признан “выдатным бяларуским кинорежисером”. А в местном Музее кино до сих пор есть зал, посвященный его фильмам, в котором сохранились костюмы знаменитых героев и даже предметы реквизита.
В последнее время режиссер почти не снимал и, по признанию своих близких, тяжело переживал отсутствие работы.
— Я о Лене могу вспомнить только хорошее, — вспоминает Яна Поплавская, сыгравшая Красную Шапочку. — Последний раз мы виделись совсем недавно, на конкурсе молодых журналистов, на котором он вручал премии. Такое ощущение, как будто мой родственник ушел. Мы так, как родственники, и общались все эти годы: с ворчанием и подколами, но и какими-то очень приятными моментами. Мне сейчас трудно осознать, что его больше нет. Это вечная проблема творческого человека, который не может справиться со своим недугом… А он действительно был одним из лучших режиссеров детского кино, кино для детей. Уж сколько поколений выросло, да и до сих пор вырастает на “Буратино” и “Красной Шапочке”! У нас таких фильмов сейчас просто нет. С того момента, как ушел из жизни Ролан Быков, с которым Леня тесно работал еще со времен “Приключений Буратино”, детское кино практически умерло. Только Леня, наверное, и пытался что-то делать. Но очень тяжело человеку не работать и быть ненужным. Особенно такому удивительно беззлобному и независтливому, как он.
— А ведь когда-то он отказывался брать вас на главную роль Красной Шапочки…
— Но я все равно безумно его любила. Хулиганом он был редкостным. Хотя брать он меня и правда не хотел. Все достали его просто с предложениями меня утвердить. Говорил: “Глаза — потрясающие, но Красной Шапочкой она не будет”. Тогда его ассистентка, сказав моей маме, что меня взяли, тайком велела привезти меня на съемки. Стоял страшный холод, даже хуже, чем сегодня. Меня привезли во Дворец пионеров закутанную в платок, в вязаном комбинезоне. И когда он узнал, что ему привезли посмотреть Яну Поплавскую, так изменился в лице, казалось, он уже просто слышать обо мне не мог. Тогда я спросила: “Чего это у тебя с головой? Болит, наверное?” Он опешил сперва, а потом произнес: “Рыжий, а ты ничего!” Рыжий — так он меня и называл постоянно. Тогда я взяла его за руку, сказала, что не могу читать стихи, когда все вокруг мешают. Мы ушли в другой зал, и я до сих пор помню, как читала стихи, а он хохотал безумно, до слез, как только он умел. Падая на колени и краснея всем лицом. С этого момента у нас и началась обоюдная любовь…
