Назначен убийцей

“29 мая 2003 года я совершил вынужденный побег из конвойного помещения Мытищинского городского суда... Я прошел мимо сотрудников милиции к двери, через которую меня заводили, спустился с четвертого этажа на первый, прошел мимо женщины на вахте у двери служебного входа. Дверь оказалась открытой, а женщина не обратила на меня внимания...”

(Из показаний заключенного Василия Евмененко)

Конвоир звонил по телефону. Василию сквозь ветхую дверь камеры было хорошо слышно, как милиционер развязно говорит в трубку: “Ну подъезжай сюда, в суд, развлечемся...”

Спустя какое-то время в коридоре появилась дама с букетом сирени — через окошко камеры Василий хорошо разглядел характерный макияж девицы, выдающий ее принадлежность к древнейшей профессии. Потом зазвенели бутылки, забряцали стаканы. Конвоиры вместе с женщиной зашли в комнату отдыха. Звонким эхом в коридоре раздавался пьяный смех, заглушая телеведущего — на столе прямо перед камерой работал телевизор. Василий прислонился к двери, чтобы было лучше слышно, и — вот чудеса! — дверь стала открываться...

Фотографиями беглого заключенного Василия Евмененко с пометкой “розыск” были обклеены все заборы в подмосковных Мытищах. Но его так и не поймали. А через полтора месяца Евмененко сам пришел в Главное управление МВД РФ по Центральному федеральному округу, на Шаболовку, чтобы доказать: он не преступник. Свидетелем этого беспрецедентного случая стал спецкор “МК” (“Явка невинного”, “МК” от 16.07.03 г.).

Сегодня мы расскажем подробности этого уникального дела.

Труп Сергея Прокудовича, неработающего жителя Мытищ, был обнаружен на одной из глухих улиц его родного города за несколько часов до наступления нового, 2003 года. Впрочем, неработающим молодой человек числился только в официальных документах. Сам себя Прокудович считал “предпринимателем” — он приторговывал на местном строительном рынке. Этим и объяснялось наличие у него шикарного “Мерседеса” с глухо тонированными стеклами.

В узких кругах Прокудовича называли Химиком. Говорят, он любил “химичить” с бумагами — подделывал документы, с помощью которых потом обманывал оптовиков. По подложным бумагам он забирал у них стройматериалы и потом их распродавал. Ну да Бог теперь ему судья. К нашей истории все это имеет лишь косвенное отношение.

Итак, труп Сергея Прокудовича, обнаруженный вечером 31 декабря 2002 г., сразу занесли в разряд “криминальных” — невооруженным глазом было видно, что парень умер отнюдь не от сердечного приступа. Вся одежда его была в крови (эксперты обнаружили на теле множественные колото-резаные раны). Беглый осмотр места происшествия позволил сделать однозначный вывод: погибшего привезли в этот тупик на машине — рядом на снегу отпечатались свежие следы протектора.

Без особых усилий оперативникам удалось очертить круг знакомых убитого, а также выяснить, что в тот злополучный день его видели в обществе двух приятелей — Всеволода Дудко и Василия Евмененко.

17 января 2003 г. подозреваемые Дудко и Евмененко были задержаны. А через два дня им обоим предъявили обвинение в убийстве.

Милицейская аксиома: самые правдивые показания преступник обычно дает сразу после задержания, пока еще “тепленький”. Со страху-то врать трудно, особенно если “залетаешь” впервые.

20-летний студент Московского государственного университета леса Василий Евмененко никогда раньше не имел дела с милицией, хотя и водился с некоторыми сомнительными личностями. Расколоть такого студентика для опытного опера — раз плюнуть.

Но Евмененко почему-то не кололся. Он вообще не давал никаких показаний: упорно не признавался в убийстве, но и вины не отрицал. Просто, как говорится, не шел на контакт со следствием. А следствию это обычно очень не нравится.

Зато второй фигурант по делу — Сева Дудко — оказался, судя по всему, парнем чересчур контактным. Результатом его “сотрудничества” со следствием стало то, что Дудко, с которого никто не снимал обвинения в убийстве, был... отпущен на свободу под подписку о невыезде. Такое постановление вынес Мытищинский городской суд 29 мая 2003 г.

С Евмененко же вышло с точностью до наоборот. В тот же день в том же суде следователь попросил продлить ему срок содержания под стражей. По версии прокуратуры, именно Василий зарезал Прокудовича с целью грабежа — чтобы завладеть его “Мерсом”. С вещественными доказательствами, правда, было негусто. Во-первых, не нашли орудия убийства — по отпечаткам пальцев можно было бы точно определить, кто убийца. Во-вторых, исчез и сам объект предполагаемого грабежа — машина.

