“Я съел кусок человеческого сердца. Это придало мне новые силы”, — с гордостью говорит Фабиан Чарльз, один из участников кровавой резни, волна которой прокатилась по Калимантану (остров Борнео) в последние дни. Как и все здешние этнические даяки, Фабиан Чарльз — потомок охотников за головами, населявших тропические леса острова с незапамятных времен.
Даяк, потрясающий пучком внутренностей, вырванных у поверженного врага; военный патруль даяков, вооруженных окровавленными копьями, — таковы картинки с натуры, рисующие сегодняшний день этого экзотического острова.
Основы этнического конфликта были заложены здесь еще при правлении Сухарто, когда в 60-е годы индонезийское правительство “волюнтаристски” решило проблему перенаселения острова Мадура. “Излишек” народонаселения переправили на Калимантан (часть которого принадлежит Малайзии и Брунею). Великое переселение народов шло так интенсивно, что вскоре каждый десятый на Борнео оказался пришельцем с Мадуры. Непризнанной столицей переселенцев с Мадура стал город Понтианак, где даяки оказались в меньшинстве.
Под железной рукой Сухарто этнический конфликт зрел, как нарыв, прорвавшись с уходом диктатора с политической арены. Еще в 1997 году даяки устроили резню, уничтожив более 300 мадурцев и разорив сотни их жилищ. Правительству пришлось выслать трехтысячный войсковой контингент для подавления волнений. Со своей стороны даяки обвиняли пришельцев в том, что именно они вели себя агрессивно по отношению к коренным жителям, а вспышка насилия 1997 года началась с того, что мадурцы разорили христианский приход в Понтианаке и ранили двух женщин. (На этнический конфликт наложился конфликт религиозный: даяки — христиане, а мадурцы — мусульмане.)
В последующие годы стычки между коренным населением и переселенцами вспыхивали постоянно, но то, что произошло в последние дни, можно назвать настоящей “этнической контрреволюцией”. Кровавая бойня началась в ночь на воскресенье, когда тысячи вооруженных копьями и самодельными мечами даяков вышли на улицы города Паланкарая. Вышли охотиться на “чужих”. Причем именно на мадурцев, хотя помимо них не менее 12 процентов населения составляют китайские переселенцы. Однако китайцы научились отлично ладить с “охотниками за головами”, и погром их никак не коснулся.
Мадурцев же резали безжалостно. По словам одной из чудом выживших, Сурии Фаузи, на ее глазах даяки отрезали головы двум ее детям, убили мужа и затем потащили его тело по улицам города. В другом месте группа даяков хвасталась иностранным репортерам: “Мы только что убили троих человек!” Рядом лежали обезглавленные трупы, у одного из убитых было вырвано сердце...
Немногочисленная полиция, тоже набранная из даяков, вела себя пассивно, ни во что не вмешиваясь.
Семи с половиной тысячам переселенцев удалось бежать на военных кораблях, присланных властями для эвакуации потенциальных жертв конфликта на другие острова Индонезии. Еще десять тысяч все еще остаются на острове — им пришлось довольствоваться сомнительным убежищем в убогом временном лагере для беженцев в местечке Сампит, охраняемом военными.
Кто не успел добраться до лагеря или попасть на корабль, вынуждены бежать в леса, но и там за ними на грузовиках и мотоциклах гоняются даяки.
Только к вечеру воскресенья поступило сообщение о том, что в район конфликта будут направлены специальные силы. В понедельник министр безопасности и политических дел Индонезии Сусило Бамбанг Йудхойоно пообещал, что ситуация будет взята под контроль властей в ближайшие три дня. На остров уже прибыл батальон в 600 человек, но сражаться с даяками солдаты вряд ли станут. Единственное, что еще могут военные, — это обеспечить эвакуацию беженцев с острова, переведя “окончательное решение национального вопроса” в Центральном Калимантане в более-менее цивилизованное русло.
