— Банда вооруженных боевиков численностью в 25 человек прорвалась на территорию России, — командир чеканил каждое слово, давая прочувствовать всю ответственность задания. — Чтобы пресечь их дальнейшее продвижение, вам необходимо первыми занять господствующую высоту в районе перевала и уничтожить банду.
Это значит — двое суток по горам, с полным боекомплектом, в жутком напряжении, почти без сна. До конца дойдут не все...
Так началось выполнение самого странного в моей жизни редакционного задания — пройти курс молодого бойца в центре подготовки спецназа Минюста РФ. Именно там, как сталь, закаляются элитные подразделения бойцов для “работы” в горах.
Чужих здесь никогда не было. О многом из того, что я видела, писать вообще нельзя. Прежде всего — о местонахождении базы. Можно лишь сказать, что расположен учебный центр в горном районе России.
Тревогу объявили в 2 часа ночи, как раз когда сон — вот проклятье! — только-только сморил меня. Уже через 5 минут требовалось стоять в строю в полной боеготовности, а камуфляж никак не хотел подчиняться командам сонного мозга: пуговицы на куртке отказывались застегиваться, а брюки, в которые могли свободно заскочить трое таких, как я, все время норовили сползти вниз.
2.30 Задача, поставленная командиром, считается в “учебке” одной из самых легких. Как говорится, для начинающих. Отряд спецназа из Костромы, с которым я и мой коллега, фотокорреспондент Кирилл Искольдский, отправляемся в горы, и есть новички. Они здесь всего третью неделю. Общее же время обучения — 2 месяца. Только пройдя полный курс, они будут готовы сдавать полноценные зачеты. Пока же костромичи, по выражению инструкторов, просто “сбрасывают лишний вес”.
Впереди у нас 24 км горных троп, вершина 2300 м над уровнем моря, засады и бой с бандитами. Бой, к счастью, учебный. Зато горы — вполне реальные. И рюкзак у меня за спиной конкретный — тяжеленный, заботливо собранный инструкторами. Инструкторы добрые, ничего не забыли положить: ни увесистую палатку, ни сухпаек “энергетической ценностью 3280 ккал”, ни спальник, ни запасной комплект камуфляжа... Бойцы к тому же еще обвешаны полным набором альпинистского снаряжения. Амуниция все сплошь нужная, но уж слишком сильно притягивает к земле.
3.00 Началось! В кромешной темноте, друг за другом, стараясь соблюдать дистанцию, мы двинулись в гору. Светомаскировку нарушать нельзя: ночью в горах даже слабенький луч самого хилого фонарика светит на всю округу. Но с непривычки по темноте шагать невозможно, вообще без ног останешься. Поэтому парни слегка подсвечивают тропу фонарями. Так и шагаем гуськом, как гномы в Альпах.
Уже через первые 100 метров — не самых, надо сказать, крутых — я понимаю, что мне никогда не завоевать господствующей высоты, как того требовал командир. Ноги начали пробуксовывать, а в коленях появилась неприятная дрожь.
4.00 “Не делайте широких шагов, — раздается в ночи голос нашего преподавателя Юры. — Шаги должны быть не большие и не маленькие. Средние. И старайтесь наступать сразу на всю ступню, а не на мысочки, иначе вы быстро устанете. Если не хватает дыхания, попробуйте дышать ритмично: на два шага — вдох, на следующие два — выдох...”
Юре хорошо говорить. Он обучился премудростям горного дела в университете и теперь скачет по камням, как сайгак. Может, и правда попробовать дышать по его методе?
Раз-два — вдох... Раз-два — выдох...
Нет. Сердце работает уже на каких-то предельных оборотах и не желает подчиняться никакому ритму.
4.35 Первым “сдох” Вадик. Он остановился, тяжело дыша, а мы не знаем, что делать — то ли устраивать привал, то ли двигаться дальше. С одной стороны, у нас нет лишнего времени — мы же не в турпоходе. В заданный час мы должны появиться на перевале, иначе “боевики” окажутся там раньше нас, и тогда усилия всех бойцов будут сведены на нет. С другой стороны — нельзя, чтобы кто-то отстал от группы. Ведь обратной дороги нет.
Ребята по максимуму разгружают обессилившего товарища. Неужели через какой-нибудь километр-другой я точно так же умру от усталости? Сейчас самый темный час — перед рассветом. Говорят, что именно в это время открывается второе дыхание.
