Сегодня на торговое судно, следующее рейсом “Нью-Йорк—Гамбург”, началась погрузка ценного контейнера с разобранной на четыре части знаменитой скульптурной композицией Эрнста Неизвестного “Древо жизни”, к созданию которой он шел 35 лет. 14 февраля корабль отбудет из порта на Манхэттене; в Гамбурге же “Древо” перезагрузят на европейский корабль и направят в Финляндию. Из Финляндии, минуя Санкт-Петербург, на грузовых авто “Древо” прибудет в Москву. Спустя некоторое время скульптуру установят в стеклянном атриуме в конце моста “Багратион” (официальный вход в Международный деловой центр “Москва-Сити”).
Мастер вынашивал идею “Древа” где-то с конца 60-х годов. Первоначальный проект задумывался как некий Музей искусств XX века, в котором сама скульптура явилась бы гигантским зданием с поразительной внутренней экспозицией живописи, графики, рельефов как Неизвестного, так и других художников. Но реально мастер посмел приступить к проекту только в 1989 году, когда построил под Нью-Йорком дом и большую мастерскую.
С первого дня работы Неизвестный определил судьбу “Древа” как “дар городу Москве”. И рассказал об этом Лужкову в дни празднования 850-летия столицы. Но потом начались проблемы с Общественной комиссией при Мосгордуме, которая как раз рассматривает все предложения по “дарам” и решает — принять их или нет. И в 2001-м, и в 2003 году комиссия сказала, что “Древо жизни” ей за ненадобностью. Но поскольку комиссия — орган совещательный, запреты удалось обойти.
Мы позвонили в Нью-Йорк. У телефона — жена и личный менеджер Неизвестного Анна Грэм.
— Анна, “Древо жизни” будет переправлено кораблем в “полный рост”?
— Нет, оно разобрано на три куска. Плюс постамент.
— А если шторм? Две недели в дороге...
— “Древо” застраховано: полис действует с момента его вывоза с литейной фабрики и до момента прибытия к месту назначения. Если “Древо” решат везти не в “Сити”, а на склад — потребуется дополнительный полис на перемещение по территории Москвы.
— Назовите сумму страховки.
— Я не вижу в этом смысла. Могу лишь сказать, что сумма страховки равна сумме отливки: не дай бог, что случится, скульптуру можно отлить заново без лишних затрат.
— А вообще в какие деньги можно оценить “Древо”?
— С одной стороны, скульптура бесценна. Но если исходить из ценообразования по каждому виду работы, мы зайдем за высокую черту...
— Это миллионы долларов?
— Да. Миллионы. Но не десятки миллионов.
— Слышал, что американцы и европейцы хотели “Древо” перекупить...
— Был такой разговор, и не однажды. Но Эрнст добился, чтобы скульптура стояла именно в Москве. Это его первая публичная работа в российской столице...
— А семь надгробий на Новодевичьем во главе с Хрущевым?
— То надгробия. Есть еще скульптура “Возрождение”, но она стоит внутри дворика Национального института корпоративной реформы на Ордынке и скрыта от глаз. Нет, “Древо жизни” — это нечто грандиозное. Семиметровая конструкция, в идее которой — семь витков Мёбиуса, символа бесконечности. Внутри и снаружи идут различные рельефы, барельефы и просто скульптуры общим числом примерно 850 с бесконечными сюжетами — греческие боги могут соседствовать с космонавтами... Это будет равно взрыву. И не только в мире искусства.
Заметим, что когда наконец “Древо” решили ставить в Москве, сразу возникла проблема: где взять деньги? Дар даром, но мастер презентует гипсовый оригинал, а дальше-то его надо отливать в бронзе! А это процесс кропотливый и весьма дорогостоящий. Пришлось создавать в Москве Некоммерческий общественно-культурный фонд “Древо жизни”, куда и пошли дотации... Окончательно “Древо” было завершено в 1999 году, потом оригинал разрезали на 25 частей, перевезли на литейную фабрику “Полач Арт Ворк” под Нью-Йорком, где последние 14 месяцев осуществлялась отливка. Сначала в воске, затем в керамике, и уж затем на керамическую форму лили расплавленную бронзу. Дальше — монтаж в общую композицию.
— Как скоро “Древо” будет смонтировано в Москве и когда официальное открытие?
— Думаю, монтаж осуществят в течение марта — начала апреля. Если все пройдет без сбоев, ожидать открытия можно на рубеже апреля-мая. (Доверенное лицо Эрнста Неизвестного в Москве Ирина Матюнина предупредила, что пока рано говорить о сроках монтажа и открытия, сказав, что “оно может быть в апреле, а может быть в сентябре”. — Я.С.)
Как раз в это время вернулся домой Эрнст Иосифович... Анна Грэм передала трубку.
— Вы можете сформулировать главную мысль “Древа жизни”, сопровождавшую вас все эти годы?
— Нет. Так кратко невозможно. Написано по этому поводу шесть толстых книг: не только я, но и лучшие искусствоведы мира исследуют это сооружение. “Древо” определяет в себе жизнь, в которой есть и добро, и зло, и правда, и ложь, и свет, и тьма. “Древо жизни” — это универсальный символ как для всех монотеистических религий, так и для всех остальных практически...
— Эрнст Иосифович, а вам не кажется, что памятники вообще являются некой художественной аномалией?
— Кто хочет, пусть сажает деревья, а кто хочет, пусть заказывает памятники. Разве можно это унифицировать? Вы хотите, чтобы государство издало приказ не сажать деревья или не ставить памятники? Это слишком лично...