Что же осталось? Только показания Дудко?

Рассказывает Василий Евмененко:

— Я сказал своему адвокату, что хочу дать признательные показания о том, как Сева Дудко убил Сергея и как из-за его угроз я был вынужден помогать ему перегонять машину убитого и скрывать следы преступления. Тогда мне адвокат и сказал, что мои показания уже не имеют никакого значения, потому что Дудко все свалил на меня и его освободили в зале суда из-под стражи.

— Почему же ты раньше молчал?

— Сначала боялся, что меня тоже обвинят в убийстве — ведь я же не сообщил сразу о преступлении и даже стал его соучастником, помогая Дудко. А потом Сева через моего адвоката стал мне угрожать: мол, если я его сдам, то мне не жить — у него на свободе остались два брата, да и вообще связи в уголовном мире. Все эти записки от Севы были у моего адвоката. Он обещал мне в нужный момент ими воспользоваться для доказательства моей невиновности. Но я потом понял, что его перекупили — он работал не на меня, а на Дудко. В результате Дудко выпустили, а мне продлили срок ареста еще на 6 месяцев.

— После этого ты решил бежать?

— Я ничего не решал. Это получилось случайно. Решение уйти пришло мгновенно, но я не верил, что смогу это сделать. Из комнаты отдыха слышались голоса конвоиров. Мне предстояло пройти мимо нее. Но меня никто не заметил: хотя один из милиционеров был в двух шагах от меня, он стоял спиной к выходу. Мне показалось, что все это: незапертая дверь, такое халатное поведение конвоя, — не случайно. Что меня подталкивают к побегу, чтобы потом убрать. Такое развитие событий было бы на руку настоящему убийце, ведь с моей смертью дело просто прекратили бы. Но я все же решился уйти из суда. Я спустился на первый этаж, поймал частника и попросил довезти до станции Перловская. Мне было все равно, куда ехать, — назвал первое, что пришло в голову. Потом сказал водителю, что меня освободили в зале суда и поэтому денег у меня нет. А в Перловке случайно встретил одноклассницу. Попросил у нее мелочь — поставить свечку в церкви...

— А где потом скрывался?

— Домой я, естественно, идти не мог. Все полтора месяца я жил в Мытищах с бомжами. Кстати, я спокойно мог уехать из города подальше — бомжи только с виду кажутся беспомощными, на самом деле у них много возможностей. Но всю жизнь быть в изгнании за преступление, которого не совершал? Я не знал, что делать, пока не устроился сезонным рабочим к одной женщине, москвичке. Разоткровенничался с ней, она и подсказала обратиться на Шаболовку, в управление МВД... Я решился на этот шаг, зная, что меня все равно будут судить. Я согласен понести наказание за побег и за то, что покрывал убийцу. Но не за убийство, потому что я его не совершал.

Он так и пришел сдаваться, как убегал, — в серых спортивных штанах и шлепанцах. Длинный, худой. Весь какой-то нескладный, смущенный от повышенного внимания милиции и журналистов — не каждый день в главке приходится привечать беглых заключенных.

Там же впервые за последние полгода Василий увидел свою мать — накануне ей, известному в Мытищах гинекологу, сообщили, что сын придет сдаваться.

— Я одобряю этот шаг Василия, — говорит Татьяна Владимировна Евмененко. — Я очень за него волновалась, когда узнала, что он сбежал из суда. Я никогда не верила в его виновность, а тут как его только не называли — душегуб, убийца. Ну конечно, раз сбежал — значит, виновен. Но он теперь всем доказал, что он не преступник.

Добровольная явка — это, безусловно, большой плюс, но еще не доказательство невиновности. Следствие по делу об убийстве Сергея Прокудовича продолжается. И теперь у прокуратуры есть показания Василия Евмененко. Вот что он рассказал оперативникам на Шаболовке.

31 декабря 2002 г. примерно в полдень Василий вместе с Дудко и еще одним приятелем, Романом Карауловым, поехал за новогодними подарками в “Детский мир” на Роминых “Жигулях”. Как раз в это время на мобильный Евмененко позвонил Сергей Прокудович. Он искал Дудко (по словам Евмененко, у Прокудовича с Дудко были общие “рыночные” дела). Василий передал трубку Севе и услышал, как он договаривается с Прокудовичем о встрече “за мостом”. По тону Дудко было ясно, что эта встреча будет носить отнюдь не дружественный характер — компаньоны явно что-то не поделили.

