Так случилось, что перед Новым годом мы беседовали с руководителем Московского городского ожогового центра Сергеем Смирновым. Речь зашла о терактах. И Сергей Владимирович сказал: “Боюсь накликать беду, но кажется, что следующий раз будет в метро”. Профессор Смирнов и его коллеги встречают лицом к лицу одними из первых все московские трагедии. Вчерашний день не стал исключением.
Через 45 минут после взрыва приемная Московского городского ожогового центра Склифа напоминала предбанник фронтового медсанбата. Только в очереди на прием сидели 9 пассажиров взорванного поезда. О силе взрыва говорит тот факт, что в приемной стоит ощутимый запах сожженной взрывчатки, пахнет и горелыми волосами. В перевязочной вижу мужчину с головой, сплошь закрытой марлевой сеткой. Другому пострадавшему тоже обрабатывают голову. Врачи и медсестры в дикой запарке.
Подхожу к молодому человеку, у которого лицо обгорело, а волосы закрутились от огня. На нем только джинсы и майка. Остальное не помнит где и оставил — думает, что сорвало взрывом. Почти ничего не слышит. Выходим с ним покурить. Зовут Андрей Брылев. Боится, что его бросит любимая девушка Лена, когда увидит ожоги и рубцы. Успокаиваю как могу, говорю, что если любимая, то не бросит — по словам врачей, у Андрея сильная контузия и сравнительно легкие ожоги. Он ехал в том самом втором вагоне.
— Когда был взрыв, как током электрическим ударило. Меня аж к потолку прижало. Трупов там очень много было — что называется, руку не просунешь. А я сразу выскочил в тоннель и пошел к “Автозаводской”.
Выходит покурить молодая женщина. У нее травма руки и ожоги лица. Таня Салихова приехала в Москву в мае прошлого года из Таджикистана на заработки. Продавец на Черкизовском рынке ехала на работу во втором вагоне вместе с подругой, где сейчас подруга — не знает.
— У меня шапка была вязаная — сгорела, у подруги норковая — и тоже сгорела. Сразу газ угарный пошел, дышать нечем. Пошли мы к “Павелецкой”. Шли все, кто мог идти. Остались только лежачие раненые и мертвые. Вагон разворотило — ужас. Двери погнуты-выбиты, про стекла я уж и не говорю...
Спрашиваю у пострадавших, есть ли раненные осколками и видел ли кто-нибудь кавказцев? Оказывается, что видели только обгоревших и разорванных людей.
— Там людей в мясо порвало. Какие осколки...
Раненые растеряны, испуганы. Вячеслав Семенович Сонин сначала даже не смог вспомнить, в каком вагоне он ехал. Потом уточняет, что да, в том самом, втором. Пострадала рука. Видел только вспышку. Девушка Елена, ехавшая в третьем вагоне, отделалась небольшим ожогом (и туда достало пламя) и порезами. Как и все, выбиралась через тоннель. Как и все, в шоке.
В приемном отделении токсикологического корпуса идет осмотр легко раненных пациентов. На стульчиках сидят люди с оцарапанными и изрезанными лицами. Их немедленно отправляют на рентген. Сопровождающие курят на крыльце. Всем обещают, что списки пострадавших будут позже вывешены возле центрального входа в институт.
Здесь же, в холле, сидят 2 коротко стриженных парня в штатском и записывают показания пострадавших. А родственники рассказывают о них со слезами на глазах, вспоминают самое трогательное.
Козырева Тамара Евгеньевна. Соседи отзываются о ней как об очень добром и отзывчивом человеке.
— Тамара ехала из Орехова, от мужа на работу, — рассказал “МК” ее зять, муж старшей сестры Грачик Степанян. — Она работает в банке на Стромынке заместителем начальника экономического отдела и через день ездит в метро именно по этой злополучной ветке. У нее вообще-то две квартиры: одна в Щелкове, а другая в Орехове, где муж и сын. Муж сейчас на пенсии, а у сына с детства церебральный паралич, Тамара на себе всю семью тянет.
Долгова Марина Викторовна, 41 год — общая реанимация.
— Марина ехала на работу, — рассказал “МК” ее муж Сергей. — Она работает в банке на “Киевской”, а на “Павелецкой” должна была делать пересадку. Очень грамотный программист, мать двоих детей. Хотел поехать к ней в больницу прямо сейчас, а там никого не пускают, говорят: приходите завтра. Как только будет можно, сразу же туда поедем.
В 13.30 в холле центрального здания Склифа состоялась “походная” пресс-конференция. Перед журналистами выступил директор НИИ им. Склифосовского Александр Ермолов. По его словам, всего госпитализировано 39 пострадавших в метро. В основном травмы средней тяжести. У большинства — баротравмы (сдавливание частей тела) и ожоговые травмы. Небольшие поверхностные ожоги не страшны, но у некоторых — ожоги дыхательных путей, что значительно осложняет лечение. Еще несколько больных — с ушибами груди и живота. На вопрос о происхождении таких ушибов Ермолов ответил: пострадавших могло отбросить взрывной волной или они могли получить эти травмы во время выхода из тоннеля.
Один пациент находится в крайне тяжелом состоянии, у него черепно-мозговая травма, 13 — в тяжелом, 25 — в состоянии средней тяжести, около 15 человек обслужены амбулаторно и отпущены домой.
Фамилии всех больных известны, самому младшему пострадавшему 17 лет (детей в Склиф не доставляют). Донорской крови в институте хватает, к тому же производится дополнительный забор крови у добровольцев, сегодня он продолжится. Все, кто поступил со взрыва, имеют контузии, многие находились в шоковом состоянии — даже не понимали, где они находятся. Но постепенно стали успокаиваться и реагировать на все адекватно. Впрочем, с ними, как всегда в подобных случаях, будут работать психологи.