5.00 Врут. Нет его, второго дыхания. А первое уже закрылось. Зато наконец начало светать. Мы на приличной высоте и можем оценить красоту предрассветного утра в горах. Пытаюсь привнести в наш однообразный быт элемент романтики. Громко, из последних сил, восхищаюсь, мол, красотища-то какая!
Но единомышленников у меня не находится.
— Лучше на эту красоту по телевизору смотреть, — бурчит в ответ один из бойцов.
6.45 До высоты 1800 м — там мы должны разбить лагерь и перекусить — осталось всего ничего. Худо-бедно дошли все. Не сдюжил только боец Игорек — он упал и затих. Безмятежное выражение его лица означало только одно — мы его потеряли. Хорошо, что временно.
7.00 Вот он, полный кайф. У нас есть час на отдых, перекур и перекус. Честно говоря, я плохо представляю, как пойду дальше. Организм до тошноты устал преодолевать сам себя. Жутко хочется пить, а хлебцы “Армейские”, “Каша рисовая с говядиной” и “Печеночный паштет” — калории из сухпайка — вызывают лишь отвращение...
Но какая же красота-то вокруг, господи!
— Вон, видите ту вершину в облаках? — отправляя в рот солидную порцию рыбных консервов и прихлебывая чаек, интересуется Юрка-инструктор. — Вот сейчас туда и пойдем...
8.10 Слава всем святым — мы налегке. Без рюкзаков, провизии и “сдохнувших” бойцов отправляемся покорять “господствующую высоту”. Все хорошо, если бы не жара. Солнце начинает палить, а горы становятся все круче. Все, что было съедено на привале, предательски подступает к горлу, пот затекает в глаза и уши, сердце безудержно рвется наружу.
Когда силы совсем покидали меня и казалось, что лучше уж шагнуть в пропасть, чтобы покончить разом со всеми мучениями, на помощь неизменно являлся мой ангел-хранитель в лице другого нашего инструктора — Лехи. В самый критический момент Лехина мускулистая рука спускалась откуда-то с небес и затаскивала меня на очередной камень, буквально по сантиметру сокращая расстояние до вожделенной высоты.
10.50 Последние метры преодолеваю фактически у Лехи на руках. Теперь я знаю, что такое счастье. Это кружка горячего чая на высоте 2300 м над уровнем моря.
22.15 “Базу боевиков” мы обнаруживаем уже ближе к ночи — на специально оборудованной поляне установлены мишени, которые требуется поразить. На стрельбу ушло несколько минут, но результаты оказались не слишком впечатляющими. Только 6 патронов попали в цель. Это значит, что 19 из 25 условных боевиков остались живы.
— Что ж, готовьтесь к засаде, — предупредил командир, не очень-то довольный ночными стрельбами нашей команды.
2.00 Боже, мы на ногах ровно сутки! Отряд наконец-то повернул в сторону “учебки”. Предстояло всего лишь спуститься с горы — каких-то жалких 3 км. Но расслабляться рано — где-то нас уже ждет засада. Потому продвигаемся аккуратно, говорим тихо, почти не пользуемся фонариками... Вдруг — как в песне — взлетает красная ракета, и на нас обрушивается шквальный огонь. Ребята мигом занимают круговую оборону, но в данной ситуации стратегически верно было бы унести поскорее ноги, чтобы избежать больших потерь.
Разбор полетов будет позже. Пока же командир, присутствовавший при этой баталии, делает бойцам только ряд замечаний и тут же ставит новую задачу — отбить у боевиков захваченный ими мост.
Конца этому, кажется, не будет...
Из досье “МК”:
Федеральным законом “О чрезвычайном положении” поставлена задача обеспечения режима чрезвычайного положения перед органами уголовно-исполнительной системы Минюста РФ. На оперативную группировку уголовно-исполнительной системы (УИС) на Северном Кавказе возложены задачи по оказанию помощи в охране общественного порядка в местах дислокации подразделений УИС, охране комплекса зданий администрации Чеченской Республики, представительств Президента РФ.
Учеба спецназовцев включает в себя не только горную подготовку. Бойцы отшлифовывают здесь навыки стрельбы (в том числе с закрытыми глазами), оттачивают приемы рукопашного боя на скалах, осваивают квадроциклы (горные мотоциклы), рафтинг (сплав по горной реке) и верховую езду. Зимой в программу включена также горнолыжная подготовка. Еще спецназовцы изучают тактику действий боевиков и методы противодействия им — по собственным методикам.
Не зря спецназ Минюста пользуется в Чечне большим авторитетом. Даже бойцы такого серьезного ведомства, как Главное разведуправление, не стесняются признаваться в том, что с “минюстовцами” в горах надежнее.