Роман отвез всех к назначенному месту — там уже стоял “Мерседес” Прокудовича — и уехал по своим делам, а Евмененко и Дудко пересели в иномарку. Чтобы никто не мешал разговору, приятели решили отъехать в безлюдное место. Выяснять отношения “коммерсанты” начали уже по дороге. Дудко, по словам Евмененко, вел себя агрессивно и обвинял компаньона в мошенничестве. Когда же машина притормозила в каком-то тупике, Прокудович достал бумаги и начал доказывать, что не собирался “кидать” приятеля.

— Мне надоела их перебранка, которая меня совершенно не касалась, — рассказывал оперативникам Евмененко (все его показания запротоколированы. — Авт.), — и я вышел из машины. К тому же мне хотелось курить, а Прокудович курить в машине не разрешал. Я встал рядом с машиной и закурил. Недалеко от меня гулял мужчина с собакой. Я выкурил половину сигареты, когда водительская дверь распахнулась и из машины буквально вывалился окровавленный Прокудович. Вслед за ним через водительскую дверь вылез Сева, тоже весь в крови, с ножом в руке. Он продолжал наносить удары лежащему Прокудовичу. Я просто вошел в ступор — был потрясен всем происходящим. Тут на Севу бросилась собака. Хозяин схватил ее за ошейник и быстро ушел. Сева с ножом в руке подошел ко мне и приказал сесть за руль, а сам сел на пассажирское место. Я был крайне испуган, поскольку Дудко в совершенно ненормальном состоянии постоянно приговаривал: “Так ему, суке, и надо!”

Дальше — подробности про то, как потом перегоняли машину, отмывались от крови, прятали вещи и пр.

Показания Василия Евмененко (они занимают 8 листов) изобилуют различными деталями, которые при желании легко проверить. Но есть ли это желание у следствия? Особенно если учесть, что дело в отношении Всеволода Дудко выделено в отдельное производство и уже направлено в суд — претензии к нему минимальны.

— У нас собрано достаточно доказательств того, что Евмененко — убийца, — решительно заявил корреспонденту “МК” следователь Мытищинской городской прокуратуры, который ведет это дело. — А эти его показания ничего не меняют. Вам, конечно, кажется, что вот он, такой бедный, несчастный, пришел сдаваться... Но на самом деле все не так.

— Какой же ему был смысл сдаваться, если он убийца? Заведомо обрекать себя на долгий срок за убийство и побег... Лучше уж нелегальная, но свобода!

— Он просто испугался. В отношении его высказывались реальные угрозы. Не исключено, что, если бы он не сдался, мы нашли бы его труп. Так что выбора у него не было.

За решеткой оно, конечно, безопасней. Правда, я что-то не припомню ни одного случая, чтобы преступники (тем паче убийцы), раз убежав из тюрьмы, просились бы обратно по причине того, что ходить по улицам небезопасно.

Наш разговор со следователем состоялся в Мытищинском городском суде, где новый адвокат Василия добивался, чтобы его подзащитного как раз выпустили на время следствия из-под стражи. Да и сам Василий заявил, что добровольно сдался только потому, что “надеется на объективное расследование” дела и готов “помогать следствию”. И арестовывать его для этого вовсе не обязательно — он уже доказал, что не хочет больше скрываться. В конце концов того же Дудко, также обвиняемого в убийстве, освободили-таки из-под стражи!

Суд в лице председателя Мытищинского горсуда Константина Кадолко после выступлений сторон удалился на совещание. Решение предстояло принять непростое. С одной стороны — обвинение по трем статьям (убийство, неправомерное завладение транспортом, кража), а теперь еще и побег. С другой — добровольная явка с повинной...

И все же чуда не произошло. Евмененко оставили под стражей еще на месяц. “Ради вашей же безопасности”, — добавил “от себя” судья, закрыв заседание.

— В этом деле все неоднозначно, будем разбираться, — уже в неофициальной беседе поделился со мной своими впечатлениями Константин Кадолко. — Но я, например, этому парню верю в той части показаний, которая касается халатности конвоя. И пьянство, и проститутки... Все верно. Милиция — это не моя епархия, поэтому там навести порядок мне сложно. После этого случая, конечно, у нас совсем другая дисциплина. И помещение конвойное ремонтируют, и на выходе из здания суда дежурят охранники... А что касается убийства, то я сам лично буду рассматривать эти дела — и Дудко, и Евмененко. Разберемся...