Ему одинаково к лицу концертный смокинг, деловой костюм и парадный милицейский мундир. Он профессор Московской консерватории и народный артист России. Военный и милиционер. “Личный друг” Ким Чен Ира и Иоанна Павла Второго. Он прошел путь от солдата до генерала — “генерала нотного стана”. Дирижерская палочка выглядит в его руках как маршальский жезл.
Восемнадцать лет генерал-майор Виктор Елисеев руководит Академическим ансамблем песни и пляски внутренних войск МВД России. Коллективом, которому рукоплескали пять континентов. Несколько лет назад именная звезда этого коллектива появилась на столичной Площади звезд. А вчера феерическим концертом в ГЦКЗ “Россия” ансамбль отметил свое 30-летие. Накануне юбилея генерал Елисеев пообщался с “МК”.
— Виктор Петрович, ваш ансамбль широко известен и в нашей стране, и за рубежом. И, как в любом популярном творческом коллективе, наверняка не обходится без приступов звездной болезни. Интересно, как на это реагируют в армии?
— В ансамбле 175 человек. И, конечно, всякое может быть, жизнь есть жизнь. Артисты — это творческие личности, бывает, эмоции перехлестывают у них через край. Мы со всеми работаем, общаемся с каждым. Если есть такая необходимость, то приходится и по-военному на кого-нибудь прикрикнуть, застроить иногда, а как же. Не без этого. Но в целом у нас очень хорошая атмосфера в коллективе. Нет никакого солдафонства. И я очень благодарен артистам за это.
— Погоны на плечах помогают творить или все же давят?
— Военная форма всегда активизирует в человеке ответственность — за себя, за честь мундира, который ты носишь, за свою страну. Повышенное чувство ответственности у настоящего военного, мне кажется, в крови. Иногда даже до смешного доходит. Вот был такой случай...
Наш ансамбль впервые выехал за границу. Это 1977 год, нас пригласили тогда в Чехословакию. У всех еще свежи были в памяти пражские события 1968 года, отношения с этой страной были сложные. Поэтому наше начальство из МВД ожидало каких-то провокаций. Естественно, нас заинструктировали до слез. Но ничего, приехали, чехи стали нас опекать, целую группу от своих внутренних органов к нам прикрепили.
...Выступаем в одном из лучших концертных залов на берегу Влтавы. Наш солист исполняет: “Степь да степь кругом. Путь далек лежит. В той степи глухой замерзал ямщик...” (Генерал Елисеев запел — а поет он прекрасно. — В.А.) Внезапно оркестр дает сбой: начинает играть не ту мелодию. Ясно, что, если уроним авторитет советских войск, — все, катастрофа. Солисту ничего не остается, как начать импровизировать. Вслед за оркестром он начинает понижать голос, сочиняя на ходу: “... да еще какой!..” Всем, кто стоял на сцене, смех еле удалось сдержать.
Но и это было еще не все. Вдруг что-то произошло со звукоусиливающей аппаратурой. Из колонок раздался страшный треск, очень похожий на пулеметную очередь. Нервы у всех, конечно, напряжены. И тут мы наблюдаем такую картину: у одного из участников хора непроизвольно дергаются руки, как будто он бежит. Ноги при этом стоят на месте. Но тут же он спохватывается и снова вытягивает руки по швам. Ансамбль уходил со сцены, покатываясь от хохота... Это, наверное, психология такая у военных: когда на тебе форма, ты — это уже не просто ты. Когда смотрят на тебя, то смотрят в твоем лице на вооруженные силы, на твою страну...
— В перестроечные времена ваши выступления за границей вызывали огромный интерес публики. Люди шли послушать, как поют солдаты той армии, которую полвека боялся весь мир?
— Вначале, когда наша страна была закрытой, иностранные зрители действительно приходили посмотреть на людей в форме. Вроде: “Что это за советские солдаты такие?” Но мы всегда старались относиться к мундиру как к сценическому костюму. На сцене артист должен полностью сосредоточиться на творчестве.
— Вы знакомы с “любимым северокорейским руководителем” товарищем Ким Чен Иром и римским понтификом Иоанном Павлом Вторым...
