Тихвинскую икону Пресвятой Богородицы я глазами так и не увидела, зато носом и нутром почуяла. Охрана работала как часы. Едва ты подходишь к святыне, как один охранник дергает тебя за руку, второй хватает за шею, стукает о стекло, как цыпленка, а третий быстро выталкивает. Я ударилась о стеклянный ящик носом. Успела заметить бронзовый оклад да удивленное лицо Божией Матери. Вероятно, за всю двухтысячелетнюю историю она не видела такой религиозной ретивости.
За два часа до начала службы и за пять часов до выноса иконы я уже стояла в очереди возле храма Христа Спасителя. Просветленные лица,, общее ощущение счастья. Многие люди пришли в храм в девять утра, а увидели святыню лишь в... девять вечера.
Ливень хлынул на Москву, когда народ на улице пел красивый и печальный акафист Богородице.
— Грехи наши смывает! — еще больше возрадовались старушки.
— Бабушка! Бабушка! Ты зачем отдала этой тетеньке с одной ногой мелочь? Лучше бы мне отдала! — ворчала пятилетняя девочка.
Перед входом на территорию возвышались три рамки металлоискателей (работала только одна, еще одна была задействована для гостей с приглашениями). Два охранника на входе с трудом сдерживали интеллигентную толпу (ближе к полуночи люди начали ломать решетку и драться с охранниками).
Мы успели ворваться в храм до 16 часов (позже доступ перекрыли). До представления, которое Московская епархия назвала “Преклонением перед Иконой”, оставалось еще четыре часа...
Люди, отстояв в очереди по семь часов, выглядели одновременно счастливыми и изможденными. Одни молились и пели церковные гимны, другие, бледные как мел, без сил садились на пол, почти теряя сознание. Но не ушел никто!
В 17 часов началось праздничное богослужение. Стройные ряды священнослужителей в голубых и черных рясах заполонили храм, и первый час службы был радостным. Когда к народу вышел Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, верующие в едином порыве подались к алтарю и затаили дыхание.
Но три часа службы плюс к тем семи, что люди отстояли в очереди, оказались непосильными даже для поистине религиозных фанатиков. Стоящая рядом женщина пошатнулась и начала падать, теряя сознание, у некоторых детей носом пошла кровь.
В 20 часов наконец вынесли Тихвинскую икону Пресвятой Богородицы и поставили посреди храма. Плотным кольцом святыню окружили крепкие парни в цивильных костюмах.
Пока южная часть храма знакомилась с иконой, остальные пели молитвы. Через некоторое время сознание потерял еще один человек — щуплый старичок схватился за сердце и успел только прошептать: “Не успел!” Его вынесли на носилках. Фотокорреспондент “МК” попытался сделать несколько снимков происходящего, но подобная “дерзость” резко не понравилась охране. В итоге журналиста, несмотря на официальное представление и предъявление удостоверения, жестко отконвоировали в служебное помещение храма, где беспардонно отобрали фототехнику и засветили пленку.
В 22 часа я наконец оказалась за спинами охранников прямо перед выходом на “подиум”, ведущий к иконе. Вскоре спины раздвинулась, и люди рванули к святыне. “Быстро, быстро!” — торопили и без того бегущих людей. У самой же иконы действовали самые расторопные секьюрити. Очумевших от духоты, ожидания и напряжения людей охранники передавали из рук в руки: толчок вперед — насильственное прикладывание — снова толчок — и ты уже вдали от основного места действия. Вырвавшись из коридора плотных спин, я оглянулась: две старушки упали на колени и ползли к иконе — их так и вынесли с поджатыми ногами.