Кстати, в соседнем вагоне ехала на работу сотрудница Склифа, она не пострадала.
* * *
Городская клиническая больница №13, печально известная по теракту в Театральном центре на Дубровке (тогда большинство пострадавших поступило именно сюда), приняла на этот раз всего двух пациенток. 70-летняя Наумова Клавдия Андреевна доставлена в местную реанимацию с ожогом верхних дыхательных путей и тяжелой контузией мозга. Ее состояние врачи оценивают как крайне тяжелое. 36-летняя Тарасова Александра Владимировна обратилась в больницу самостоятельно, или самотеком. У женщины был ушиб нижней трети голени, на который она сначала не обратила особого внимания. После оказания медицинской помощи она ушла домой.
Самостоятельно пришла в городскую клиническую больницу №79 и 33-летняя Орлова Ольга Анатольевна. Она отказалась от госпитализации, и врачи лишь обработали ей небольшой ожог волосистой части головы.
В городскую клиническую больницу №53 госпитализировали 49-летнюю Мельникову Марию Дмитриевну (отпущена домой). В больничную поликлинику самотеком приехала 47-летняя медсестра одной из московских больниц Гущенкова Людмила Эдуардовна. Женщина находилась в состоянии сильного шока, кроме того, врачи обнаружили разрыв барабанных перепонок. Она также отказалась от госпитализации, несмотря на уговоры врачей. Еще один мужчина, также доставленный в эту больницу с тяжелой черепно-мозговой травмой, скончался через некоторое время. К сожалению, при нем не было никаких документов.
* * *
В 7-ю клиническую больницу на Каширке поступило 9 человек в тяжелом и средней тяжести состоянии. Большинство с черепно-мозговыми травмами, переломами ребер, бедер и костей таза и с отравлениями продуктами горения. Пострадавшие прибывали с 10 утра до 10.30. Одна женщина поступила в особо тяжелом состоянии — это Пуговкина Елена Игнатьевна. У нее черепно-мозговая травма, открытый перелом левого бедра и рваная рана промежности. Операция длилась полтора часа, ее только что прооперировали, состояние больной все еще тяжелое. Все больные находятся в шоковом состоянии, с ними работают психологи. Родственники пострадавших были информированы, но никто еще пока не приезжал. По словам пострадавших, они не находились в эпицентре взрыва.
* * *
Первые больные стали поступать в 36-ю городскую больницу в 10.00. В отделении нейрохирургии лежит 28-летняя Татьяна Данилова, которая, как обычно, ехала на работу в районе 9 часов утра. Корреспонденты “МК” навестили ее в палате. Распухшее лицо девушки, посеченное стеклом, все в зеленке. Татьяна чудом избежала смерти.
— У меня потемнело в глазах. Я подумала, что мне стало плохо, и схватилась за двух мужчин, которые стояли рядом. На мне начала тлеть шуба, она меня и спасла. Врачи сказали: иначе ожог был бы намного больше. В соседнем вагоне я видела маленькую девочку, ее спас рост: осколки пролетели над головой. Люди сразу схватились за мобильники и начали прощаться. Они звонили родственникам и говорили: “Прощайте, я уже практически на том свете!” Дверь вагона перекосило, и там образовалась щель. Я решила, что никому звонить не буду и умирать не собираюсь. Кто-то пробовал связаться с машинистом, но тот не отвечал.
Как и кто ее вытащил из вагона, Татьяна уже не помнит. Хотя угрозы жизни нет, врачи отпускать домой ее не собираются. Это второй случай, когда Татьяну, что называется, пронесло. Первый раз она удачно вышла из перехода на “Пушкинской”. Спустя несколько минут за ее спиной раздался взрыв.
* * *
По справочному телефону 1-й Градской больницы с утра было не пробиться. В больницу доставлено 17 пострадавших от теракта, 14 — в травматологическое отделение, один — в глазное, один лежит в реанимации, еще одному человеку оказали помощь амбулаторно и отпустили домой.
Корреспонденту “МК” удалось пройти в палату к пострадавшим. Одной из жертв теракта оказалась 26-летняя Юлия из Томска. Девушка приехала в столицу полгода назад к своему жениху. Устроилась на работу. 6 февраля она, как обычно, спустилась в метро и с трудом втиснулась в вагон поезда.
— Резко погас свет, — рассказывает Юля, — взрыв произошел во втором вагоне, а я стояла в самом начале третьего, у дверей. Меня ударило взрывной волной — прямо обожгло, я сначала подумала, что у меня половину лица снесло. Потом мы выбрались из вагона через межвагонные двери, остальные были заблокированы. Пошли сначала в одну сторону и увидели второй вагон — света там не было, тела лежали друг на друге — страшное зрелище. Но машинисты сказали, что надо идти в обратном направлении, и мы развернулись. Паника началась, толкотня. В тоннеле включили аварийное освещение, и мы добрались до станции. А там уже врачи и милиция.
* * *
Первых четырех погибших вчера привезли к моргу №4 около 14 часов. Машина из эпицентра взрыва появилась даже до того, как морг оцепил наряд милиции. Водитель дал небольшой комментарий корреспонденту “МК”.
— Носилки с убитыми нам передали прямо в метро через турникеты. У нас двое мужчин и две женщины, если можно так выразиться: после взрыва их собирали практически по частям. Пока везут неизвестных. На станции “Автозаводская” сотрудники прокуратуры регистрируют тех, чьи документы найдены, и присваивают погибшим специальные номера. У нас четверо, последний идет под номером 65...
На момент подписания номера в морг №4 поступило 16 погибших. Теперь перед патологоанатомами стоит задача — идентифицировать фрагменты тел.