— Ну “знаком” — это громко сказано. В 1988 году нас пригласили в Италию. На небольшой, кстати, срок — где-то на 15 концертов. Но получилось так, что мы полюбились апеннинской публике. Тур решили продлить. В общей сложности мы 54 концерта там дали. Наше выступление в Миланском дворце спорта транслировали по телевидению. Его посмотрел Папа Иоанн Павел II и пригласил нас в Ватикан. Мы спели там две песни: “Калинку” и “Аве Мария” вместе с Кобзоном. Причем когда Папа слушал “Калинку”, то стал невольно так ногой притопывать. Телевизионщики сняли этот момент и долго потом на всю Европу крутили: понтифик под русскую народную песню чуть было в пляс не пустился! После концерта он благословил всех нас. По-русски!..
А в Северной Корее мы действительно часто бываем, Ким Чен Ир очень любит наш ансамбль. В 2001 году нам пришлось давать внеплановый концерт для высшего руководства страны. Товарищ Ким тогда очень сокрушался по поводу того, что концерт длился всего чуть более часа. Теперь, бывая там, мы меньше чем по два с половиной часа не выступаем. Я храню подаренный северокорейским лидером ярлык с надписью “Личный друг Ким Чен Ира”. Это большая честь... А в нашей программе есть специальный номер — “Полководец Ким Чен Ир”.
— Несмотря на мировую известность, вы все-таки ведомственный ансамбль. Как к вашему творчеству относятся ваши прямые начальники?
— Наш главнокомандующий генерал армии Тихомиров... Я просто вижу, как он волнуется, заботится, переживает за коллектив. Это самое дорогое. Я даже стараюсь не использовать это хорошее отношение, а он сам спрашивает: “Что вам нужно? Давайте поможем”. Вот сейчас к юбилею две квартиры для артистов дал, два миллиона рублей подбросил для закупки аппаратуры, на пошив костюмов...
И Борис Вячеславович Грызлов... Достаточно посмотреть, как он слушает музыку из зала. Ведь иногда на лице человека все написано. Министр всегда нам помогает.
— Внутренние войска сейчас непрерывно воюют. Конечно, ансамбль не может оставаться в стороне...
— Да, мы постоянно находимся вместе с войсками. Ежеквартально бываем в Чечне, в других горячих точках. За оружие, слава богу, браться не приходилось, но случается всякое. Однажды, например, мы должны были лететь из Ханкалы в Моздок на вертолете “Ми-26”, мы его называем “коровой”. Но в последний момент поступила команда, чтобы нас отправляли на самолете “Ил-76”. Прилетаем в Моздок, на аэродроме нас встречает командующий ОГВ генерал Тихомиров, и у него на лице написано, что что-то произошло. “Слава богу, вы живы”, — говорит. Оказалось, вертолет, на котором мы должны были первоначально лететь, разбился... К сожалению, идет война. И мы никуда от нее не можем уйти.
— Виктор Петрович, кроме ансамбля вы возглавляете и Культурный центр МВД. Да еще и преподаете в консерватории... На семью время остается?
— Семья всегда рядом со мной. Дочь Юля занимается музыкой. Сын Олег окончил Рязанское училище ВДВ. После выпуска в составе группы спецназа ГРУ попал в Чечню. Там его серьезно ранило. Знаете, пуля угодила прямо в гранату, которая висела на “разгрузке”. Это, наверно, его и спасло. Но все же какая-то часть взрывчатого вещества разорвалась... Около полугода он лечился, потом путь в боевые подразделения ему оказался закрыт. А в штабах работать не захотел. Сейчас он выступает в нашем ансамбле — у него хороший слух, неплохой голос...
— З0 лет для творческого коллектива — это много или мало?
— Это, знаете, как у человека — зрелый возраст, когда очень многое уже за плечами, но ты полон сил и чувствуешь, что у тебя еще столько всего впереди!
— Так как же можно в музыке преодолеть этот путь — от солдата до генерала?
— Я и сам не знаю. Иногда начинаю вспоминать прошлое и понимаю, что Бог помогает мне и моему ансамблю. Тридцать лет я работаю в одном коллективе. Столько трудностей мы вместе преодолели, пережили смутные времена! В самый сложный период мы смогли остаться на плаву, не разбежались артисты. Для меня самое большое огорчение, когда артист уходит со сцены. Но... корабль продолжает идти...
— Что ж, Виктор Петрович, семь футов под килем!