Хотя многие, думаю, мучаются вопросом: зачем Минюсту спецназ? А вот зачем.
Летом 1995 г. в одной из колоний Краснодарского края, в поселке Двубратский, произошло серьезнейшее ЧП. Двое заключенных захватили в заложники медсестру, когда та намеревалась сделать им плановые уколы. Забаррикадировавшись в помещении медпункта, зэки потребовали оружие, деньги и беспрепятственный выезд в аэропорт. Серьезность своих намерений они периодически подтверждали тем, что кололи женщину ножом в живот. Положение усугублялось тем, что на все про все преступники отвели “начальникам” ровно час. Пообещали, что потом начнут отрезать у заложницы пальцы. И терять бандитам было нечего — оба были осуждены к длительным срокам заключения за тяжкие преступления.
Местный отряд спецназа “Акула” прибыл в колонию в считанные минуты. Но о быстром штурме медпункта не могло быть и речи: помещение, где держали женщину, совершенно не просматривалось, а потому невозможно было установить, в каком именно месте находятся преступники и где сидит заложница.
Командир спецназовцев Валерий Кузнецов (фамилия изменена. — Авт.) принял единственно верное решение — отработать штурм на похожем объекте. Иначе было нельзя, ведь при “слепой” стрельбе бойцы могли попасть в медсестру.
Но на репетицию требовалось время, а отведенный бандитами час стремительно истекал. Буквально в цейтноте Кузнецов смог досконально разработать план операции. Его одобрили “на верху”, и командир начал отсчет: десять, девять, восемь...
— Поскольку преступников вообще не было видно, мы решили сначала использовать светошумовые эффекты, — вспоминает полковник Кузнецов. — На уровне окон мы взорвали гранату, а когда полетели стекла, начали штурм. Задачу мы выполнили. Оба преступника были убиты, а заложница освобождена. Мы, конечно, не ориентируем наших спецназовцев на то, чтобы они ликвидировали преступников. Нужно применить максимум усилий, чтобы склонить их к добровольной сдаче. Но если переговоры заходят в тупик, то применяется сила.
Из досье “МК”:
Отряды спецназначения УИС с момента создания провели свыше 30 тыс. спецмероприятий по предотвращению терактов, пресечению массовых беспорядков среди осужденных, по розыску, задержанию и конвоированию лиц, совершивших побег из мест лишения свободы. 58 из них — операции по освобождению заложников.
После этой операции Валерию Кузнецову вручили медаль “За отвагу”. Потом в его активе появились два ордена Мужества (оба за схватки с боевиками) и медаль “За охрану общественного порядка”. Ее Кузнецов “заработал” в Чечне.
Между прочим, международные наблюдатели предпочитают перемещаться по Чечне исключительно в сопровождении спецназа Минюста. Этот факт дорогого стоит.
Именно полковник Кузнецов возглавляет сейчас учебный центр спецназа УИС Минюста РФ. И он очень не любит, когда его спрашивают: зачем, мол, спецназовцам такая серьезная горная подготовка.
— Конечно, мы прежде всего ориентированы на уголовно-исполнительную систему, то есть на ликвидацию всяких ЧП в колониях и СИЗО. Но спецназ Минюста не может оставаться в стороне, когда идет контртеррористическая операция в Чечне, — горячится Кузнецов. — Такой потенциал, как наш, неразумно не использовать. В отличие от неподготовленных “зеленых” призывников и контрактников мы — профессионалы. У нас огромный опыт и высокий уровень подготовки. Мы берем не количеством, а умением. Да и тех же самых захваченных боевиков надо тут же конвоировать в автозаках в Чернокозово. А кто его знает, что в дороге может случиться? Вдруг их попытаются отбить по пути “соратники”? Так что работа в Чечне — это тоже наша работа.
Из досье “МК”:
За доблесть, отвагу и мужество на сегодняшний день в спецназе УИС Минюста РФ медалями награждены 2778 человек, орденами — 272 человека. 7 спецназовцев удостоены звания Героя России (5 посмертно). При выполнении служебного долга погибли 29 сотрудников спецназа Минюста и были ранены 103.
За период участия в контртеррористической операции сотрудники спецназа Минюста РФ изъяли 7130 единиц огнестрельного оружия и более 150 тыс. боеприпасов.
Отряды спецназовцев из разных регионов России постоянно сменяют в Чечне друг друга. Также посменно они проходят подготовку в учебном центре у полковника Кузнецова.
— Скажите, бывает так, что бойцы ломаются? Приезжают героями, а уезжают раньше времени, не выполнив программы?
— Отряды к нам прибывают с разной степенью подготовки, но к концу срока, как правило, все выравниваются. Еще не было случая, чтобы кто-то не сдал зачет. Это первые два-три раза забираться на гору сложно, а потом привыкаешь. Конечно, всякое бывает. Один сотрудник из Самары у нас, к примеру, сломал ногу. Нет, не на горе, а так, в футбол неудачно поиграл. Так он слезно просил не отправлять его домой. На костылях все равно на все занятия отходил, в горах всегда был в роли раненого. И у меня не было морального права отчислять его.
— Ладно, с бойцами проблем нет. А о чем тогда голова болит?
— Нам не хватает примерно трети преподавательского состава. Не потому, что к нам идти не хотят, — хотят. Но мы пока не можем обеспечить их жильем. Ведь в палатке преподаватель с семьей жить не будет. Нужно хотя бы общежитие. На уровне главка мы уже договорились построить общежитие на 20 семей. Это хоть что-то.
5.00 До моста, который надо было отбить у “боевиков”, наша команда добралась совсем обессиленной. Дело в том, что командир попутно усложнил нам задачу — в отряде появились двое лежачих “раненых”, которых надо было буквально нести на себе. Общим голосованием решили, что “пострадавшими” в силу малого веса будут я и моя боевая подруга майор Жанна. Жанна, кстати, кадровый офицер спецназа. Она сопровождала меня весь поход, вдохновляя своей неженской выносливостью.
В общем, транспортировать нас, “подстреленных в ноги”, можно было только в лежачем положении, для чего наши бедные тела уложили на два солдатских коврика. Если некоторые подумали, что нам с майором Жанной крупно повезло, то они сильно ошиблись. Лично я своим провисшим, как в гамаке, филейным местом пересчитала все выступающие части дороги. А майор Жанна, наверное, до сих пор мучается синяками, доставшимися ей от ледоруба, который мотался на поясе у одного из бойцов-носильщиков и постоянно бился об “раненую”. Словом, к концу похода мы носили гордое звание “раненых” уже на вполне законных основаниях.
7.00 Транспортировка “раненых” заметно снизила скорость передвижения нашего отряда. Словом, когда мы подошли к мосту, “боевиков” (их роль выполняли бойцы спецназа из Карелии, которые тоже проходили учебу в центре) уже не было. Не дождались они нас!
По идее, мы могли с чистой совестью возвращаться на базу — враг позорно бежал. Но ощущалась какая-то незавершенность. Для очистки совести надо было все-таки захватить мост. Решили: будем брать. В роли боевика-охранника вызвалась выступить я — как единственный гость в отряде.
Чтобы максимально облегчить задачу для меня и усложнить ее для спецназовцев, мы договорились: я имею право стрелять (холостыми), а они — нет. Их задача — ликвидировать меня по-тихому, т.е. без единого выстрела.
7.25 Вот тут-то и началось самое интересное. О деталях разработанной ребятами операции я умолчу, дабы не раскрывать стратегические хитрости, которые они наверняка будут использовать уже не в учебных, а в реальных заданиях. Но обезвредили они меня красиво. Подобрались одновременно с трех сторон, хотя я считала, что это невозможно. Все мое внимание было приковано к лесу, из которого, как я думала, они должны выскочить. Автомат держала наготове. И не заметила, как они обошли меня с тыла, со стороны отвесных скал.
Скажу честно, я расстроилась. Правда, тут на руку им сыграло “естественное обстоятельство”. На мост, который я бдительно охраняла, выехал наш минюстовский “уазик”, и знакомый водитель, увидев меня с автоматом наперевес, слегка обалдел и остановился поболтать. Тут-то, прикрываясь машиной, костромичи и набросились на меня.
Первым на “врага” кинулся командир отряда Миша. Его я успела ранить в грудь одиночным выстрелом. Миша сильно огорчился. Но потом сопротивление мое уже было бессмысленным. Я подняла руки и сдалась в плен.
А куда деваться? Спецназ.
Уезжать из “учебки” не хотелось. С “сослуживцами” прощалась со слезами на глазах. Слегка примиряло с разлукой лишь то, что мне выдали настоящее свидетельство спецназовца: я прошла обучение по курсу “выживание в горных условиях” и выяснила, что “достойна прохождения службы в органах УИС после полного курса обучения в учебном центре”.
В общем, без работы в случае чего не останусь.
